День похорон Синего Человека – столько воды утекло с тех пор. И Эдди был там – мальчишка, всю церемонию крутившийся, переминавшийся с ноги на ногу и понятия не имевший, какую роль он сыграл во всей этой истории.
– Я так и не понимаю, – прошептал Эдди, – что хорошего принесла твоя смерть.
– Хотя бы то, что ты остался жив, – ответил Синий Человек.
– Но мы едва знали друг друга. А могли и вовсе быть незнакомцами.
Синий Человек обнял Эдди за плечи, и он вдруг почувствовал, что внутри у него как‑то потеплело.
– С незнакомцами тебе еще предстоит породниться, – заметил Синий Человек.
С этими словами Синий Человек притянул к себе Эдди. И он мгновенно почувствовал, как все, что когда‑либо испытал Синий Человек, перелилось в него: одиночество, стыд, нервозность, сердечный приступ. Перелилось и так там и осталось, будто в захлопнувшемся ящике.
– Мне пора, – шепнул ему на ухо Синий Человек. – Мое дело на этой ступени небес закончено. Но ты еще встретишь других.
– Подожди! – крикнул Эдди, бросаясь за ним вдогонку. – Ответь мне только на один вопрос. Я спас ту маленькую девочку? На пирсе. Я спас ее?
Синий Человек ничего не ответил. Эдди съежился.
– Значит, моя смерть была такой же бесполезной, как и моя жизнь.
– Ни одна жизнь не бесполезна, – проговорил Синий Человек. – Бесполезно лишь тратить время на раздумья о том, как все мы одиноки.
Он отступил к могиле и улыбнулся. И тут же кожа его вдруг приобрела нежно‑золотистый цвет и стала гладкой и совершенно чистой. Такой идеальной кожи, подумал Эдди, он в своей жизни не видел.
– Подождите! – закричал Эдди, но его уже уносило прочь от кладбища, высоко в небо, и он воспарил над огромным серым океаном. Под ним пронесся старый «Пирс Руби»: замелькали башенки, пирамидальные крыши, реющие на ветру флаги.
И вдруг все исчезло.
Воскресенье, 15.00
На пирсе толпа молча окружила «Свободный полет Фреда». Пожилые женщины в ужасе взирали на аттракцион. Матери торопливо уводили детей подальше. Несколько крепкого вида мужчин в майках протискивались вперед с таким видом, будто точно знали, что теперь надо делать. Но лишь только они добрались до места происшествия, как и у них беспомощно опустились руки. Солнце припекало, тени принимали все более четкие очертания, люди – точно приветствуя друг друга – ладонями прикрывали глаза от солнца.
– Дело плохо? – шепотом спрашивали они.
В форменной рубашке, насквозь пропитанной потом, с пылающим лицом, через всю толпу пробирался Домингес. Подойдя, он увидел кровавое месиво.
– Нет! Нет! Эдди, нет! – застонал он, хватаясь за голову.
Прибыли охранники. Они оттеснили толпу. Но и они – в полной беспомощности – понуро отступили в ожидании машины «скорой помощи». Казалось, все вокруг: мужчины, женщины и дети, державшие в руках бумажные стаканы с газированной водой, – все они застыли в ужасе, не в силах вынести это зрелище, но и не в силах уйти. Смерть подступила совсем близко, а из громкоговорителей неслась развеселая музыка.
Неужели все так плохо?Завопили сирены. Появились люди в белых халатах. Место, где произошел несчастный случай, ограничили липкой желтой лентой. В галерее игральных автоматов опускались решетка за решеткой. Аттракционы закрывались на неопределенное время. Весь пляж облетела весть о несчастье, и к заходу солнца на «Пирсе Руби» не было ни души.
Сегодня у Эдди день рождения
Сидя в своей комнате – даже притом, что дверь закрыта, – Эдди чувствует запах бифштекса – мать жарит его вместе с зеленым перцем и сладким красным луком, – смешанный с запахом дымка от горящих щепок, который он так любит.
– Эддд‑диии! – кричит мать. – Где ты? Все уже собрались!
Эдди соскальзывает с кровати и откладывает в сторону комиксы. Ему сегодня исполняется семнадцать – слишком взрослый для комиксов, – но он все еще читает их с удовольствием: ему нравятся их яркие герои вроде Фантома, которые сражаются со злодеями и спасают мир. Он подарил свою коллекцию двоюродным братьям, мальчикам помладше, переехавшим в Америку несколько месяцев назад из Румынии. Семья Эдди встретила их в порту, и они поселились в одной комнате с Эдди и Джо. Двоюродные братья не умеют еще говорить по‑английски, но им нравятся комиксы. Так что у Эдди теперь есть предлог по‑прежнему держать их у себя в комнате.
– А вот и именинник! – радуется мать, когда Эдди медленно вплывает в комнату. На нем белая рубашка и синий галстук, который впивается в его мускулистую шею. Родные, друзья и рабочие с пирса встречают его веселыми возгласами и поднятыми в знак приветствия кружками пива. В углу, в клубах сигарного дыма, играет в карты отец.
– Эй, ма! Слышишь? – выкрикивает Джо. – Эдди вчера познакомился с девушкой.
– A‑а! Правда?
Эдди чувствует, как к его лицу приливает кровь.
– Ага. Он говорит, что женится на ней.
– Заткнись, – говорит Эдди.
Но Джо не обращает на него внимания:
– Точно. Вчера заходит в комнату, глаза навыкате, и говорит мне: «Джо, я встретил девушку, на которой женюсь!»
Эдди весь кипит от злости.
– Я тебе сказал: заткнись!
– А как ее зовут Эдди? – спрашивает кто‑то.
– Она ходит в церковь?
Эдди приближается к брату и бьет его по руке.
– У‑у‑у!
– Эдди!
– Я велел тебе заткнуться!
Но Джо выпаливает:
– И он с ней танцевал на эстра…
Хрясь!
– У‑у‑у!
– ЗАТКНИСЬ!
– Эдди! Прекрати!
Даже румынские мальчики – что такое драка, они понимают, – смотрят с интересом, как братья скатываются с дивана на пол и колошматят друг друга, пока их отец не откладывает в сторону сигару и не начинает орать:
– А ну, прекратите немедля, пока я вас обоих не вздул!
Братья прекращают потасовку и, тяжело дыша, с яростью смотрят друг на друга. Кое‑кто из пожилых родственников улыбается. Одна из тетушек шепчет:
– Видно, ему эта девушка и впрямь нравится.
Позже, после того как праздничный бифштекс съеден, свечи на торте задуты и гости разошлись, мать Эдди включает радио. Передают новости о войне в Европе, и отец говорит о том, что если дела пойдут на спад, то со строевым лесом и медными проводами станет совсем туго. И тогда содержать парк в порядке будет почти невозможно.
– Такие ужасные новости, – замечает мать, – в самый день рождения.
Она крутит ручку радиоприемника, и вот из него уже льется музыка: оркестр играет свинг. Мать улыбается и тихонько подпевает, потом подходит к Эдди, сидящему развалясь на стуле и отщипывающему крошки от последнего куска торта. Мать снимает фартук, вешает на спинку стула и протягивает руки Эдди.
– Покажи мне, как ты танцевал со своей новой подругой, – просит она.
– Ой, ма…
– Давай‑давай.
Эдди поднимается со стула с таким видом, точно его ведут на казнь. Джо ухмыляется. Но их хорошенькая круглолицая мать напевает мелодию свинга и скользит взад и вперед по комнате, пока и Эдди не начинает танцевать вместе с ней.
– Та‑а‑а… та‑а… ти‑и‑и‑и, – подпевает мать радиоприемнику. – Когда ты со мно‑о‑й… та‑та… звезды и луна… та‑та‑та… в июне…
Они кружатся и кружатся по гостиной, и Эдди вдруг разбирает смех.