Эта мысль подтверждалась еще и тем, что среди военных так же были не только высшие руководители наркомата обороны и Генерального штаба, но и начальники управлений родов войск и главкоматов и кое-кто из командиров более низкого ранга. Например, от Генерального штаба присутствовали, кроме Жукова, начальник оперативного управления Генерального штаба Герман Капитонович Маландин со своим заместителем генералом Василевским, а также бывший начальник Генерального штаба, ныне заместитель наркома обороны СССР по сооружению укреплённых районов и член Комитета обороны при СНК СССР маршал Шапошников. Кроме того, рядом со столом Поскребышева поблескивал пенсне всесильный нарком внутренних дел генеральный комиссар государственной безопасности Берия, а неподалеку от него стоял начальник Главного разведывательного управления РККА Голиков. При виде последнего Жукова слегка перекосило. С Голиковым он так и не сработался. Тот был выходцем из политработников и, похоже, навсегда приобрел их родовую черту – «колебаться вместе с линией партии». Поэтому все попытки начальника Генерального штаба обратить внимание товарища Сталина на слишком высокую концентрацию немецких войск вблизи от западной границы СССР и вызванное этим возрастание опасности для… закончить обдумывать эту мысль Жуков так и не успел. Потому что на столе Поскребышева зазвонил телефон. И легкий гул голосов, наполнявших приемную, мгновенно смолк. Александр Николаевич аккуратно снял трубку, пару мгновений вслушивался, потом тихо (но в установившейся тишине почти оглушительно) произнес:
– Слушаюсь, товарищ Сталин, – после чего положил трубку на рычаг телефона и, подняв взгляд, негромко произнес: – Прошу заходить, товарищи…
Сталин стоял у окна. Спиной к вошедшим. И смотрел на улицу. Его кабинет был достаточно просторным, но для столь большого количества народа места для сидения в нем явно не хватало. К тому же, поскольку сам Сталин стоял, никто, даже наркомы, тут же окружившие длинный стол для совещаний, у которого притулилась пара десятков стульев, и не подумал присесть.
Когда Поскребышев, вошедший последним, аккуратно закрыл двустворчатые двери и замер около них с неизменной папкой в руках, Сталин резко развернулся и окинул взглядом всех собравшихся в его кабинете. И Георгий Константинович почувствовал, как у него невольно взмокла спина. Сталин был зол… да что там зол, он был просто взбешен. И хотя генерал Жуков не чувствовал за собой никаких… м-м-м, скажем так, залетов, которые могли бы вызвать подобную реакцию генерального секретаря ЦК ВКП (б), но… все равно было страшно. Очень страшно.
– Садиться нэ предлагаю… – негромко начал Сталин, – но надолго нэ задержу. – Он сделал паузу и еще раз обвел присутствующих бешеным взглядом. В кабинете повисла напряженная и прямо-таки звенящая тишина. Казалось, что собравшиеся люди даже дышать перестали. Ну, еще бы, большинство присутствующих в этом кабинете прекрасно знали, что, когда в речи Иосифа Виссарионовича столь явственно прорезается грузинский акцент, это признак о-о-очень…
– Из заслуживающих довэрия источников, – все так же тихо продолжил хозяин кабинета, – нам стало извэстно, что Гэрмания в ближайшие дни готовится напасть на СССР, – Сталин на мгновение замолчал, опалив яростным взглядом начальника ГРУ Голикова, от чего тот судорожно сглотнул и пошатнулся, но тут же замер, не рискнув даже вытереть пот, обильно выступивший на мгновенно побагровевшем лице.
Но Сталин в следующую секунду отвел взгляд от почти парализованного начальника ГРУ РККА и продолжил: – Наиболээ вэроятный срок нападениа – на рассвэте, двадцать второго июня. Атакованы будут войска по всэй линии соприкосновэния. Немецкие фашисты планируют перед рассвэтом нанэсти мощный бомбо-артиллэристкий удар по всем нашим дислоцированным в приграничьэ воинским частям, аэродромам, пограничным заставам, а также, одновременно с этим, нанэсти бомбовий удар по нэкоторым советским городам, в частности по Минску и Киеву, а также по нэкоторым приморским городам и базам флота. Причем на Минск и Киев бомбардировщики пойдут бэз истребительного прикрытия…
Сбоку от Жукова кто-то пошевелился. Начальник Генерального штаба скосил глаза. Хм… а Жигарева, похоже, последняя фраза зацепила. Ну еще бы! Это как надо наплевательски относиться к противнику, чтобы бросить бомбардировщики в дальний рейд над вражеской территорией без истребительного прикрытия? Впрочем, никакие из имеющихся у немцев истребителей прикрыть бомбардировщиков в этом рейде были просто не способны. Радиуса действия не хватит. Но если это правда, – каковы наглецы!
– Кромэ того, для дэзорганизации тыла, нарушэния связи и взаимодэйствия и захвата мостов, а также важных объектов и стратэгических складов немецкие войска планируют щироко использоват спэциально подготовленные группи дивэрсантов из состава полка спэциального назначения «Бранденбург-800», владэющих русским языком, часть которых будет пэреодэта в совэцкую воэнную форму. В том числе и в форму НКВД.
Резко усилившийся грузинский акцент в речи Сталина заставил всех присутствующих буквально окаменеть, при этом стараясь запомнить не только каждое произнесенное вождем слово, но даже интонацию и мимику говорящего… Между тем Сталин повернулся и медленно прошелся вдоль наружной стены кабинета, дойдя до крайнего окна, после чего снова развернулся к присутствующим.
– Сэгодня, к часу ночи, я жду от присутствующих прэдложения по тому, как сдэлать так, чтобы, если все это действитэльно окажется правдой, нащи войска не оказались би внезапно под ударами противника, будучи полностью нэготовыми к схватке, бэз боеприпасов, бэз топлива, бэз командиров, бэз связи, с авиацией, уничтожэнной на аэродромах, и артиллерией, разбитой прямо в парках. Чтобы у немецких фашистов нэ оказалось в достатке горючего, вооружения и боэприпасов, захваченных на наших же складах, которыми они будут стрэлять по нашим же солдатам и заправлять свои танки. Чтоби они нэ смогли использоват наши вагоны и паровозы для снабжениа своих войск и вивоза матэриальных ценностей с временно оккупированной территории СССР. Чтоби наступающий противник нэ получил в свое распоряжэние полностью цэлыэ пограничные и приграничные мосты, по которим пойдут их наступающие танки. Чтоби как можно меньщее количество станков, а также квалифицированних рабочих, инжэнеров и другого персонала с прэдприятий, расположенних в западних областях СССР, работало би на Трэтий рейх, а вот наши рабочие, эвакуированних на восток предприятий, не били би вынуждены работать в чистом полэ, греясь у костров…
И в этот момент Жукова пробрал озноб. Сталин говорил так, как будто точно, ТОЧНО, черт побери, знал, что все должно случиться именно так – внезапный налет, самолеты, горящие на аэродромах, не успев взлететь, танки, брошенные без горючего, командиры, убитые диверсантами на пороге своих квартир, растерянные солдаты, оставшиеся без командиров, брошенные окружные склады, станки и заводы, мерзнущие рабочие… Но какая разведка была способна доложить О ТАКОМ?!!
– Однако при разработке этих планов я трэбую, чтоби они прэдусматривали при своем воплощении в жизнь соблюдэниэ максимальной секрэтности и скритности.