Населенная фантастическими существами, придуманными, нереальными. Плодом воображения людей, обожающих легенды и сказания.
Он верил в науку. И в логику. Зак моргнул и стиснул зубы, чтобы избавиться от странных видений, которые родились у него в мозгу из-за крайней усталости.
— Итак, куда мы идем? — Зак задал Каэр вопрос, усаживаясь рядом с ней.
Достаточно близко, чтобы почувствовать тонкий, едва уловимый запах ее духов.
Ничего непреодолимого.
Просто… обольстительно.
— «Ирландские глаза», — произнесла Каэр, сделав знак молодому человеку, стоявшему за стойкой бара, принести ей чек.
Ирландские глаза. Такие же, как у нее? Еще более синие, чем кобальт и сапфир. Вибрирующий, трепещущий, глубокий цвет. Цвет ирландских глаз.
— Ирландские глаза? — повторил Зак.
Она пристально посмотрела на него.
— «Ирландские глаза» — название паба, — ответила Каэр.
Он постарался вернуть себе самообладание, и как можно быстрее. Зак чувствовал себя идиотом.
— Ладно, простите мое замешательство. Как человеку непосвященному.
Она улыбнулась:
— Ничего страшного. Это очень известное местечко у Темпл-Бара. Простите, если будете им разочарованы, поскольку его часто посещают американские туристы и вы не станете исключением.
— Но я буду с местной девушкой, — любезно заметил Зак.
Он взял принесенный парнем чек, хотя она отчаянно протестовала.
— Эй, мы оба работаем на Шона, так?
— Работаем? Вы же его друг. — Каэр изучающе смотрела на Зака, нахмурив брови.
— Да, я его друг. Друг, который намеревается сделать так, чтобы Шон еще долго оставался на этой земле, жил и здравствовал, — твердо и уверенно произнес Зак. Он подписал чек, воспользовавшись возможностью, и отвернулся.
— Минуточку.
Она потянулась за кружкой, взяла ее обеими руками и подняла на него взгляд.
— Мы собираемся в другой паб. Не пейте такими большими глотками.
— Не пить большими глотками? — спросила Каэр, Слова перекатывались у нее на языке, и она улыбалась так, будто ей это очень нравилось.
— Мы можем не торопиться. — Зак откинулся на спинку стула.
— Я медленно пью, потому что это исключительно замечательное пиво.
— Ну конечно.
Она не пила залпом, но и не старалась растянуть удовольствие. Когда кружка наконец опустела, она поставила ее на стол и довольно улыбнулась. Должно быть, она чувствовала, что он наблюдает за ней, потому что щек Каэр коснулся легкий румянец. От смущения.
— Извините. Я не часто куда-нибудь хожу.
— Понимаю. — Хотя на деле он не понимал. Не понимал, почему женщина, обладающая подобной внешностью, редко где-то бывает. Не из-за недостатка приглашений. Это точно.
— Можем идти. — Голос Каэр звучал радостно и бодро.
Когда она встала, то слегка качнулась в сторону. Он совершенно неосознанно обнял ее, поддерживая. И в нем внезапно с силой вспыхнуло желание. Дикое желание. Страсть. Она была такой теплой, такой живой. Зак мгновенно оказался в плену чувственных ощущений и мыслей, которые тесно сплелись с его стремлением защитить Каэр, оградить от… чего-то. Он сжал зубы, жаждущий оттолкнуть ее прочь и одновременно схватить и вытрясти из нее всю правду.
Какую правду?
Почему его не покидала уверенность в том, что она — не та, кем хочет казаться? Почему нельзя просто принять Каэр такой, привлекательной и милой, и порадоваться случаю провести время в ее компании?
У него не было ответов на эти вопросы. Не было времени задуматься над ними. Она быстро отскочила от него и извинилась:
— Мне так неловко.
Она быстро отскочила от него и извинилась:
— Мне так неловко. Простите. Я не пила с незапамятных времен… даже не знаю сколько… Я буду вести себя тихо. И осторожно. Обещаю.
— Не беспокойтесь. Я не позволю, чтобы с вами приключилось что-нибудь нехорошее, — сказал Зак, отступая назад и удивляясь тому, что произнес именно эту фразу. На какой-то момент глаза их встретились. Затуманились.
Перед его внутренним образом молниеносно пронеслась череда образов. Эдди в открытом море. Мейв, умирающая на его руках. Шон на больничной кровати. Синие глаза. Их синева — бездоннее, чем синева моря. Глубже, чем синева небес. Бесконечная синева. Пристальный взгляд синевы. Глаза в глаза. Загадка и тени…
Она стремительно повернулась и направилась к двери:
— Тогда быстро-быстро. Поторопитесь. Поужинаем и вернемся, ладно? Завтра предстоит долгий трудный день.
Она двинулась вперед, и то, что держало его в оцепенении, в состоянии гипноза, отступило, ослабило свою хватку.
Да-а, ужин. Что-нибудь поесть и как следует выспаться ночью. Завтра придется вернуться к реальности и вечером приступить к поискам Эдди.
Нужно поразмыслить логически и докопаться до правды, узнать, что скрывается за исчезновением Рэя и болезнью Шона.
Кэл Джонсон обычно спал хорошо. Но не этой ночью. Этой ночью он беспрерывно думал.
Он был самым молодым из трех партнеров, и ему было прекрасно известно, что его взяли лишь потому, что Эдди и Шону стало трудновато управляться со всеми делами. Если смотреть правде в глаза, они оба старели, несмотря на то что Шон женился на женщине вдвое моложе себя. Суть состояла в том, что двоим пожилым людям требовалось больше свободного времени. Черт побери, они заслужили его. Тяжким трудом.
Эти двое страстно увлекались историей. Любили сосредоточенно изучать книги и морские карты, а потом отплывали к тем местам, где произошли какие-то важные события, и картина вновь оживала.
Он сам не интересовался историей.
Он интересовался только зарабатыванием денег.
Любил ходить под парусом, любил свое дело. И если бы ему пришлось изучить историю ради достижения успехов в бизнесе, тогда бы он с радостью посвятил себя этому занятию, но никогда не пошел бы на это при других обстоятельствах. Ему больше нравилось, когда он мог помочь пассажирам насладиться прекрасными видами побережья со стороны моря или даже обучить их искусству управлять яхтой. У него это получалось очень неплохо.
Но никто не мог рассказать старую избитую историю так захватывающе, как Шон.
Видимо, уже было три или четыре часа утра, когда он вскинул голову в какой-то необъяснимой тревоге.
Эдди. Вот причина.
Яхту нашли. И никаких признаков Эдди.
Внезапно его охватила дрожь. Он знал, отчего проснулся. Увидел во сне кошмар: Эдди, покрытого водорослями, запутавшегося в канатах и разорванных парусах. С прилепившимися к нему голодными обитателями морских глубин, которые практически стали частью его самого.
Его образ возник перед Кэлом одновременно с пронзительным, резким звуком ветра, сплошной темнотой, ощущением неминуемой опасности и…
Эдди стоял в ногах кровати, пристально глядя на Кэла, но, когда открыл рот, чтобы заговорить, не произнес ничего.
Кэл мгновенно проснулся и сел в постели, но Эдди, конечно, уже пропал.
Он внушал самому себе, что не существовало ни одного реального доказательства того, что Рэй мертв. Эдди ушел в море с одним-единственным пассажиром и не вернулся, чтобы попасть на прощальную вечеринку Шона. Береговая охрана обнаружила «Морскую деву». С ней все было в порядке, ничего необычного. Паруса убраны.
За исключением того, что ни Эдди, ни его пассажира больше никто не видел.
Кэл прикрыл глаза. Он чувствовал себя измученным. Без сил. Несмотря на то что на улице царила зима, погода была такая замечательная… И люди продолжали рваться в море, черт их побери.