Вокруг меня не Души Мира и не Атманы (или что у вас там?), а живые люди. И я вижу, как они живут – что им плохо, больно, что они несчастны. Только это меня мучит. Я за нихбоюсь. И так получилось, что это моя ответственность.
Вы же мне предлагаете – забудь о людях, это мелочи и телячьи нежности, Душа Мира бессмертна! Вы мне говорите – примирись со Злом, пусть Оно придет и очистит Вселенную для будущего Света! Такова Карма! А если эти люди погибнут, потеряют надежду на счастье – это ничего, ерунда! А я вам отвечаю – не мелочи это и не ерунда!
И все, что я делаю, – не для Души Мира, а для человека. Для конкретного – вот для Анхеля, например. Для тех, с кем мы встретились за последний год. Для людей... Погибнет мир или нет, мне на это, честно говоря, наплевать. Слышите меня – наплевать! Мне другое важно. Будет конкретный человек счастлив или нет. Это – важно!
А все эти ваши рассуждения... Нет у меня на это ни времени, ни желания. Я надеюсь найти способ помочь конкретным людям – тем, что хотят и могут быть счастливыми. Только их этому не учили. Бояться научили, а быть счастливыми – нет. И тут не о «непротивлении злу» надо думать, а о помощи.
Знаете, вы мне напоминаете детей, которые еще на горшок толком ходить не научились, а сидят в своей песочнице с флигелями и рассуждают о том, как миром управлять и как двигатели на орбитальных станциях функционируют. Все, я закончил. И время вышло. Так что вы уж меня простите, нам с Анхелем надо идти...
Ты резко встал со своего места, сделал мне знак, что пора уходить, и направился к выходу. И тут я увидел, что тебя повело, словно ты не держишь равновесия. Ноги подкосились, ты попытался выстоять, но не смог. У тебя снова начиналось видение...
– Снова энергетическое воздействие?– спрашивает Данила. А я не знаю. Не знаю.
Может быть, это результат видений, а может, и воздействие. Как ответишь?
– Это был очень странный разговор, Данила, особенно в свете того, что произошло дальше.
– А что было дальше?– спрашивает Данила.
Я раздумываю и оглядываюсь по сторонам.
Мы с тобой стоим в холле метро. Справа и слева от нас, спереди и сзади люди в серых костюмах.
Чего они от нас хотят? Кто их послал?
Даже я пока не понимаю этого, хотя, в отличии от Данилы, хорошо помню все, что произошло дальше.
Ну что ж, коли так, значит у нас есть время.
Но может быть, его мало? Тогда надо спешить.
*******
Т ебя положили на диван в одной из комнат левого флигеля.
– Я же вам говорила! – прошипела Кассандра. – Зачем он стал с ними спорить! Нужно было втереться в доверие к Совету и вы– красть Серафитуса...
– Зачем? – я смотрел на нее и не понимал, что происходит. – Втереться в доверие?.. Выкрасть Серафитуса?..
Вы что, так ничего и не поняли?! – взъелась на меня Кассандра.
– Что я «не понял»?!
– Они считают, что Карма мира не должна быть изменена, – заговорщицки шептала Кассандра. – Они хотят гибели мира! А вы с вашими Скрижалями пытаетесь его спасти! И поскольку Серафитус в их руках, теперь они просто отключат его от аппаратов. И все – Скрижаль пропала!
И тут только я понял, что мы допустили гигантскую, непоправимую ошибку! Действительно, теперь члены Совета просто убьют человека, в котором скрыта Скрижаль Завета. И на этом – все. Наша работа будет провалена. Это же так просто! Партия проиграна в три хода...
– Ну ладно, – вздохнула Кассандра. – Я должна подумать. Что-то же можно сделать... Но учтите, вы постоянно находитесь под наблюдением. Попытаетесь бежать – вас возьмут на месте! Будете действовать без моего ведома – это стопроцентная смерть.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
А я места себе не нахожу. Мне кажется, что еще мгновение, и я сойду с ума. Как я мог так глупо поступить? Почему я не уговорил тебя найти общий язык с Советом? Почему я не верил, что Серафитус – это человек со Скрижалью? Господи, я вел себя как полный дурак! Я в отчаянии.
*******
Т ы был в забытьи несколько часов. Лежал на диване с открытыми глазами и повторял, как заведенный:
– Отпустите меня... Отпустите меня... Отпустите меня...
–Данила, – я теребил тебя за плечо, – что значит отпустить? Куда отпустить? Откуда? Кто тебя держит?!
Но все без толку. Ты не отвечаешь и только одно – «отпустите меня».
В себя ты пришел только к ночи. Кассандра заходила несколько раз, справлялась о твоем состоянии.
– Анхель, что будем делать? – ты повернул голову и посмотрел на меня.
– Я не знаю... Тебе нужно как-то войти в контакт с Серафитусом.
– В нем нет Скрижали, – говоришь ты, продолжая все так же безучастно лежать на диване.
– Господи, Данила! – я почти взмолился. – Не начинай это, пожалуйста. Ты то приходишь в себя, то словно испаряешься. А я тут сиди и понимай, что нам делать! Я совершенно запутался. И этот разговор с Советом... Только подумай – кто они, и что теперь будет! Что ты там устроил?.. Неужели нельзя было...
От безысходности, от тяжести, лежавшей у меня на душе, я был на грани нервного срыва.
– Анхель, мы в ловушке.
Ты уставился в потолок. Взгляд остекленевший, уставший, измученный. Положил руки на лицо и стал его растирать.
– Я понимаю, что мы в ловушке, – я даже разозлился на тебя. – Данила, нам нужна помощь!
– Анхель, когда человек в отчаянии, он думает только о том, кто ему поможет. И именно в этот момент очень важно понять: ты сам – тот человек, который может тебе помочь. Выход появится только в тот момент, когда ты перестаешь искать помощь на стороне. А до тех пор ты оглядываешься, вместо того чтобы присмотреться.
– Это философия, Данила. Сплошная философия...
– Нет, это не философия, – сказал ты. – Какую помощь ты ждешь? Чем тебе могут помочь?
– Ну, я не знаю. Хоть бы с твоими голосами разобраться.
Так давай разбираться с голосами, – предложил ты. – Допустим, что во мне действительно говорят мужская и женская сущности. Если они сущности,то, насколько я понимаю, они универсальны: сущность мужского и сущность женского. Они ведь не могут быть у разных людей разными?
– Нет, не могут, – согласился я.
– А теперь подумай Анхель, как мы можем узнать об этих сущностях, если не привлекать к этому Серафитуса?
– Наверное, как и с любой другой сущностью? – предположил я. – Нужно своей собственной сущностью сконцентрироваться на предмете. Затем идти внутрь него, раздвигая внешние слои. И добраться до основания. Ведь сущность – это ничто, которое обретает себя в конкретном содержании.
– Это как? – ты сначала поднялся на локте, а потом и вовсе сел на диван. – Я не понял.
Сложный вопрос. Рассказывая о сущностях, становишься собакой – все понимаешь, а сказать не можешь.
– Это трудно объяснить, – сказал я. – Ну, вот, например, человек. Он рождается с пустой душой. Образно выражаясь, конечно. И дальше его душа, как бы, находит себя. Она сталкивается с обстоятельствами жизни, проявляет себя в них и в результате становится самой собой. Но ведь она и до всего этого была самой собой – душой, но невоплощенной. И вот то, чем она была до того, как обрела себя, и есть ее сущность.