– Он наклонился, так что его глаза были на уровне глаз Джека. – Думаю, в суде, когда я засвидетельствую, что ты отказался предоставить образцы, присяжные решат, что тебе есть что скрывать. – Чарли пожал плечами. – Если ты ничего не совершал, не о чем и беспокоиться, верно?
– Верно, – выдавил Джек и вышел из машины.
Его в наручниках провели в отделение первой помощи и оставили в крошечной кабинке. Вошла медсестра, взяла у Джека кровь из вены, и Чарли подписал пробирку, чтобы не перепутать подученные образцы крови. Джек уже спрыгнул со смотрового стола, когда детектив, покачав головой, остановил его.
– Я еще не закончил.
Он надел резиновую перчатку и выдернул у Джека пучок волос из головы.
– Больно!
– Можно подумать, меня это интересует, – проговорил Чарли, запечатывая волосы в конверт.
Джек смотрел на него испепеляющим взглядом.
– Теперь закончили?
– Нет. Снимай штаны.
– Не буду.
Чарли смерил его равнодушным взглядом.
– Или я вырву у тебя волосы на лобке, или ты сделаешь это сам. Джек вытянул перед собой руки в наручниках.
– Для этого не нужно размахивать руками, – ответил Чарли. – Первая попытка.
Взбешенный Джек расстегнул джинсы и полез к себе в трусы. Наручники зацепились за пуговицу, но Чарли сделал вид, что ничего не заметил. Если этот кретин случайно поранится, жизнь станет безопаснее. Джек вздрогнул, когда выдернул первый волосок, и положил его на бумажку, которую Чарли расстелил на смотровом столе.
– Сколько нужно?
Для анализа ДНК нужно всего несколько волосинок – пять, самое большее десять. Чарли, не моргнув, посмотрел на Джека.
– Тридцать, – ответил он, продолжая наблюдать.
1 мая 2000 года
Сейлем‑Фоллз,
Нью‑Хэмпшир
Мэтт Гулиган обладал хваткой питбуля и внешностью Опи Тейлора – комбинация, которая привела к ошеломляющему количеству обвинительных приговоров за время его работы помощником окружного прокурора, за что многие местные адвокаты защиты мечтали придушить его во сне. Стоя в семь утра за дверью совещательной комнаты в здании окружного суда Графтона и слушая, как адвокат необычайно громко, не стесняясь в выражениях, спорит со своим подзащитным, он думал о Молли.
Он представлял ее васильковые глаза, ее шелковистую кожу и даже запах, который вдыхал, когда утыкался лицом в ее шею. Она не давала ему спать всю ночь, но он абсолютно не возражал. Он был без ума в нее влюблен.
Откровенно говоря, он пребывал в этом состоянии с момента ее рождения, вот уже шесть месяцев.
Теперь, когда Мэтт стал отцом, в него словно бес вселился. Он хотел отправить за решетку всякую нечисть, чтобы его дочь могла спокойно жить в безопасном мире. Его жена Сидни говорила, что ему придется лечиться от гипертонии, что нельзя изображать из себя Супермена.
– Посмотрим, – отвечал Мэтт.
Он скрестил руки на груди, желая поскорее покончить с этим делом. Парня задержали с поличным, с наркотой, поэтому предложение заключить сделку о признании вины было со стороны Мэтта актом небывалого великодушия – так, по крайней мере, он сам считай. Адвокат подсудимого начал спорить, пытаясь добиться более мягкого приговора. Мэтт отказался, но предложил им выйти в совещательную комнату, чтобы адвокат мог обсудить со своим подзащитным сложившееся положение.
– Нет, – в четвертый раз отказался подсудимый. – Я не буду признавать вину.
Мэтт закатил глаза и вернулся в комнату. Он вырвал бланк из рук подсудимого и, разорвав его, швырнул обрывки в лицо ошеломленного парня.
– Сделка больше не предлагается.
– Боже! – воскликнул адвокат. – Он же вот‑вот готов был согласиться!
Мэтт заставил невысокого роста адвоката отступить к столу.
– Я больше не желаю заключать сделку, – негромко сказал он. – На суде я в пух и прах разобью вашего подзащитного. Он еще пожалеет, что был несговорчив, а вы – что были не слишком убедительны. – Он сделал шаг назад и поправил пиджак. – До свидания.
Мэтт взглянул на часы и улыбнулся. У него есть два свободных часа. Если повезет, он покормит Молли завтраком.
В комнате было душно, из мебели – низенький стол, два складных стула и магнитофон. Лампа дневного света бессистемно мигала.
Было трудно поверить, что все происходит наяву, что стальные браслеты на запястьях не бутафория, что история, по сути, повторяется. Джек не боялся – напротив, он даже смирился, как будто ожидал такого логического конца. Послания на двери закусочной, избиение должны были стать хорошим уроком. Но ничто – ни арест, ни издевки Уэса, ни взятие образцов ДНК в больнице – не оставило такого глубокого шрама, как осознание того, что Эдди в нем сомневается.
Дверь распахнулась, и вошел Чарли Сакстон. Он протянул Джеку пачку сигарет.
– Куришь?
Джек покачал головой.
– Ах да! Великий спортсмен, да?
Когда Джек ничего не ответил, Чарли вздохнул. Он нажал на кнопку записи, загорелся красный огонек, пленка начала крутиться.
– У вас есть право хранить молчание, – произнес он. – Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката, который может присутствовать во время любого допроса. Если вы не в состоянии нанять себе адвоката, вам назначат государственного защитника. – Чарли сложил руки на столе. – Не хочешь рассказать мне свою историю?
Джек молча отвернулся.
Чарли кивнул, он ничуть не удивился.
– У тебя есть знакомый адвокат?
Адвокат, к которому Джек последний раз обращался, засадил его в тюрьму на восемь месяцев. Он стиснул зубы при одной мысли о том, чтобы отдаться на милость очередного вымогателя, который не станет печься об исходе дела, если уже выплачен предварительный гонорар.
– Ладно, – вздохнул Чарли.
Он вызвал полицейского и распорядился проводить Сент‑Брайда в камеру. Они были уже около двери, когда Чарли спросил:
– Хочешь кому‑нибудь позвонить?
«Эдди».
Но Джек смотрел перед собой и не остановился.
– Ты знала, – спросил Мэтт, глядя, как жена посыпает мускатным орехом творог, который ела на завтрак, – что если ввести его внутривенно, то можно умереть?
– Творог? Еще бы!
– Нет, мускатный орех.
Мэтт опустил силиконовую ложечку в персиковое пюре и поднес ее к губам дочери. Как и ожидалось, Молли выплюнула все на отца.
Сидни опустилась на стул рядом с Мэттом.
– Хотелось бы знать, откуда тебе известны такие тайны о специях?
Он пожал плечами.
– Я упрятал за решетку женщину, которая убила мужа‑диабетика, подмешав мускатный орех в инсулин.
– Нужно записать рецепт, – улыбнулась Сидни, – на тот случай, если ты станешь действовать мне на нервы.
Мэтт вытер салфеткой лицо Молли и на всякий случай – свою щеку.
– Похоже, мне придется купить защитный костюм.
– Я уверена, что к тому времени, как научится ходить, она будет уже ловко управляться с ложкой.
Молли, словно поняв, что речь идет о ней, залилась смехом.
– Ты ведь не станешь нигде ходить, правда, пончик? – заворковал Мэтт. – Пока папочка не проверит…
Его прервал телефонный звонок.