Однако за весь день ни пятнышка на горизонте. Сильно меня это не обеспокоило, но заставило задуматься. Может, недавно шторм был, и те только покидают порты или места стоянок, где пережидали непогоду? Поди знай.
К берегу я буквально подполз на последних силах, загребая руками. Мышцы так ныли, что шевелить ими было больно. Так умотался, что едва хватило сил, соскочив со своего плотика, встав на песок, мне было по шею и, толкая пузыри с наплечным мешком, направиться к пляжу. Ох и пляж, в темноте было видно не так хорошо как днём, хотя луна и светила ярко, но всё равно он мне казался прекрасном, да и песок был мелким и мягким на ощупь. Вытащив мешок и пузыри подальше от кромки воды, чтобы волнами не захлестнуло, хватило сил метров на пятнадцать отойти, упал и стал подгребать к себе этот песок, сооружая лежанку. Иди ко мне мой хорошенький, как же мне было плохо без тебя, как же я устал. А сейчас спа-а-ать…
Конечно, это не профессионально вырубаться вот так на берегу, где неизвестно какие таятся опасности, но данная мне молодость получена не просто так. Это в прошлом мире, вернее в прошлом времени, у меня отлично натренированное тело и я ещё не такие передряги смогу вытерпеть. А тут тело мальчишки, слегка спортивное, где-то даже подтянутое, и на этом всё, обычный городской мальчишка. Так что не удивительно, что я меня так вырубило. Удивительно, что вообще сил хватило выбраться на берег.
Очнулся я от того что меня кто-то дёргал за пояс. Резко открыв глаза и перевернувшись на спину, я сел, слегка застонав сквозь зубы от боли в мышцах, быстро осматриваясь. К счастью как было вокруг пустынно, так и осталось. А причина подёргивания оказалась в приливе. Пока я спал, к утру начался прилив, и волны добрались до меня. Вернее до мешка с поплавками, волны, приподнимая плотик, делали попытки снести его в море вот от этих попыток я и очнулся. Длина верёвки была два с половиной метра, некоторые высокие волны дохлёстывали и до меня, ноги оказались мокрыми, хотя разбудило меня не это, а вот плотик захлёстывали и пытались унести в открытое море. Кстати, волны стали высокими, как бы непогода не проявилась. Хотя это может быть последствия прошедшей далеко бури, которая этот район не задела.
Удивлённо осмотрев рубаху, не помню, чтобы развязывал её, сняв с мешка, и использовал как одеяло, продолжил укутываться в неё, всё равно уже высохла, и ещё раз осмотревшись, с некоторым трудом встал на ноги и, подхватив мешок с поплавками, отнёс всё в тень ближайшей пальмы. Вокруг было пустынно, море без единого намёка на парус или дым из трубы парохода, хотя сейчас по идее их ещё нет, так что только паруса. Сам пляж был на удивление чист, ну кроме сухих пальмовых ветвей, однако это нормально. Кроме того, мой пляж с редким частоколом пальм оказался отделён от континента небольшой лагуной, вот за ней тёмной стеной и стояли настоящие джунгли, на первый взгляд, непроходимые. Шум, и крики животных доносились как раз оттуда. Сама лагуна была небольшой. Хотя посмотрев налево и направо, выхода в море не обнаружил, но был уверен, что он есть, только где-то дальше. Так вот, ширина её метров двести, да и глубины там мне по пояс, но посмотрев на сверкающие при свете солнца воду, на белоснежный песок на дне бухты, так и хотелось выкупаться. Однако занимало меня сейчас другое, даже не покраснения на коже где солнце нанесло свой удар, это ноги до колен, голова и кисти рук. Остальное было прикрыто рубахой. Так вот, беспокоило меня другое, это, конечно же, голод, но самое тяжёлое — жажда. Не просто хотелось пить, у меня даже руки тряслись, и слюна не вырабатывалась, так хотелось утолить эту ЖАЖДУ.
К счастью об этой проблеме я подумал и у меня в рюкзаке были ёмкости для воды. Именно ёмкости, в основано пустые для снижения веса, но так как в походе они мне были необходимы, то занимали достаточно почётные места в наплечном мешке. Развязав лямки на горловине, я резко дёрнул их в сторону, после чего пальцами стал очищать горловину от залитой смолы.
Как только мешок был открыт, быстрая проверка показала, что к счастью вода внутрь не попала, не зря я горловину держал так, чтобы она была сверху, вода её не захлёстывала, всё же самое слабое место. Так вот, ёмкостей для воды у меня было две, это двухлитровый термос, естественно не пустой, кто же упускает возможность использовать свободное место внутри. В термосе, хорошо закрытом, у меня хранился порох, и немного съестного. Пятьдесят на пятьдесят. Мешочек пороха и два мешочка съестного, это сухие мясные шарики, и сухарики, они ещё известны как кириешки.
Естественно термос я трогать не стал, ещё чего, вместо этого схватил лежавшую рядом литровую жестяную армейскую флягу и, открутив крышку, заставив её бултыхаться на цепочке, сделал первый такой прекрасный и жадный глоток. Из-за снижения веса, а этот мешок я топил несколько раз за несколько дней до начала шторма, проверял, как он держится на воде, готовился. К сожалению, полная фляжка в этот вес не входила и я тогда жёсткой волевой рукой, слил половину. Сейчас уже жалею. Источников пресной воды я вокруг не вижу, а пол-литра фляги мне надолго не хватит. И так целый стакан выдул одним глотком. Правда, трезво мыслить от этого не перестал, волевым усилием отложил флягу, не забыв тщательно закрыть крышку, и достал термос. Есть тоже хотелось. Открыв его крышу, это дополнительная защита от влаги, достал все три мешочка изнутри и, открыв их, занялся делом. Кидая в рот сухарики и мясные шарики, тщательно пережёвывая и делая редкие глотки из фляги, запивая, я стал снаряжать четыре барабана для револьверов. Пули уже были отлиты, хотя запаса почти не оставалось, всё тот же чёртов лимит по весу, но небольшой свинцовый прутик был. Однако этот свинец уже был не для револьверов, а для штуцера. Д-да, у меня ещё был штуцер с собой, с нарезным стволом. Тоже не патронный, заряжение, правда, казнозарядное, как показала практика и тренировка, я могу делать два выстрела в минуту, но зато прицельная дальность четыреста метров, а это очень даже неплохо. Лишь одно смущало. Штуцер был пока не пригоден к использованию. Причина банальна, все металлическое части для него, включая даже средство чистки, имелось в наличии, этого не отнять, но всё деревянное, включая приклад, для снижения веса и освобождения дополнительного места у меня было снято и оставлено ещё в том мире. Правда ничего страшного в этом я не видел, у меня был небольшой плотницкий инструмент, из-за этого приклад и не брал, сам найду тут дерево и вырежу всё что надо.
Много я не ел, так горсть мяса и горсть сухариков, но вот воду выпил всю, сняв с себя эту часть проблемы. А сейчас займёмся инвентаризацией. Топорик я сразу достал и положил рядом, пока это единственное оружие до того момента пока не проверил оба револьвера и не снарядил их. Запасные барабаны снаряжать не стал, это чуть позже. Первым делом я снял с себя рубаху, постоянно сползающую при движении, с плеч. Расстелил её и стал выкладывать на материю все предметы. Первым делом положил с краю оба семизарядных револьвера, если что есть двенадцать выстрелов, каморы под курками были пусты. Капсюли кончено, хороши, но всё же излишне чувствительны, при резкой тряске могут и сработать, а оно мне надо? О, эти капсюли. Большую часть веса в мешке приходилось на них. В небольшом прорезиненном мешке, тоже с залитой смолой горловиной, ха, мешок в мешке, находилось порядка тысячи капсюлей. Мой запас, НЗ можно сказать. Тут я их тоже смогу выделывать, но когда? А так карман запас не тянет. С учётом того, что капсюли подходят и для штуцера, штука нужная.
Так вот положив с краю рубахи обе револьвера и топорик, я стал доставать остальной груз. Это коечной же термос, оставил его открытым, и мешочки с порохом, мясом и сухариками. Их тоже отдельно сложил, проверив, крепко ли завязаны они. Терять даже крупицы пороха или еды мне совсем не хотелось. Потом достал плотно свёрнутый комок одежды, в качестве завязки был использован поясной ремень. А как же, то что я потеряю, что было на мне надето, это понятно, разве что рубаха осталась, но её лямки мешка удержали, однако размеры у меня уменьшились.