МС обдумал его слова.
– Хорошо. – Похоже, собрался добавить: «На вкус и цвет…» – но сказал другое: – Подними правую руку…
Тридцатью тремя годами позже бывший строитель пропустил четыре апельсина через соковыжималку, еще раз вытер мокрые волосы полотенцем, унес газеты и стакан с соком в гостиную.
Прежде всего распечатал конверт с журналом «Самолеты прошлого». Журнал этот не мог похвастаться большим тиражом, и жители маленьких городков подписывались на него прямо в редакции. Предназначался он тем, кто интересовался самолетами первой половины двадцатого столетия, в том числе и боевыми машинами Второй мировой войны. Бегун открыл раздел объявлений и замер, не донеся до рта стакана с соком. Поставил стакан на журнальный столик, вновь прочитал заинтересовавшее его объявление:
«ЭВЕНДЖЕР. [5]Нужен. Серьезное предложение. Любые деньги. Пожалуйста, позвоните».
Речь шла не о покупке «грумман эвенджера», торпедоносца времен Второй мировой. Они стояли в музеях. Кто‑то посылал шифрованное сообщение. За текстом следовал номер сотового телефона. Произошло это 13 мая 2001 года.
Глава 2
Жертва
Рикки Коленсо родился не для того, чтобы двадцатилетним умереть в боснийской выгребной яме. Он родился, чтобы получить университетский диплом, до конца своих дней оставаться в Штатах, жениться, завести детей и прожить достойную жизнь, какую предлагает своим гражданам свободное демократическое общество. Но все пошло наперекосяк из‑за его слишком доброго сердца.
В 1970 году молодой и блестящий математик Адриан Коленсо получил пост профессора математики в Джорджтаунском университете, расположенном рядом с Вашингтоном. Ему только‑только исполнилось двадцать пять лет.
Тремя годами позже он проводил летний семинар в Торонто. Среди участников семинара была потрясающе красивая молодая женщина, Энни Эдмонд.
Профессор ей очень понравился, пусть из того, что он говорил, она понимала очень мало. И через общих знакомых она устроила встречу с ним.
Адриан Коленсо слыхом не слыхивал о ее отце, что удивило и обрадовало Энни. Ей уже приходилось иметь дело с пятью или шестью охотниками за легкими деньгами. В автомобиле, по пути в отель, она выяснила, что профессор не только блестяще знает математику, но и очень неплохо целуется.
Через неделю он улетел в Вашингтон. Мисс Эдмонд относилась к числу тех женщин, которые привыкли добиваться своего. Она оставила свою работу, нашла синекуру в посольстве Канады, арендовала квартиру неподалеку от Висконсин‑авеню, куда и прибыла с десятью чемоданами. Через два месяца они поженились. Свадьба состоялась в городе Виндзор, провинция Онтарио. Медовый месяц молодые провели на Виргинских островах.
Свадебным подарком отца невесты стал большой дом с бассейном и теннисным кортом на Фоксхолл‑роуд, рядом с Небраска‑авеню, в одном из самых тихих, а потому и пользующихся наибольшим спросом районов Джорджтауна. Дом был окружен лесистым участком площадью в один акр. Ежемесячной суммы, которую отец выплачивал новобрачной, вполне хватало на поддержание дома и участка в надлежащем порядке, а жалованья молодожена – на все остальное. Они поселились в новом доме и зажили в любви и согласии.
Ричард Эрик Коленсо родился в апреле 1975 года и вскоре получил прозвище Рикки.
Как и миллионы американских детей, он рос окруженный любовью, в безопасности родительского дома, ничем не отличаясь от других мальчишек. Проводил время в летних лагерях, познавал тайны общения с противоположным полом, наслаждался быстрой ездой на спортивных автомобилях, волновался из‑за отметок, сдавал экзамены.
Остротой ума он не мог сравниться с отцом, но был далеко не глуп. Унаследовал обаятельную улыбку отца и красоту матери.
Унаследовал обаятельную улыбку отца и красоту матери. Все, кто его знал, говорили, что он хороший парень. Если кто‑то просил Рикки о помощи, он делал все, что мог. Но ему не надо было ехать в Боснию.
Он закончил среднюю школу в 1994 году, и на следующую осень его приняли в Гарвардский университет. В ту зиму с экранов телевизоров не сходили сцены садизма этнических чисток, бедствия беженцев и деятельность общественных организаций в далекой стране, которая называлась Боснией, и Рикки решил, что хочет помочь этим несчастным людям.
Мать умоляла его остаться в Штатах. Говорила, что добровольцы нужны и тем организациям, которые борются с бедностью и страданиями в своей стране. Но образы сожженных деревень, голосящих сирот, полных отчаяния глаз беженцев слишком уж глубоко запали в душу юноши, так что альтернативы Боснии не было. Рикки упросил родителей отпустить его на Балканы.
Сделав несколько телефонных звонков, его отец узнал, что обращаться нужно в Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), штаб‑квартира которого находилась в Нью‑Йорке.
К ранней весне 1995 года, после трех лет гражданской войны, бывшая Республика Босния, входившая в состав Социалистической Федеративной Республики Югославии, лежала в руинах. УВКБ принимало самое активное участие в борьбе с этой гуманитарной катастрофой. Возглавлял операцию бывший английский солдат, бородатый и энергичный Ларри Холлингуорт, которого Рикки видел по телевизору. Под его началом в Боснии работали четыреста «интернационалистов» и несколько тысяч местных жителей. Рикки поехал в Нью‑Йорк, чтобы узнать, как можно записаться в добровольцы.
В Нью‑Йорке его встретили по‑доброму, но без особого энтузиазма. Желающих поехать в Боснию было хоть отбавляй, каждый день приезжали по нескольку десятков американцев. Но УВКБ входило в структуру ООН, и прием на работу означал шесть месяцев бюрократических процедур, заполнение множества бланков и анкет, а итогом мог стать отказ, поскольку осенью Рикки собирался вернуться в Гарвард.
Опечаленный молодой человек спускался вниз в кабине лифта, когда секретарь управления, женщина средних лет, – как раз начался перерыв на ленч – улыбнулась ему и дала дельный совет:
– Если вы действительно хотите помочь беженцам Боснии, вам лучше обратиться в нашу региональную штаб‑квартиру в Загребе. Они тоже набирают людей. И там, конечно, меньше формальностей.
Хорватия также входила в развалившуюся СФРЮ, но уже обеспечила свою независимость, превратилась в самостоятельное государство, и многие организации, занимающиеся поставками гуманитарной помощи в Боснию, базировались в ее столице, Загребе. В том числе и УВКБ ООН.
Рикки позвонил родителям, заручился их неохотным согласием и улетел рейсом Нью‑Йорк – Вена – Загреб. Но столкнулся с тем же заполнением бесконечных анкет. Да и не требовались УВКБ люди, которые могли проработать лишь несколько месяцев. Хлопот с ними хватало. А пользы они практически не приносили.
– Вам надо обратиться в одну из НГО, – посоветовал региональный инспектор, пытаясь хоть чем‑то помочь ему. – Их представители встречаются в соседнем кафе.
УВКБ, конечно, входит в структуру ООН, но является далеко не единственной организацией, занимающейся проблемой беженцев. Оказание помощи пострадавшим в региональных конфликтах – целая индустрия, а для многих и профессия. Помимо ООН и правительств отдельных стран, доставкой и распределением гуманитарной помощи занимаются многие негосударственные организации. В частности, в Боснии работали более трехсот НГО.
На слуху у широкой общественности названия лишь нескольких: «Спасите детей» (Великобритания), «Накормите детей» (США), «Забота о жизни», «Жертвам войны», «Врачи без границ». Все они, конечно же, работали в Боснии, но составляли лишь крохотную толику в списке маленьких и не очень, практически никому не известных НГО, примчавшихся на помощь жертвам боснийской гражданской войны, потрясенных ужасами, которые бесконечно транслировало западное телевидение.