– Какой же дурак это сюда насовал! Во дворе можно хранить!
Пока он, ругаясь, пробирался в темноте через завал, сзади оправдывался Голова:
– Во дворе мелкие все растащат и перепортят! Ну а куда еще было сложить? Не на крышу же, чтоб на голову кому-нибудь свалилось!
Задержав дыхание, Максим прижался ухом ко второй двери. Эта запиралась изнутри, со стороны оранжерей, где общинники выращивали овощи и зелень. Там до клубней картофеля и моркови не могли добраться расплодившиеся кроты, отрезанные от добычи толстым фундаментом Цитадели. Иначе было и нельзя: муты роют еще лучше, чем кроты. Вот только урожаи год за годом падали, овощи мельчали, несмотря на «естественную подкормку», как называли сваливаемое на грядки дерьмо. В чем дело, никто не понимал. Из-за двери раздавался какой-то шум, выкрики. Потом она чуть дрогнула, и Максим понял, что сейчас ее откроют.
– Вроде порядок! – негромко сообщил он. – Но факел дайте.
Валька тут же пихнул требуемое в протянутую назад руку. Предосторожность оказалась напрасной: за отворившейся дверью оказался Косой.
– Как у вас, Макс? Закрылись?
– Нормально все. А что с оранжереями?
– Ворвались они! – Косой утер кровь, текшую из разбитой брови. – Толпой. Побили все, передавили половину и тут же жрать начали. Половину мы и собрать не успели, все в земле – а они жрут! Двое или трое и до склада добежали. Ну, мы дверь закрыть смогли, а тех, что внутри были, перебили понемногу. Оранжереи не отстояли, короче говоря.
– Драться надо было! – взвыл от первой двери старейшина. – Драться! Там же витамины все! Нужно было калитку сразу затворять, а по забору бить между прутьев, чтобы муты не залезли, ведь нарочно так сделано!
– Закройте ему рот кто-нибудь, а? – лениво попросил Косой. – Я потом ему все зубы повыбиваю. Нашелся учитель! Почему в секретах не оказалось никого, а?
– Пошли дальше, к оружейному блоку! – Максим решил, что для перебранки сейчас не время. – Надо понять, сколько нас осталось и что мы потеряли.
За все время существования Цитадели муты ни разу не захватывали стены внезапно. Трижды до этого дня муты брали убежище общины в осаду, но защитники успевали развести на стенах огонь и продержаться до тех пор, пока Цитадель не будет готова закрыться. Максим даже не помнил, чтобы хоть один человек погиб во время таких штурмов: все успевали уйти. Вот вне стен, так и правда гибли. Теперь же… Он вспомнил визг, который подняли мелкие. Наверное, весь двор забрызган их кровью. Впрочем, пройдя по ходу в «овощной» блок, Максим усомнился в том, что много мелких погибло: шум тут стоял ужасный. Общинники, перевязывая друг друга, то и дело раздавали галдящим и плачущим детям тумаки. Дальше двинулись в сторону «оружейного», тут тоже были две двери с тамбуром, в котором их и встретили защитники. Среди них оказался и уцелевший в передряге Вовик, гордо таскавший окровавленный и слишком тяжелый для него кистень.
– Коли Безрукого! – гордо сообщил он, заметив взгляд Максима. – Его прямо рядом со мной порвали, а я изловчился и вытащил кистень-то!
За стеной в момент нападения находилось больше половины из старших мужчин. Про себя Максим отметил, что теперь позиции Головы и вовсе слабые: многие из поборников старых правил мертвы. Откуда-то появился и Андрей, тоже выживший, с перевязанным плечом и почти целиком оторванным ухом.
– Ты, ты и ты! – Он ткнул пальцем последовательно в грудь Косого, Головы и Максима. – Пошли теперь в трапезную, поговорим. Остальные пусть посчитаются и посты определят! И еще надо проверить, что у нас с запасами, и тоже часовых поставить, а то эти мелкие гаденыши везде лезут.
Прожорливые, хуже мутов!
Немного удивленный Максим проследовал за новым вожаком. Они закончили круг под землей, через два блока вернувшись к первому. Тут размещались трапезная, спальное помещение и зерновой склад, так и не наполненный. На лестнице их встретила Маша.
– Горим, люди! – Она в панике ломала руки. – Горим!!!
– А ну! – Андрей отвесил ей затрещину вполсилы. – Что говорит?
– Дрова занялись… – сквозь слезы ответила Маша. – Факел, поди, кто-то обронил…
– Вот еще радости! – Андрей оттолкнул ее и прошел на самый верх, под крышу.
Здесь, под бетонными плитами, которые кое-как затащили на сооружение при строительстве, проделали небольшие отверстия скорее для вентиляции, чем для наблюдения. Но и через них было видно, что из дровяного сарая валит густой дым.
– Погода, как назло, сухая стояла! – закудахтал некстати Голова. – Бабье лето, кажись, называется. Все сгорит, теперь на зиму только то останется, что за стеной.
Обитатели Цитадели держали за стенами только часть дров, необходимую для обороны. Их-то и полагалось жечь на стенах. Остальной запас лежал в стороне, в нескольких сотнях метров, и сейчас это оказалось как нельзя кстати. Но Андрей снова нахмурился.
– Дров мало, – мрачно сказал он. – Каждый год все меньше, потому что топоров осталось четыре. Пил, считай, что и нет, одни обломки, даже с сучьями замаешься. Холода уже скоро. Вот как надо: из костей мутов, как уйдут, понаделать пил, ножей для этого хватит. И с теми пилами гнать всех мелких в лес. Не свалят два дерева за день – не кормить!
– Костяные пилы? Да не возьмут они дерево, – возразил Максим.
– Их дело, не наше! Хотят жрать? Пусть работают. Что за глупость: держать мелких за стенами и не выпускать? Их много, если кто сдохнет – не обеднеем.
– Надо еще посчитать, сколько их осталось! – робко возразил старейшина. – И потом, Андрей: это ведь наши дети, нельзя этого забывать! Детей надо охранять, потому что только большая община может выжить.
– Ага, если с голоду не передохнет! – Андрей мрачно посмотрел на Голову, и Косой тут же отвесил ему подзатыльник. – Хватит, дожили уже со всеми этими правилами до того, что год от года все голоднее и все хуже. Машка, хватит орать, или я тебе нос сломаю! – обернулся он на мгновение. – Не сгорим, горластая, не бойсь! Кирпичи не горят. Зерно только надо от ближней к сараю стены перетащить подальше. Максим, ты командуй. Кто будет возражать, скажи, что я приказал и тебя назначил старшим. Ступай.
Чуть помедлив, Максим кивнул и пошел выполнять приказание, по пути схватив за руку все еще ноющую Машу. Ее, Вальку и Алку, как всегда трущуюся около хромого, он и направил таскать ящики с зерном. Присоединился и сам, конечно, – скорее, чтобы держаться подальше от Андрея, который почему-то решил его поставить даже выше, чем многих из своих приятелей. Пока носил ящики, удивляясь, как их все-таки мало в это время года, сообразил, что он сегодня спас Андрею жизнь. Но ведь и Валька там был! «Нет, ему он благодарности не покажет, – догадался Максим. – Хромому, по его мнению, полагается быть изгоем».
Мало-помалу община угомонилась. Двери все еще были надежны, и муты быстро отказались от попыток проломить их. Все опасались «кулачников», чьи удары, казалось, сотрясали всю Цитадель, но и они оказались бессильны. «Плахи» – так называл это обработанное чем-то дерево дядя Толя – были укреплены в стальных рамах, которые крепко-накрепко вмуровали в стены при постройке. Все это было привезено из Старой крепости после того, как муты ушли с ее развалин.