..
- Ну, не знаю. Мне кажется, вы отлично обошлись бы без кое-каких ваших политических деятелей, и лорд Эджвер - поверьте мне - тоже не стал бы большой потерей, скорее наоборот.
В дверь постучали, и официант внес ужин. Сильвия Уилкинсон снова обратилась к нам, не обращая на него ни малейшего внимания:
- Но я не прошу вас убивать его, мосье Пуаро.
- Мерси, мадам.
- Я думала, может быть, вы поговорите с ним - как-нибудь особенно. Сможете убедить его, чтобы он дал мне развод. Я уверена, у вас это получится.
- Боюсь, мадам, вы переоцениваете силу моего воздействия.
- Но что-нибудь вы можете придумать, мосье Пуаро!
Она наклонилась к нему, и ее синие глаза вновь широко распахнулись.
- Вы ведь хотите, чтобы я была счастлива? Ее голос был мягким, едва слышным и непередаваемо соблазнительным.
- Я хочу, чтобы все были счастливы, - осторожно ответил Пуаро.
- Да, но я не имею в виду всех. Я имею в виду только себя.
- Иначе вы не можете, мадам. Он улыбнулся.
- Вы считаете меня эгоисткой?
- Я этого не говорил, мадам.
- Но наверное вы правы. Понимаете, я просто не могу быть несчастной! Когда мне плохо, это даже отражается на моей игре. А я буду несчастной, пока он не согласится на развод - или не умрет. На самом деле, - задумчиво продолжала она, - было бы лучше, если бы он умер. Тогда я бы чувствовала себя по-настоящему свободной.
Она взглянула на Пуаро, ожидая поддержки.
- Вы поможете мне, мосье Пуаро, правда? - Она встала, подхватив меховую накидку, и еще раз просительно взглянула на него.
В коридоре раздались звуки голосов. Дверь распахнулась.
- А если вы откажетесь... - сказала она.
- Что тогда, мадам? Она рассмеялась.
- Тогда мне придется вызвать такси, поехать и пристукнуть его самой.
Смеясь, она скрылась в соседней комнате, а в номер вошли Брайан Мартин - не с кем иной, как с Карлоттой Адамс, ее спутником и той парой, которая ужинала в ресторане с ним и Сильвией Уилкинсон. Их представили нам как мистера и миссис Уилдберн.
- Добрый вечер, - произнес Брайан. - А где Сильвия? Я хочу сообщить ей, что мне удалось выполнить ее просьбу.
В дверях спальни, держа в руке тюбик помады, показалась Сильвия.
- Ты ее привел? Чудесно! Мисс Адамс, я в полном восторге от вашего представления! Мы должны, должны познакомиться! Идемте, посидите со мной, пока я буду делать лицо. Не хочу выглядеть такой уродиной.
Карлотта Адамс последовала за ней. Брайан Мартин уселся на стул.
- Итак, мосье Пуаро, - сказал он, - вы тоже попались? Наша Сильвия уже убедила вас, что вы должны отстаивать ее интересы? Соглашайтесь поскорее. Она не понимает слова “нет”.
- Возможно, ей его никто не говорил.
- Сильвия очень интересный персонаж, - продолжал Брайан Мартин. Он устроился на стуле поудобнее и лениво пустил сигаретный дым к потолку. - Для нее не существует никаких табу. Нравственность для нее - пустой звук. При этом она вовсе не безнравственна в узком смысле слова, нет! Она безнравственна широко. Для нее в жизни существует только одно - то, чего хочет Сильвия.
Он рассмеялся.
- Мне кажется, она и убить может - вполне жизнерадостно, и чрезвычайно обидится потом, когда ее поймают и захотят повесить.
Он рассмеялся.
- Мне кажется, она и убить может - вполне жизнерадостно, и чрезвычайно обидится потом, когда ее поймают и захотят повесить. А поймают ее непременно: она феноменально глупа. Убить для нее - значит приехать на такси, сказать, кто она, и застрелить.
- Интересно, почему вы мне это рассказываете? - тихо осведомился Пуаро.
- Что?
- Вы хорошо знаете ее, мосье?
- Знал.
Он снова засмеялся, и мне показалось, что ему не слишком весело.
- Вы согласны со мной? - повернулся он к остальным.
- О, Сильвия действительно эгоистка, - согласилась миссис Уилдберн, - но актриса такой и должна быть. Если она хочет сохранить себя как личность.
Пуаро молчал, не отрывая глаз от лица Брайана Мартина, и в его взгляде была странная, не вполне понятная мне задумчивость.
В этот момент в комнату вплыла Сильвия, а за ней показалась Карлотта Адамс. Вероятно, Сильвия “сделала себе лицо” (что за странное выражение), каким хотела, но я мог поклясться, что оно оставалось точно таким же, и лучше его “сделать” было невозможно.
Ужинали мы весело, хотя мне порой казалось, что в воздухе носится нечто, не поддающееся моему пониманию.
Сильвия Уилкипсон не относилась к числу тонких натур. Она была молодой женщиной, которая не способна испытывать двух чувств одновременно. Ей захотелось поговорить с Пуаро, и она сделала это без промедления. Теперь она пребывала в прекрасном расположении духа. Я был уверен, что Карлотту Адамс она пригласила к себе под влиянием момента, как ребенок, которого насмешил человек, удачно его копирующий.
Из этого следовало, что “нечто в воздухе” не имело отношения к Сильвии Уилкинсон. К кому же? - задавал я себе вопрос.
Я по очереди вгляделся в гостей. Брайан Мартин? Он, безусловно, вел себя неестественно, но на то он и кинозвезда, сказал себе я. Напыщенный и тщеславный человек, слишком привыкший к позе, чтобы легко с ней расстаться.
А вот Карлотта Адамс вела себя абсолютно естественно - тихая девушка с приятным, ровным голосом. Теперь, когда мне представился случай, я внимательно рассмотрел ее вблизи. Мне показалось, что ей присуще своеобразное обаяние - обаяние незаметности. Оно заключалось в отсутствии каких бы то ни было резких или раздражающих нот. Она мягко сливалась со своим окружением. Внешность у нее тоже была незаметной. Пушистые темные волосы, блеклые голубые глаза, бледное лицо и подвижный, нервный рот. Приятное лицо, но вряд ли бы вы легко узнали его, если бы, скажем, встретили Карлотту Адамс в другом платье.
Судя по всему, благосклонность и комплименты Сильвии доставляли ей удовольствие, в чем нет ничего удивительного, подумал я, и в этот самый момент произошло нечто, заставившее меня изменить свой поспешный вывод.
Карлотта Адамс посмотрела на сидевшую напротив Сильвию, которая отвернулась к Пуаро, и в ее бледно-голубых глазах появилось любопытное, оценивающее выражение. Она внимательно изучала нашу хозяйку, и в то же время я отчетливо читал в ее взгляде враждебность.
Возможно, я ошибся. А может быть, в ней говорила профессиональная зависть. Сильвия была знаменитой актрисой, поднявшейся на самый верх. Карлотта же только начала взбираться по лестнице.
Рассмотрел я и трех других членов нашей компании. Мистер и миссис Уилдберн - что сказать о них? Он был высоким, мертвенно-бледным мужчиной, она пухлой, экспансивной блондинкой. Они производили впечатление состоятельных людей, интересовавшихся всем, что касалось театра.