Его благодарный племянник и наследник предается благочестивой печали, ибо слишком краток перечень совершенств усопшего».
Память детей была увековечена в более простых выражениях. Оба умерли в ночь на 12 сентября.
Мистер Диллет преисполнился уверенности, что нашел в Илбридж-хаусе место действия разыгравшейся перед ним драмы. Возможно, в каком-нибудь старом альбоме для зарисовок или на старинной гравюре он еще отыщет убедительные доказательства своей правоты. Но сегодняшний Илбридж-хаус не дал ему того, что он искал. Это было здание сороковых годов, в елизаветинском стиле, построенное из красного кирпича, с каменным орнаментом. В четверти мили от него, в нижней части парка, на фоне древних деревьев, увитых плющом, в отметинах оленьих рогов, мистер Диллет отыскал следы террасы, поросшей сорняками. Здесь попадались то каменные балясины, то заросшие крапивой груды обработанных камней, на которых был топорно вырезан готический орнамент в виде листьев. Кто-то сказал мистеру Диллету, что на этом месте стоял прежний дом.
Когда он выезжал их деревни, часы в холле пробили четыре, и мистер Диллет, вздрогнув, прикрыл руками уши. Он слышал этот бой не в первый раз.
Кукольный дом, тщательно прикрытый простынями, в ожидании предложений с другой стороны Атлантики, все еще пребывает на чердаке над конюшней мистера Диллета, куда перенес его Коллинз в тот день, когда мистер Диллет отправился на взморье.
Вид с холма
До чего же хорошо в первый день предстоящих длинных каникул ехать в одноместном купе вагона первого класса по незнакомым уголкам Англии, останавливаясь на каждой станции. На коленях разложена карта, и вы отыскиваете на ней деревеньки с башенками церквей, которые появляются то справа, то слева. Вы любуетесь ими, когда состав, замерев, ждет отправления на остановках, и лишь скрип чьих-то шагов по гравию нарушает тишину. После захода солнца все это впечатляет еще больше, однако пассажир, о котором я хочу рассказать, совершал свое неторопливое путешествие солнечным днем во второй половине июня.
Он забрался в самую глушь страны. Уточнять его местонахождение мы не будем; могу разве что сказать, что если вы разделите карту Англии на четыре части, то он окажется на юго-западе.
Он трудился на правозащитном поприще, и у него только что закончилась судебная сессия. Он ехал к своему новому знакомому, с которым они подружились, несмотря на то что тот был старше. Впервые они встретились в городе во время одного официального расследования и обнаружили, что в их привычках и вкусах есть много общего; словом, они друг другу понравились, и в результате сквайр Ричардз пригла<style name="24">сил к себе мистера Фаншоу, а последний не преминул воспользоваться этим приглашением.</style>
Путешествие завершилось к пяти часам. Жизнерадостный деревенский носильщик сообщил, что автомобиль, посланный из замка, заезжал на станцию, но шоферу пришлось проехать еще полмили вперед, чтобы забрать какой-то груз, — так что не угодно ли гостю подождать несколько минут, пока он вернется?
— Хотя, как я погляжу, у вас есть велосипед, — продолжал носильщик. — Может быть, вам захочется прокатиться в свое удовольствие? Поезжайте прямо, затем свернете налево — до поворота не больше двух миль, — а я прослежу, чтобы ваш багаж положили в машину. Простите за такое предложение, просто я подумал, что сегодня прекрасный вечер для прогулки. Да, сэр, сенокос в самом разгаре. Сейчас… где-то у меня была квитанция на ваш велосипед. Спасибо, сэр, премного благодарен, будьте уверены, вы не потеряетесь… — ну, и далее в том же духе.
Прогулка длиной в пару миль пришлась очень кстати: дремота развеялась, и Фаншоу захотелось чаю. Показался замок, вид которого обещал покой и тишину — то, что надо после многих дней, проведенных на заседаниях и собраниях коллегии. Замок не был ни волнующе древним, ни угнетающе современным.
Замок не был ни волнующе древним, ни угнетающе современным. Оштукатуренные стены, окна с поднимающимися ставнями, старые деревья, ровные газоны — все это не ускользнуло от внимания Фаншоу, когда он добрался до места. Сквайр Ричардз, тучный господин, которому было уже за шестьдесят, ждал его у подъезда с нескрываемым удовольствием.
— Сперва выпьем чаю, — сказал он. — Или вы предпочитаете напитки, требующие более долгого времени? Нет? Что ж, прекрасно, чай подан в саду. Пойдемте, ваш велосипед уберут. В такие дни я всегда пью чай под липой у ручья.
Трудно было представить себе место лучше. Летний вечер, аромат огромной тенистой липы, в пяти ярдах от которой журчала прохладная вода. Долгое время оба сидели практически неподвижно. Но около шести мистер Ричардз выпрямился, вытряхнул трубку и предложил:
— Знаете, по-моему, неплохо бы прогуляться — вы не возражаете? Отлично, тогда предлагаю пройтись по парку и подняться на холм, откуда видны все окрестности. Возьмем с собой карту, я покажу, что здесь есть. Можем прихватить велосипед, или отправимся на машине — все зависит от того, нравятся ли вам тренировки. Если вы готовы, то идем; тогда без труда вернемся к восьми.
— Я готов. Только возьму трость; и еще: не найдется ли у вас бинокля? Неделю назад я одолжил свой знакомому, а он взял и уехал из Лондона неизвестно куда, прихватив его с собой.
Мистер Ричардз задумался.
— Да, — сказал он, — бинокль есть, но я им никогда не пользуюсь и не знаю, подойдет ли он вам. Он совсем старый и весит раза в два больше, чем те, которые делают сейчас. Пожалуйста, берите, но <style name="1">я</style> его не понесу. Кстати, что вы желаете выпить после, ужина?
Попытка заверить, что это не имеет значения, была отвергнута; они пришли к согласию на пути к холлу, где мистер Фаншоу нашел свою трость, а мистер Ричардз, задумчиво покусывая губу, приблизился к столу, достал из ящика ключ, направился через зал к филенчатому шкафу, открыл его, взял с полки коробку и поставил ее на стол.
— Бинокль внутри, — произнес он, — правда, чтобы открыть, нужно знать какую-то хитрость, но я ее забыл. Попытайтесь сами.
Мистер Фаншоу попытался. Замочной скважины не было, зато коробка была крепкая, тяжелая и гладкая: ясно, что прежде чем ее открывать, надо было надавить на какую-то деталь. «Надо проверить углы, подумал он. И, поднося большой палец к губам после попытки нажать на один из нижних углов, добавил: — До чего же острые».
— Что-то не так? — спросил сквайр.
— Поцарапался о ваш несчастный ларец Борджиа, будь он неладен, — ответил Фаншоу.
Сквайр усмехнулся без всякого сочувствия.
— Зато вы его открыли, — сказал он.
— Зато открыл! Что ж, ради такого дела капли крови не жалко; а вот и бинокль. Да, как вы и говорили,<style name="1"> тяжеловат</style>, но думаю, я смогу его понести.
— Готовы? — спросил сквайр. — Тогда в путь: пройдем через сад.
Сказано — сделано; они оказались в парке, который неуклонно поднимался к вершине холма, возвышавшегося над окрестностями, — Фаншоу заметил его, когда ехал в поезде. За холмом виднелся еще более широкий отрог. По пути сквайр, знаток земляных работ, указывал на места, где видел или интуитивно угадывал следы военных укреплений.
— А это, — произнес он, останавливаясь на относительно плоской лужайке., окруженной высоким кольцом деревьев, — римская вилла Бакстера.
— Бакстера? — переспросил Фаншоу.
— Забыл, вы же его не знаете. Это был старик, от которого мне и достался бинокль. Кажется, он сам его сделал. Он был часовщиком, жил внизу, в деревне, обожал всякие древности.