– Ведь это рождественский обед.
– Ну да, мы бы все уже давно поели, если б ты пришла вовремя.
– Фрэнки, – резко оборвала его Анжела, – твоя сестра вкалывала всю ночь напролет. И сейчас вот помогает. Так что отвяжись от нее!
В кухне вдруг стало тихо – брат и сестра удивленно уставились на Анжелу. "Неужели мама вдруг перешла на мою сторону?"
– Ладно. Ну и Рождество у нас! – проворчал Фрэнки и вышел из кухни.
Анжела вывалила ньокки, с которых успела стечь вода, из дуршлага в сервировочную миску и полила дымящимся соусом с телятиной.
– Никакого внимания к тому, что делают женщины, – буркнула она.
Джейн усмехнулась:
– А ты только сейчас заметила?
– Неужто мы не заслуживаем ни капельки уважения? – Анжела взяла нож для резки зелени и принялась мельчить пучок петрушки с дробным стуком, точно пулемет. – Я сама виновата. Надо было с ним построже. Хотя на самом деле это все от вашего папаши. Он подавал пример. За всю жизнь не слыхала от него ни слова благодарности...
Джейн посмотрела на Габриэля – он, улучив минуту, решил тактично выйти из кухни.
– М‑м‑м... мам! Папа что, трепал тебе нервы?
Анжела, с зависшим над искромсанной петрушкой ножом в руке, глянула через плечо на Джейн.
– Не нужно тебе этого знать.
– Нужно.
– Не желаю обсуждать эту тему, Дженни. Да ни за что. По‑моему, любой отец заслуживает уважения своих детей, что быон там ни вытворял.
– Значит, он все же что‑то там вытворял.
– Еще раз говорю, я не желаю обсуждать эту тему. – Анжела сгребла нашинкованную петрушку в кучку и высыпала в миску с ньокки. Потом, громко топая, подошла к двери и возвестила во весь голос, чтобы перекричать телевизор: – Обед готов! Садитесь!
Однако, невзирая на команду Анжелы, прошла не одна минута, прежде чем Фрэнк Риццоли и двое его отпрысков наконец оторвались от телевизора. Закончился очередной тайм, и в перерыве началось представление с длинноногими девочками в коротких юбчонках с блестками. Мужская половина семейства Риццоли, все трое, так и прилипли к экрану. Только Габриэль встал, чтобы помочь Джейн и Анжеле перенести блюда с кушаньями в столовую. Хотя он не вымолвил ни слова, Джейн все прочла по его глазам.
"С каких это пор рождественский стол превратился в поле брани?" Анжела с шумом водрузила на стол миску с жареным картофелем, прошла в гостиную и схватила пульт. Одним щелчком выключила телевизор.
– Ну, мам! – рявкнул Фрэнки. – Ведь у них будет Джессика Симпсон через десять... – Посмотрев Анжеле в лицо, он мигом прикусил язык.
Майк первым вскочил с дивана. И, ни слова не говоря, покорно прошмыгнул в столовую, а следом за ним угрюмо поплелись его братец Фрэнки и Фрэнк‑старший.
Стол был накрыт великолепно. В хрустальных подсвечниках мерцали свечи. Анжела достала голубую с позолотой китайскую фарфоровую посуду, постелила льняную скатерть, поставила новехонькие бокалы для вина, только что купленные в фирменном магазине "Данск". Анжела села и оглядела стол – но не с гордостью, а скорее с досадой.
– Все просто восхитительно, госпожа Риццоли, – похвалил Габриэль.
– Ну, спасибо тебе. Знаю, ты понимаешь, сколько нужно было трудов, чтобы состряпать все это. Ведь ты и сам умеешь готовить.
– Ну, просто у меня не было выбора. Ведь я столько лет промыкался один‑одинешенек. – Он прикоснулся под столом к руке Джейн и крепко сжал ее. – А потом мне повезло – я встретил девушку, которая умеет готовить. – "Когда у нее доходят до этого руки", – следовало бы ему прибавить.
– Я научила Джейн всему, что умею.
– Мам, передай ягненка! – попросил Фрэнки.
– Мам, передай ягненка! – попросил Фрэнки.
– Что, прости?
– Ягненка.
– А как насчет "пожалуйста"? Не передам, пока не услышу волшебного слова.
Отец Джейн вздохнул:
– Фу‑ты ну‑ты, Анжи! Рождество ведь. Просто накорми мальчика – и все.
– Я кормлю этого мальчика уже целых тридцать шесть лет. И он не помрет с голода, оттого что я прошу его быть полюбезнее.
– Гм... мам, – рискнул попросить Майк. – Не могла бы ты, э‑э, пожалуйста, передать картошечки? – И он тут же еще раз кротко прибавил: – Пожалуйста!
– Конечно, Майки. – Анжела пододвинула к нему миску с картошкой.
Некоторое время за столом царила тишина. Было слышно только, как усердно работают челюсти да столовое серебро постукивает о фарфоровую китайскую посуду. Джейн посмотрела на отца, сидевшего на одном конце стола, потом на мать – она сидела на другом конце. Родители же друг на друга не глядели вовсе; им вообще было впору разойтись по разным комнатам – до того стали они далеки. Джейн нечасто наблюдала за своими родителями, но сейчас она почувствовала, что это необходимо, однако то, что она увидела, не очень‑то ее обрадовало. И когда только они успели состариться? Когда начали блекнуть мамины глаза, когда папа растерял свою шевелюру, от которой осталось одно лишь название?
Когда они возненавидели друг друга?
– А ну‑ка, Джени, расскажи нам, что заставило тебя вкалывать всю прошлую ночь напролет? – попросил папа, поглядывая на дочь. И при этом упорно стараясь не смотреть на Анжелу.
– Гм, да кому это интересно, папа!
– Мне, – вставил Фрэнки.
– Сегодня же Рождество. Думаю, вряд ли...
– Так кого там у вас укокошили?
Джейн поглядела через стол на старшего брата.
– Одну девицу. Не самая приятная история.
– А мне это совсем не противно, – сказал Фрэнки, отправляя в рот кусок розовой ягнятины.
Надо же, старший сержант Фрэнки бросает ей вызов!
– Эта история будет противна. Противнее некуда.
– Девушка была симпатичная?
– Тебе‑то что?
– Просто интересно.
– Дурацкий вопрос.
– Почему же? Если она была симпатюлька, легче понять мотив того парня.
– Который ее убил? Боже мой, Фрэнки!
– Джейн, – одернул ее отец, – сегодня же Рождество.
– Но ведь Джейн права, – огрызнулась Анжела.
Фрэнк с изумлением уставился на жену.
– Твоя дочь разводит ругань за праздничным столом, и ты еще на меня нападешь!
– А ты считаешь, убивают только красоток?
– Мам, я же этого не говорил, – сказал Фрэнки.
– Да, не говорил, – подтвердил отец.
– Зато подумал. Вы оба подумали. Внимания, мол, достойны только красавицы. Любить или убивать женщин интересно, только если они хорошенькие.
– Ну пожалуйста!
– Да что "пожалуйста", Фрэнк? Сам знаешь, так оно и есть. Погляди на себя.
Джейн с братьями посмотрели на отца.
– А зачем на него глядеть? – удивился Майк.
– Анжела, – сказал Фрэнк, – сегодня же Рождество.
– Да, знаю! – Анжела вскочила с места и всхлипнула" – Знаю. – И направилась из столовой в кухню.
Джейн взглянула на отца.
– Что тут происходит?
Фрэнк пожал плечами.
– Сложный возраст для женщины. Жизнь меняется.
– Дело не только в этом! Я хочу узнать, что случилось. – Джейн встала из‑за стола и следом за матерью вышла в кухню.
– Мам!
Анжела сделала вид, будто не слышит.