Выгодно, выберешься из воды, в сухое оденешься. А уж по болоту придётся в ней выбираться. Всё равно потом выкидывать, от чёрной болотной воды не отстираешь, да и запах специфический, гнилостный, не отобьёшь ничем. Глядя на Игоря, взял плащ-палатку для себя и Николай. Как старший поисковой группы, он взял несколько отрезков верёвки — вязать руки, а если надо и ноги, тряпку для кляпа. Мелочь, а как без них? Хотя, если не было верёвки, с пленного снимали брючной ремень и вязали им. Причём опыт в умении связывать приобрели изрядный. Пара секунд и пленный уже с кляпом во рту и связан.
Стемнело, разведчики вышли на берег, где у самодельного плота уже ждали двое других бойцов из взвода. Николай и Игорь разделись догола, форму и сапоги завернули в накидки, чтобы не замочить. Уселись оба на плот из трёх брёвен. Тесно, но брёвна держат. Бойцы зашли по колено в воду, плот подтолкнули к центру реки. Его подхватило течением.
— Время засекаем, — напомнил Николай.
— Двадцать два тридцать.
Сначала подгребали руками, в центре реки течение самое быстрое — стремнина. Затем лежали неподвижно, наблюдая за берегами. Ночь тёмная, по небу облака низко, луна только в короткие промежутки времени видна между облаками. Оба через короткое время продрогли. От воды сыростью тянет, брызги на тело попадают, да ещё плот раскачивается, неустойчив. Потом комары донимать стали. Николай возмутился.
— Откуда тут эти кровопийцы взялись? Уже не время.
Наконец часы показали двадцать три тридцать.
— Пора к берегу, гребём.
Днепр в этом месте делал несколько крутых поворотов, плот без особых усилий прибило к берегу. Несколько минут прислушивались. Потом выбрались на берег. Оба несли накидки с одеждой над головами. Оставив одежду, оттолкнули плот. Если немцы его обнаружат поутру, организуют преследование. Переоделись в одежду.
На Николае советская форма, поверх маскировочный костюм, а сапоги немецкие, как и автомат. Игорь с головы до ног, в немецком.
Решили уходить от берега в глубь территории. Близ реки посты и пехотные части. Обоим разведчикам хотелось взять «языка» ценного. Николай двигался впереди, за ним, след в след Игорь. Если Николаю не повезёт и он наступит на мину, погибнет один. Да и по следам, если найдёт следопыт из егерей, трудно будет установить, сколько человек прошло.
Почва сначала влажная шла, под подошвами чавкало, потом посуше пошла. Разведчикам только на руку. Через километр едва не напоролись на пост. Замаскирован умело, а ещё темно. Солдат выдали огоньки сигарет и разговор. Переговаривались тихо, но в ночи даже шёпот за несколько метров слышен.
Николай дал знак — обходим. Постовые даже предположить не могли, что мимо них, в десятке метров, прошла русская разведка. Игорь приотстал, послушал разговор, догнал Николая.
— О чём они болтают?
— Из отпуска вернулись, делятся впечатлениями.
— Суки! Нам бы такую житуху.
Немцы после трёх месяцев на передовой отводились в тыл, их заменяли свежими частями. Раз в полгода отбывали в краткосрочный отдых в фатерлянд.
Наши подразделения сменялись, когда уже сильно потрёпаны были, иной раз из полнокровной дивизии едва полк набирался. Тогда отводили в тыл на пополнение. Эти дни были счастливой возможностью передохнуть. Нашим бойцам давали краткосрочные отпуска только после тяжёлых ранений и госпиталя. Кроме того, немцы после ранений возвращались в свои части, на прежние должности. Знакомые командиры, камарады, обстановка. Наших бойцов после госпиталей направляли в запасные полки, а оттуда по разным частям, иногда в другие виды войск. Был пехотинцем, стал миномётчиком или связистом. Не меняли род войск только у авиаторов, танкистов и ИПТАП — бойцов артиллерийских противотанковых полков. Был специальный на то приказ наркома.
— Сколько времени идём?
— Уже сорок минут.
— Сколько времени идём?
— Уже сорок минут.
— Скоро часовых менять должны.
К концу смены бдительность часовых и караульных притупляется. Игорь понял, о чём речь. Но нужно было учитывать одно обстоятельство. Для немецких частей, что на передовой, что в тылу, время исчислялось по берлинскому времени. До утра, обходя посты, удалось преодолеть километров десять-двенадцать. Для немцев это уже тыл, ведут себя более беспечно, если так можно сказать о педантах. Вышли к какому-то населённому пункту.
— Хорош, понаблюдать надо.
Николай накрылся с головой накидкой, зажёг фонарик, уткнулся в карту. Потом выбрался.
— Чёрт его знает, по-моему Засижье. Ты вздремни пока, чего обоим бодрствовать.
Игорь устроился поудобнее на плащ-палатке. Не зря брал, форма чистая будет. Немцы хоть и на фронте, всегда выбриты были, бельё чистое, одеколоном надушены, сапоги надраены. У наших подразделения выглядели хуже. На передовой ватники без погон, воротнички тёмные от грязи, поскольку ни мыла нет постирать, ни чистой ткани сменить. Сапоги в лучшем случае обмыты в ближайшей луже, потому что ваксы для чистки нет. Мелочь?
Но сапоги с ваксой не так быстро промокают. А солдату иной раз обсушиться негде, а с сырыми ногами быстро ноги до мозолей кровавых набьёшь. Тогда — не боец, поскольку, мозоли быстро лопаются и начинают гноиться. А где грязь, там разные насекомые — вши, блохи. Наши бойцы с этими паразитами бороться научились. Под пустой бочкой с вырезанным верхом, разводили костёр, снимали одежду, раздеваясь догола, бросали в бочку и слушали. Как трещать начинало — вши полопались от жара, тут уже исподнее и обмундирование быстро вытаскивать надо, пока не обгорело. Тем и спасались. И немцев не миновала сия беда. Но у них за вторым или третьим рядом траншей в ложбине или другом укрытии стояли полевые бани, после помывки личного состава выдавалось чистое бельё, а старое шло в стирку. Как-то поцивилизованнее. Один раз сам Игорь видел в палатке немецкого офицера надувную резиновую ванну. Своим разведчикам рассказал — не поверили. Правда и офицер был полковником.
Пока Игорь спал, Николай придрёмывал вполглаза. Темно, много ли увидишь? Уже поутру стало видно — техника стоит. Кое-где пушечные стволы торчат, а где башни.
Николай Игоря растолкал.
— Танковый батальон, похоже, стоит.
Игорь присмотрелся.
— Дай бинокль.
Бинокль был один на двоих. В поиске каждый грамм после перехода на много километров килограммом покажется. Игорь не спеша всю деревню или село осмотрел. Село от деревни отличалось наличием церкви. Но, поскольку колокольни высокие, видны издалека и являются отличным ориентиром для корректировщиков, немцы, как и наши, их взрывали в первую очередь.
— Точно. Судя по количеству машин, батальон. А по дульным тормозам — пушки 88 мм.
— Неуж «Тигры»?
— Откуда им здесь взяться? Не исключено — «Насхорны».
«Насхорны» — самоходные орудия с довольно мощной пушкой, такой же как на «Тигре».
Впрочем, на «Пантерах» пушка была немного слабее, но опасность для нашей бронетехники представляла не меньшую.
Игорь сорвал травинку, понюхал, пожевал.
— В село пойду.
— У тебя документов немецких нет. А если патруль? Про ГФП ихнюю забыл?
ГФП — гехайм фельд полицае, аналог нашего «СМЕРШа». Действовали также жёстко и толково.
— Если здесь лежать, много ли узнаем?
Игорь встал, поправил форму, одёрнув куцую курточку.
— Автомат на левое плечо повесь.
Наши бойцы носили оружие на правом плече, немцы на левом. Даже рукоять затвора на машиненпистоле МР 38/40 была с левой стороны.
Игорь автомат перебросил.