Это касалось и женщин.
На секунду‑две Келсо зажмурился от дыма, но скрыл свою реакцию, отвернувшись, чтобы притворить за собой двери. Головы повернулись в его направлении, и несколько кивнули в знак приветствия. Он обследовал четыре питейных заведения в городишке, но вскоре понял, что только в этом можно получить какую‑то полезную информацию, поскольку здешние посетители были так или иначе связаны с морем – здесь собирались местные рыбаки и работники верфи. Сюда также приходили юнцы, которые могли поддаться искушению покурить травку и прочее, а кто еще мог снабжать город наркотой?
Келсо прошел к стойке и примостился меж двух внушительного вида личностей, следя, чтобы не толкнуть их под локоть и не расплескать пиво. Бармен, увидев его еще у дверей, уже ждал заказа – приятное отличие от лондонских пабов.
– Как дела сегодня? – Голос бармена имел протяжный местный акцент, не без корнуоллского налета, но мягче, не такой грубый.
– Неплохо. Впрочем, весь день слышались какие‑то удары вдали. Это распугивает птиц.
– Наверное, уничтожают бомбы. Вам как всегда?
Келсо кивнул. «Как всегда» бил самым крепким из местных напитков. Чувствовалось какое‑то умиротворение в атмосфере паба и обществе за кружками эля.
Бармен наполнил пинтовую кружку, поставил перед Келсо и, отсчитав сдачу, сказал:
– Их уже несколько лет уничтожают.
– Ведь после стольких лет не могло много остаться?
Келсо сделал большой жадный глоток.
– Не стоит так думать. Говорят, после войны остались сотни мин. Покрылись илом, заржавели. Хуже, когда их сносит к устью. Там всегда что‑нибудь находят. Впрочем, теперь опасность не такая большая, так что можете не беспокоиться.
Ободряюще улыбнувшись, бармен пошел обслужить кого‑то еще.
Келсо взял вторую кружку пива и почувствовал, как нервы успокаиваются. Было хорошо оказаться в светлом и теплом пабе после странного случая на автостоянке. Впрочем, возможно, не такого уж и странного – он не впервые испытал это чувство. Темная жидкость была неплоха, и Келсо ощущал ее успокаивающее влияние. Он рассеянно повернул голову, ища какое‑нибудь знакомое лицо.
В баре было несколько таких лиц; с некоторыми он раньше разговаривал. Его внимание привлек человек у игрового автомата. Келсо снова взялся за свое пиво, отхлебнул и стал смотреть в спину этому человеку, ожидая, когда тот обернется. Ему показалось, что с этим рыбаком они разговаривали несколько дней назад на склоне дамбы. Это был то ли двоюродный, то ли троюродный брат владельца дрифтера, пришвартованного в естественной бухте. Рыболовство, в основном, было семейным бизнесом, и на большинстве лодок работали члены одного клана.
Келсо наблюдал, как он свирепо ударил ладонью по автомату и бросил в прорезь новую монету. Детектив быстро огляделся и заметил на столике у дверей одинокий, наполовину выпитый бокал пива. За маленьким столиком никто не сидел. Келсо рассеянно перешел туда, вытянул примостившийся меж ножек низкий табурет и закурил.
Через несколько минут на сиденье напротив плюхнулась фигура, и Келсо понял, что угадал правильно.
– Привет, – сказал он, молодой рыбак удивленно посмотрел на него.
Это был парень лет двадцати пяти, крепкого сложения, с черными вьющимися волосами и такой же густой черной вьющейся бородой. Борода была короче волос, но не намного.
– На днях мы разговаривали, – сказал Келсо, заметив замешательство в его глазах. – Внизу, у дамбы. Помнишь?
– Что? А, да. Наблюдатель за птицами, что‑то вроде, да? – Он потянулся к своему пиву и тремя звучными глотками осушил свою кружку, потом поставил ее на стол и глазами обежал паб. Парень казался растерянным. Или, возможно, нервничал.
– Еще одну? – сказал Келсо.
– А? А, да.
– Еще одну? – сказал Келсо.
– А? А, да. С удовольствием.
Келсо взял кружку и пошел назад к стойке, чувствуя спиной взгляд рыбака. Он вернулся с двумя полными до краев кружками.
– Я тогда не разобрал, как тебя зовут, – сказал бородач, потянувшись к предложенному элю.
– Джим Келли.
– И ты пишешь книгу или что‑то в этом роде. – Суффолкский акцент слышался еще сильнее, чем у бармена.
– Верно. Насчет птичьего заповедника в этих краях.
– А, да. Здесь много птиц.
Беседа замолкла, так как оба припали к своему элю. Келсо тайком рассматривал собеседника через край кружки. Он вытер губы тыльной стороной ладони.
– Я тоже не разобрал твое имя.
– Тревик. Энди.
– Похоже, у тебя был тяжелый день.
– Почему ты так решил? – резко спросил Тревик.
Келсо пожал плечами:
– У тебя усталый вид, вот и все.
– И у тебя был бы такой же, проторчи ты в море с утра.
– Усталый? Да я бы просто умер.
Тревик пробурчал что‑то невразумительное.
– Однако, – не обращая внимания, продолжил Келсо, – здесь не так уж много мест, куда можно пойти ночью, а?
– Думаешь? – Бородач выдавил улыбку. – Да здесь куча таких мест, нужно только знать.
– Я здесь третью неделю, и пока ничего не увидел в этом городишке. Маленький кинотеатр и пабы – вот и все. А где же вся жизнь?
– Все зависит от того, с кем ты водишься. Где‑нибудь обязательно собираются.
– Да? Похоже, придется с кем‑нибудь познакомиться. Чтобы можно было выпить по ночам.
– И не только выпить.
Чувства Келсо моментально обострились:
– Не только? А что еще?
Тревик усмехнулся. Если бы не почерневший зуб, у него было бы красивое лицо.
– Можно перепихнуться с кем‑нибудь.
Он громко расхохотался, и Келсо заставил себя присоединиться.
– Ты этого можешь иметь через край, – сказал детектив.
– Не могу. И досыта не могу. – Тревик снова громко расхохотался, но быстро затих, когда двери распахнулись. Келсо заметил в глазах бородача опаску, но она тут же исчезла, когда в паб вошли две хихикающие девицы.
– Нет, в Лондоне есть кое‑что еще, чем заняться. Понимаешь, о чем я говорю?
– А, в задницу Лондон. Думаешь, все там, но ты удивишься, парень. Здесь в окрестностях много чего есть.
Келсо ощутил, что что‑то нащупал, но решил не торопить удачу. Это всегда было самое тонкое – точно определить, когда надавить, а когда отступить.
– Если решишь мне показать, я всегда рядом. У меня тут много работы.
– Смотреть птиц. Забавная работенка для парня.
– Да, мне и самому так кажется. Хотя лучше, чем вкалывать ради заработка. – Келсо улыбнулся, но на лице Тревика веселья не было. Оно выразило враждебность.
Ах, дерьмо, подумал Келсо, все испортил.
– И много тебе платят за такую работу? – спросил Тревик.
– Не много. Но хватает, чтобы протянуть.
– Сколько примерно?
Келсо закашлялся и отхлебнул пива. Тревик ждал, его глаза не отрывались от собеседника.
– Ну, для начала около трех сотен. Потом процент с выручки от продажи книги, если она выйдет.
Тревик насмешливо расхохотался, откинувшись к стене:
– Три сотни? Да мне этого не хватит на папиросы, парень. Мне нужно...
Открылись двери, его голова дернулась по направлению к ним, и на этот раз, когда он увидел вошедшего человека, тревога не покинула его глаз.