В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Покойся с миром, детка
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, — вдохновителю, воину, герою
Дорогой читатель,
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после — к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Карен
— Кто там?
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн — зверь уникальный.
— Иерихон Бэрронс.
— Что вам нужно? — От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
— Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
— Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
— Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами.
Она некоторое время молчит, наслаждаясь моим ответом, — ведь я отнес ее к классу женщин, с которыми готов торговаться. Это позволяет ей ощутить крупицу контроля над ситуацией — словно я «ситуация». На ее пороге стоит не ситуация, а чертов катаклизм. Слова… Почему они вечно хотят слов? Почему они этим словам верят?
— Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю мной командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.
Она назвала меня парнем. За одно только это я могу убить ее раньше, чем закончу допрашивать. Формальность заставляет ее считать меня менее зрелым, чем я есть, и менее опасным. Я готов надеть любую шкуру, лишь бы пробраться внутрь.
— Вы намерены открыть дверь, мисс Лейн, или мы будем вести беседу таким образом, чтобы кто угодно мог нас подслушать?
— Вы действительно намерены обменяться информацией?
— Да.
— И вы начнете первым?
— Начну.
Она так чертовски доверчива.
— Мы можем обменяться информацией через дверь.
Размечталась. У меня не настолько длинный óрган. Я пришел сюда за двумя вещами. И без них не уйду.
— Нет.
— Почему нет?
— Я предпочитаю конфиденциальность, мисс Лейн. Иначе обмен не состоится.
— Но я…
— Нет.
— Как вы нашли меня?
Скрипят пружины матраца. Шуршат натягиваемые джинсы.
— В моем заведении вы заказывали транспортное средство.
— Знаете, там, откуда я родом, такие заведения называют книжными магазинами. А транспортные средства — такси.
Это что, намек на наличие характера? Под ее пушистой шерсткой все же есть хребет?
— А там, откуда родом я, имеют представление о хороших манерах, мисс Лейн. Вы знакомы с этим понятием?
— Знакома, — бормочет она. — И я не виновата. Когда мне угрожают, наружу вырывается моя худшая половина.
Она открывает дверь. Выглядывает наружу. Над тонкой соплей дверной цепочки, которую я могу сломать, просто моргнув.
Твою мать, думаю я. Вот именно так. Разнообразие твоюматей в одной огромной проклятой куче. К примеру: мать мою, если я действительно хочу эту… эту… новорожденную имбецилку. И ей конец, если мой конец окажется в ней. И чтоб меня, если я уйду просто так. Достаточно уже того, что я выпустил ее из своего магазина. Нужно было убить таксиста. И уже тогда взять то, что я хотел.
Невинная. Мягкая. Приятно пахнущая. Лицо чуть припухло от сна. Светлая путаница волос так и просится, чтобы ее намотали на кулак. Я вижу, как эти волосы рассыпаются по ее спине, скользят по округлым ягодицам. Я вижу себя под ней, за ней. Входящим в нее. Что она сделает? Что скажет? Как она звучит, когда достигает пика? Теряет ли она, как и большинство женщин, частицу своей души в сексе? Оставит ли эту частицу мне? Черт.
— Могу я войти? — Я не улыбаюсь. От моих улыбок люди не расслабляются.
— Я не собираюсь пускать вас в свою комнату.
Глаза у нее зеленые, злые. Соски напряжены. Похоть не знает логики. Она поражает нас в самых странных местах в самое неподходящее время. Девочка даже не осознаéт, что сейчас ощущает. Она возвела между нами баррикаду из приличий и лжи. Я презираю подобный тип женщин. Мне отвратительна ее мягкая розовая невинность. Но мое тело не согласно со мной. И я думаю: почему она? Почему, к примеру, не уличный фонарь, с которым у нас столько же общего? Она — шифон и атласные ленточки. Я — сырое мясо и бритвенные лезвия. Меня никогда не влекло к противоположности. Мне нравится то, чем я являюсь.
— Твоя грудь затвердела, — бормочу я, оставляя ей выбор: разобрать это или притвориться, что не услышала.
Она моргает и качает головой.
— Как вы вошли в мотель?
Ах, у человеческого уха чудесные фильтры.
— Я назвался вашим братом.
— Ну конечно. Мы ведь так похожи.
Кружево ее ночного одеяния трепещет от каждого вздоха. Она дрожит, пытаясь скрыть дрожь. Я оглядываю крошечную комнату за ее плечом. Номер чуть лучше, чем в почасовой ночлежке. То, за чем я пришел, я получу гораздо раньше. Но вначале дело.
— Итак, мисс Лейн?
— Я думаю.
— Не перетрудитесь.
— Не будьте такой свиньей.
— Я считаю до трех и затем ухожу. Два.
— Ой, ладно. Входите, — огрызается она.
И я улыбаюсь, но позволяю себе это лишь потому, что она закрыла дверь, чтобы снять цепочку, и не может меня увидеть. Она открывает дверь и отступает на шаг. Я давно обнаружил, что между тем, как женщина снимает цепочку и раздвигает ноги, проходит не так уж много времени. Они словно не могут открыть только один вход. И эта болезнь называется надеждой.
Она распахивает дверь настежь. Ей кажется, что так будет безопаснее. Я вхожу. И не утруждаюсь закрыть за собой дверь. Для этого еще будет время. Она подцепляет носком кружевной бюстгальтер с ковра и отправляет его под кровать. Прежде чем уйти, я увижу гораздо больше.
— Ну так что же это? Нет, подождите, можете произнести это слово по буквам?
Я обхожу ее по кругу. Она поворачивается вместе со мной, не желая открывать спину. Впрочем, я все равно ее получу. Всеми возможными способами.
— С-и-н-с-а-р.
— Синсар?
— Ши-са. Ши-са-ду.
Я продолжаю кружить.