Если бы я мог на них ответить, то чувствовал бы себя гораздо лучше. Если бы мне всего лишь удалось создать теорию, более или менее их объясняющую, мое amour propre успокоилось бы.
- Есть еще и другие вопросы, - сказал я.
- Какие именно?
- Кто был инициатором розыгрыша? Где находилась Карлотта Адамс до и после десяти часов вечера? Кто такой Д., подаривший ей шкатулку?
- Это слишком очевидные вопросы, - заявил Пуаро. - Им недостает тонкости. Это лишь то, чего мы не знаем. Это вопросы, касающиеся фактов. О них мы можем узнать в любой момент. Мои же вопросы, Гастингс, - психологического порядка. Маленькие серые клеточки...
- Пуаро, - в отчаянии прервал его я, - вы говорили, что хотите нанести сегодня еще один визит? Пуаро взглянул на часы.
- Вы правы, - сказал он. - Надо позвонить и спросить, удобно ли нам сейчас прийти.
Он вышел и через несколько минут вернулся.
- Пойдемте, - сказал он. - Все в порядке.
- Куда мы направляемся? - спросил я.
- В Чизвик, к сэру Монтегю Корнеру. Мне хочется побольше узнать о том телефонном звонке.
Глава 15
Сэр Монтегю Корнер
Было около десяти часов, когда мы подъехали к дому сэра Монтегю Корнера в Чизвике, у реки. Это был большой дом, стоящий в глубине парка. Нас впустили в холл, отделанный изумительными панелями. В открытую справа дверь видна была столовая с длинным полированным столом, на котором горели свечи.
- Сюда, пожалуйста.
Дворецкий провел нас по широкой лестнице в большую комнату на втором этаже, окна которой выходили на реку.
- Мосье Эркюль Пуаро, - объявил дворецкий. Это была красивая, благородных пропорций комната, и неяркие лампы под глухими абажурами придавали ей что-то старомодное. В одном углу у открытого окна стоял стол для игры в бридж, и вокруг него сидели четыре человека. Когда мы вошли, один из них поднялся нам навстречу.
- Счастлив познакомиться с вами, мосье Пуаро. Я с интересом посмотрел на сэра Монтегю Корнера. У него было характерное еврейское лицо, очень маленькие умные глаза и хорошо подобранная накладка. Он был невысокого роста - около ста семидесяти сантиметров. Держался сэр Монтегю просто.
- Позвольте представить вам мистера и миссис Уилдберн.
- Мы уже знакомы, - сказала миссис Уилдберн, одарив нас улыбкой.
- И мистера Росса.
Росс оказался молодым человеком лет двадцати двух с симпатичным лицом и светлыми волосами.
- Я помешал вашей игре. Миллион извинений, - сказал Пуаро.
- Не беспокойтесь. Мы не успели начать. Мы как раз собирались сдавать карты. Кофе, мосье Пуаро?
Пуаро отказался от кофе, но когда был предложен коньяк, он согласился. Коньяк нам подали в старинных бокалах.
Пока мы его пили, сэр Монтегю занимал нас беседой.
Он говорил о японских гравюрах, китайских лаковых миниатюрах, персидских коврах, французских импрессионистах <Импрессионизм - направление в искусстве последней трети XIX - нач. XX вв. (от фр. impression - впечатление).>, о современной музыке и о теории Эйнштейна <Эйнштейн Альберт (1879 - 1955) - физик-теоретик, один из основателей современной физики.>.
Окончив говорить, он благожелательно улыбнулся нам. Видно было, что он очень доволен своей лекцией. В полумраке комнаты он казался сказочным джинном, которого окружали изысканно красивые вещи.
Видно было, что он очень доволен своей лекцией. В полумраке комнаты он казался сказочным джинном, которого окружали изысканно красивые вещи.
- Прошу прощения, сэр Монтегю, - начал Пуаро, - но я не смею больше злоупотреблять вашей добротой. Мне пора объяснить, почему я решился вас потревожить.
Сэр Монтегю помахал рукой, напоминавшей птичью лапку.
- Не стоит торопиться. Время бесконечно.
- Я всегда думаю об этом, бывая в вашем доме, - вздохнула миссис Уилдберн. - Здесь так прекрасно!
- Я бы за миллион фунтов не согласился жить в Лондоне, - сказал сэр Монтегю. - Тут нас окружает почти забытая атмосфера старины и покоя, которой всем так не хватает сегодня.
Мне вдруг пришло в голову, что, если кто-нибудь действительно предложит сэру Монтегю миллион фунтов, атмосфера старины и покоя может потерять для него свою привлекательность, но дальше свою еретическую мысль я развить не посмел.
- В конце концов, что такое деньги? - с тихим презрением спросила миссис Уилдберн.
- Да... - сказал мистер Уилдберн и, опустив руку в карман брюк, рассеянно забренчал монетами.
- Арчи! - с упреком сказала миссис Уилдберн.
- Пардон, - сказал мистер Уилдберн, и бренчание прекратилось.
- Боюсь, что в такой атмосфере непростительно говорить о преступлении, - извиняющимся голосом сказал Пуаро.
- Отчего же, - милостиво помахал ему сэр Монтегю, - преступление может быть художественно безупречным. Сыщик может быть художником. Я, разумеется, не имею в виду полицию. Сегодня ко мне приходил полицейский инспектор. Странный человек. Например, он никогда прежде не слыхал о Бенвенуто Челлини <Челлини Бенвенуто (1500 - 1571) - итальянский скульптор, ювелир, модельер.>.
- Он, наверное, приходил из-за Сильвии Уилкинсон? - с нескрываемым любопытством спросила миссис Уилдберн.
- Мисс Уилкинсон очень повезло, что она находилась в вашем доме прошлым вечером, - заметил Пуаро.
- Кажется, да, - отозвался сэр Монтегю. - Я пригласил ее, поскольку знал, что она хороша собой и талантлива, и в надежде, что смогу помочь ей советом. Она собирается возглавить собственное дело. Но, похоже, я помог ей в чем-то совершенно ином.
- Сильвия всегда была удачливой, - сказала миссис Уилдберн. - Она так хотела отделаться от Эджвера, и пожалуйста, нашелся кто-то, избавивший ее от хлопот. Теперь она выйдет за молодого герцога Мертонского. Все только об этом и говорят, его мать в ужасе.
- На меня мисс Уилкинсон произвела благоприятное впечатление, - сказал сэр Монтегю, - она сделала несколько чрезвычайно тонких замечаний о греческом искусстве.
Подавив улыбку, я представил себе, как Сильвия говорит “да”, “нет” и “удивительно” хрипловатым, чарующим голосом. Сэр Монтегю принадлежал к мужчинам, полагающим, что женщина умна, если она внимательно слушает их замечания.
- Эджвер был, мягко выражаясь, оригиналом, - сказал мистер Уилдберн. - У него наверняка были враги.
- Мосье Пуаро, - вмешалась миссис Уилдберн, - правда, что его ударили перочинным ножом прямо в основание мозга?
- Совершеннейшая правда, мадам. Убийца был аккуратен и точен, я бы сказал, научно точен.
- В вашем голосе слышится удовлетворение художника, - заметил сэр Монтегю.
- А теперь, - сказал Пуаро, - позвольте мне перейти к сути моего визита. Когда леди Эджвер сидела за обеденным столом, ее позвали к телефону.