Ее счастье, что она Золту сестра, а сестру он тронуть не дерзнет. Сестер ему ведено всячески оберегать. Мать все видит.
– Куда дели объедки? – спросил Золт.
Лилли махнула рукой на дверь.
Золт включил наружный свет и вышел на заднее крыльцо. На некрашеных досках, словно диковинные игральные кости, были раскиданы позвонки и обгрызенные ребра.
В том месте, где располагалась входная дверь, под прямым углом к стене, образуя с ней внутренний угол, шла другая стена. Таким образом, крыльцо было открыто лишь с двух сторон. В самом углу Золт обнаружил кусочек хвоста Саманты и обрывки шерсти – их загнал туда ночной ветер. На верхней ступеньке валялся изувеченный череп. Золт схватил его и спустился на нестриженую лужайку.
Ветер, который с вечера все стихал и стихал, неожиданно совсем прекратился. В студеном воздухе любой звук разносится далеко-далеко, но сейчас ничто не нарушало ночного безмолвия.
Стоило Золту прикоснуться к любому предмету – и он безошибочно определял, кто последним держал его в руках. Более того, порой он даже мог сказать, где находится этот человек сейчас, и, отправившись туда, неизбежно убеждался, что ясновидческий дар его не подвел. Вот и теперь Золт надеялся, что прикосновение к тельцу кошки, убитой Фрэнком, поможет проясниться его внутреннему взору и он снова сумеет напасть на след брата.
Но на пустом разбитом черепе Саманты не осталось ни клочка плоти. И внутри и снаружи он был дочиста объеден, вылизан, высушен ветром и походил на обломок окаменевших останков доисторического животного. Перед внутренним взором Золта предстал не Фрэнк, а Лилли и Вербена со своими кошками. Золт с отвращением отшвырнул искореженный череп.
Неудача еще сильнее распалила его ярость. Он чувствовал, как в душе пробуждается темное желание. Только бы не дать ему набрать силу&helli
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
Стояла удивительно тихая, мертвая ночь. Переулок походил на пустынный безветренный берег, на который пришелся "глаз" торнадо: один ураган миновал, другой еще не начинался. В неподвижном воздухе висел легкий запах гари, но дыма нигде не было видно.
Фрэнк Поллард очнулся. Он лежал ничком на холодном тротуаре, раскинув руки. Вставать не спешил: надо сперва разобраться, что с ним. Прищурился. Перед глазами колыхалось густое марево. Он глубоко вздохнул и поморщился от едкого запаха гари.
Вокруг сгрудились тени – бесформенные, словно фигуры в балахонах. Постепенно марево перед глазами растаяло, но в тусклом желтоватом свете, падавшем сзади, Фрэнк ничего толком не разглядел. Даже большой мусорный бак неподалеку при этом сумеречном освещении сперва показался ему каким-то фантастическим сооружением, словно обломком неведомой цивилизации.
Где он? Как он сюда попал? Ведь он потерял сознание лишь на несколько секунд – сердце колотилось, как будто он только что мчался, спасаясь от погони.
Ветер и светлячки…
Эти слова на миг вспыхнули в его мозгу. Фрэнк не понял, к чему они относятся. Он попытался собраться с мыслями, но в голове заворочалась тупая боль. Болело над правым глазом.
Ветер и светлячки…
Фрэнк тихо застонал.
Из толпы теней между ним и мусорным баком выпрыгнула одна, гибкая и юркая. Маленькие, но яркие зеленые глазки взглянули на него с ледяным любопытством.
Фрэнк в испуге вскочил на колени. Из груди вырвался сдавленный крик – будто глухо всхлипнул музыкальный инструмент.
Зеленоглазый соглядатай прыснул в сторону. Кот. Самый обыкновенный черный кот.
Фрэнк с трудом встал, но тут же споткнулся о какой-то предмет и чуть не упал. Нагнувшись, он осторожно потрогал то, что попало ему под ноги. Это была сумка из мягкой кожи, набитая до отказа и очень увесистая. Похоже это его багаж. Его или не его? Фрэнк взял сумку, добрел до мусорного бака и прислонился к ржавому металлу.
Тут он огляделся. По сторонам переулка тянулись оштукатуренные жилые дома в два этажа. Во всех окнах темно. Машины жильцов расположились на крытых стоянках. На углу квартала горел фонарь. От него и разливалось это зловещее и загадочное желтое сияние, больше похожее на свет от газового рожка, чем от электрической лампочки. Фонарь стоял довольно далеко, и осмотреть переулок как следует не удавалось.
Фрэнк перевел дух, сердце забилось ровнее. И вдруг его как током ударило: он же ничего про себя не помнит! Знает только, что его зовут Фрэнк Поллард, – и все. Сколько ему лет, где он живет, чем зарабатывает на жизнь, куда и зачем шел – все вылетело из памяти. От этого открытия у него перехватило горло, затем сердце вновь заколотилось, и он с шумом выдохнул воздух.
Ветер и светлячки…
Что же она значит, эта чертова фраза?
Боль над правым глазом расползлась по всему лбу.
Фрэнк лихорадочно озирался. Найти бы хоть какую-нибудь зацепку – знакомый предмет или вид, – чтобы вновь обрести себя в этом мире, от которого он так внезапно оказался отринут. Однако все вокруг оставалось чужим и безучастным. Тогда Фрэнк принялся рыться в памяти, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о себе, но в памяти поселился мрак еще гуще того, что окутывал ночной переулок.
Запах гари постепенно рассеялся. Теперь до Фрэнка долетал слабый, но тошнотворный смрад гниющих отбросов из мусорного бака. В представлении Фрэнка этот смрад связывался со смертью.