На пакете было написано «Тропикана». Он понюхал содержимое стакана и понял, что сок томатный: на прошлой неделе он сам перелил его в пустой пакет, когда стеклянная банка не влезла в холодильник. С облегчением вздохнув, он глотнул сока, потом разбил в стакан сырое яйцо и добавил виски.
Лучшее лекарство от похмелья. Ему ли не знать!
За спиной распахнулась дверь. Рой хотел было резко повернуться, и его чуть не стошнило. Эдди была вне себя. А чего ему еще ожидать?
– Знаю, знаю, – начал Рой. – С моей стороны абсолютно безответственно… Эдди? – Сейчас, когда дочь подошла ближе, он увидел у нее на глазах слезы. – Милая, что произошло?
– Чарли Сакстон арестовал Джека.
– Что?
– Он сказал… Ой, папочка… Чарли сказал, что вчера ночью Джек изнасиловал Джиллиан Дункан.
Рой опустился в кресло.
– Джиллиан Дункан, – пробормотал он. – Господи, Пресвятая Богородица!
В памяти забрезжило какое‑то воспоминание, но он никак не мог за него ухватиться. Потом его осенило, и он вскинул голову.
– Эдди, прошлой ночью Джек был со мной.
На ее лице засветилась надежда.
– Правда?
– Тебе не понравится то, что ты услышишь, но мы сидели в «Петушином плевке». Надирались. – Рой скривился. – Насколько я понимаю, лучше считаться пьяницей, чем насильником.
– Джек вчера был с тобой? Целую ночь? И ты можешь заявить об этом в полиции?
– Он пришел часов в десять. Примерно до одиннадцати я могу за него поручиться.
– А что случилось потом?
Рой втянул голову в плечи.
– Я… вырубился. Марлон, бармен, разрешает мне спать в задней комнате. Думаю, Джек ушел, когда бар закрылся.
– А в котором часу он закрывается?
– В полночь.
Эдди села на диван и задумалась.
– Я не видела его до половины второго ночи. Где же он был?
Рой отвернулся, чтобы не видеть боль в глазах дочери.
– Может быть, полиция ошиблась, – пытаясь скрыть неловкость, сказал он.
И подумал: «А может, ошиблись мы с тобой».
В тюрьме ценится послушание. Если хочешь шоколадку, веди себя хорошо и тебе дадут заполнить бланк продуктового заказа. Если хочешь получить свободу режима средней изоляции, где можно и течение всего дня беспрепятственно перемещаться по общему залу, за исключением времени приема пищи, ты обязан доказать в режиме строгой изоляции, что можешь вести себя пристойно. Если хочешь погулять во дворе, должен заслужить эту привилегию. Шаг за шагом, уступка за уступкой в надежде получить взамен какое‑то послабление.
И наоборот: если доставляешь неприятности, будешь наказан.
Поэтому Джек, еще и часа не пробыв в окружной тюрьме Кэрролла, шагал в сопровождении двух конвоиров в кабинет директора тюрьмы для дисциплинарного взыскания.
Директор тюрьмы – крупный мужчина без шеи, с седым ежиком и в старомодных очках в стиле пятидесятых годов. Откровенно говоря, Джек решил, что вполне вероятно, что директор уже полвека сидит в этом кабинете и листает бумаги.
– Мистер Сент‑Брайд, – произнес он таким сиплым голосом, что Джеку пришлось напрячь слух, – вы обвиняетесь в непослушании конвоиру. Не очень‑то благоприятное начало.
Джек посмотрел поверх плеча директора тюрьмы. У него за спиной висел календарь, один из тех, что бесплатно рассылают банки. На нем был март 1998 года, как будто время остановилось.
– Учитывая ваше прошлое, мистер Сент‑Брайд, я уверен, вы отдаете себе отчет в том, что непослушание в тюрьме… даже самые незначительные проступки… могут оказать серьезное влияние на приговор, если вас осудят.
Например, этот небольшой бунт может стоить вам от трех до семи лет заключения плюс к тому сроку, который вам дадут. – Он сложил руки на груди. – Вам есть что сказать в свою защиту?
– Я ни в чем не виноват. И не хочу выглядеть как те, кто признан виновным.
Директор поджал губы.
– Сынок, – негромко сказал он, – не стоит себя так вести, поверь мне. Здесь твой бунтарский дух ни к чему. Если будешь держать нос по ветру и не станешь нарушать правила, твое пребывание тут будет куда приятнее.
Джек молча смотрел перед собой.
Директор тюрьмы вздохнул.
– Мистер Сент‑Брайд, я признаю вас виновным в нарушении существующих законов, поскольку вы отказываетесь надевать установленную форму. Вы приговариваетесь к трем дням карцера. – Он кивнул конвоирам. – Уведите.
Самое плохое в работе прокурора, по мнению Мэтта Гулигана, заключалось в том, что даже если ты и выиграл процесс, то не чувствуешь себя победителем. Мир слишком черно‑белый. Даже если он отправит Джека Сент‑Брайда за решетку на двадцать лет, это не гарантирует того, что этот ублюдок, который уже раз отсидел, не совершит очередное преступление. Это не изменит того, что Джиллиан Дункан придется жить с тяжелыми воспоминаниями. Это словно запереть в клетке слона, после того как он разгромил посудную лавку, – да, можно закрыть его на время, но все равно придется возмещать убытки за тот беспорядок, который он оставил после себя.
Мэтт решил встретиться с Амосом Дунканом и его дочерью у них дома. Обычно он не наносил частных визитов, но сейчас решил нарушить правила. Пригласить пострадавшую к себе в контору – это означает выставить на передний план битву в суде, которая ей еще предстоит. Сейчас лучше не волновать Джиллиан, чтобы в тот момент, когда Мэтт наконец выложит свои козыри, она отвечала перед присяжными так, как ему нужно.
Он взял чашку с кофе, которую протянула ему Джиллиан, и сделал глоток. Она присела на диван рядом с отцом.
– Отличный кофе. «Кона»?
Амос кивнул.
– Элитный сорт.
– Гавайский тоже хорош. Но, разумеется, в конторе мы радуемся и растворимому «Максвелл‑хауз».
– Я куплю для конторы окружного прокурора кофеварку‑эспрессо, – пообещал Амос, – если вы засадите этого ублюдка за решетку.
Не желая задерживаться на этом, Мэтт кивнул.
– Мистер Дункан, я очень хорошо вас понимаю, именно поэтому и пришел сегодня сюда. Сент‑Брайду предъявлено обвинение в изнасиловании при отягчающих обстоятельствах, что влечет за собой наказание в виде двадцати лет тюрьмы. Я решительно настроен добиться максимального срока. А это означает, что речь о сделке о признании вины не идет.
– Он выйдет на свободу?
Мэтт не стал делать вид, что не понял вопроса Амоса.
– Сент‑Брайда не выпустили под залог, поэтому до суда он будет находиться в тюрьме. После приговора он отсидит двадцать лет, а потом до конца жизни будет состоять на учете. Третье обвинение в изнасиловании – и он останется в тюрьме пожизненно. – Мэтт улыбнулся. – Поэтому нет, мистер Дункан. Он еще не скоро окажется на свободе. – Он повернулся к Джиллиан. – Мы можем организовать тебе помощь психолога из реабилитационного центра по работе с жертвами насилия, если нужно.
– Мы уже об этом побеспокоились, – ответил Амос.
– Хорошо. Сейчас мы занимаемся опросом свидетелей. Джиллиан, назови людей, которые могли бы, на твой взгляд, что‑то знать о событиях прошлой ночи.
Джиллиан взглянула на отца, который начал мерить шагами комнату.
– Думаю, остальные девочки. Уитни, Челси и Мэг.
Мэтт кивнул.
– Детектив Сакстон с ними побеседует.