Тебе достаточно сказать, я уйду, и мы больше никогда не увидимся.
Мое сердце бешено колотилось в груди. Лицо Адама было так близко, что я ощущала его дыхание.
— Хочешь, чтобы я попросил тебя уйти?
— Нет, не хочу.
— Значит, теперь ты моя.
Я судорожно втянула в себя воздух.
— Да.
— Хорошо, — сказал Адам. Это прозвучало, словно он не был удивлен или обрадован, просто констатировал очевидный факт. Видимо, так и было. Он оглянулся на окно, потом посмотрел на меня. — Это Стэнли, — сказал он, — повернись и помаши ему. — Я нервно взмахнула рукой. В ответ Стэнли поднял два больших пальца. — Мы поживем в квартире за углом, которая принадлежит его приятелю.
«Мы поживем...» При этих словах я ощутила, как во мне прокатилась волна сладострастия. Адам кивнул приятелю.
— Стэнли видит, что мы разговариваем, но он не умеет читать по губам. Сейчас зайдем на несколько минут в кафе, а потом я отвезу тебя на квартиру и оттрахаю. Как следует.
— Договорились, — сказала я. — Можешь делать со мной все, что хочешь.
Он наклонился и поцеловал меня еще раз. Он положил руку мне на спину, забрался под блузку. Я почувствовала его пальцы под полоской бюстгальтера, они пробежали по позвоночнику. Потом он зажал кусочек кожи между пальцами и сильно ущипнул.
— Больно, — сказала я.
Адам провел губами у меня возле уха.
— Ты сделала больно мне, — прошептал он.
— Алло?
В трубке слышался какой-то шум, быть может, уличный, но никто не говорил, потом трубку повесили. Я поставила телефон на пол. Через несколько секунд он зазвонил снова. И опять никого. Был ли слышен с того конца хоть звук? Дыхание, очень тихое? Точно я сказать не могла. Опять раздался длинный гудок.
Я посмотрела в открытые, но еще сонные глаза Адама.
— Старая история, — сказала я. — Если женщина отвечает, вешают трубку. — Я нажала четыре кнопки на панели телефона.
— Что ты делаешь? — зевнув, спросил Адам.
— Хочу узнать, кто звонил. — Я подождала.
— Ну и кто? — спросил он.
— Из телефонной будки, — наконец ответила я.
— Может, они не успевают вовремя опустить в автомат монету, — сказал он.
— Может, и так, — сказала я. — Мне нечего надеть.
— А зачем тебе что-то надевать? — Лицо Адама было всего в нескольких дюймах от моего. Он заложил пряди волос мне за ухо, потом провел пальцами по шее. — Так ты выглядишь великолепно. Когда я сегодня утром проснулся, то подумал, что это сон. Я лежу и смотрю на тебя спящую. — Он сдернул простыню с моей груди и прикрыл ее своими руками. Он поцеловал мне лоб, веки, потом губы, сначала нежно, а затем крепко. Я почувствовала во рту металлический привкус крови. Провела руками по его мускулистой спине, положила ладони ему на ягодицы и притянула к себе. Мы оба сделали глубокий вдох и слегка потерлись друг о друга; мое сердце колотилось против его сердца или наоборот? В комнате пахло любовью, простыни еще были немного влажными.
— Для работы, Адам, — сказала я. — Мне нужна одежда, чтобы пойти на работу. Я не могу целый день просто валяться в кровати.
— Почему? — Он поцеловал мне шею. — Почему не можешь? Нам нужно наверстать упущенное.
— Я не могу просто взять и не пойти на работу.
— Почему?
— Ну просто не могу. Я не такой человек. Тебе никогда не приходилось ходить на службу?
Он нахмурился, но не ответил.
Потом облизнул указательный палец и ввел его в меня.
— Побудь со мной еще, Элис.
— Десять минут. О Боже, Адам...
— Вот, надень это, — сказал Адам и бросил на кровать пару выцветших джинсов. — Можно прикрыть ноги. И еще кое-что. Этим придется обойтись сегодня утром. В двенадцать тридцать я за тобой зайду и пойдем по магазинам.
— Но я могла бы забрать свои вещи с квартиры...
— Нет. Пусть пока полежат там. Не ходи туда. Я куплю тебе что-нибудь из одежды. Тебе много и не нужно.
Я не стала возиться с нижним бельем, натянула джинсы, которые были свободными и длинноватыми, но с ремнем смотрелись не так уж плохо. Потом черную шелковую рубашку, которая ласкала мою чувствительную кожу и пахла Адамом. Я достала из сумочки кожаный шнурок и надела на шею.
— Вот так.
— Прекрасно.
Он взял щетку, расчесал мои спутанные волосы. Он настоял на том, чтобы смотреть, как я писаю, чищу зубы, крашу ресницы. Он не спускал с меня глаз.
— Я распалась на кусочки, — сказала я ему в зеркало, стараясь улыбнуться.
— Думай обо мне все утро.
— Чем ты собираешься заняться?
— Буду думать о тебе.
Если я покинула тот мир — а я считала, что так и есть, — то стала ли я частью мира Адама, заполненного мужчинами, которые уходят в горы, и женщинами, которые их ждут? Сидя у себя за столом в ожидании перерыва на ленч, я думала, как мало знаю об Адаме, о его прошлом, настоящем и планах на будущее. И чем больше я понимала, что он для меня посторонний, тем сильнее меня тянуло к нему.
— Здесь все немыслимо дорого, — заметила я.
— Примерь это, — сказал он.
Он выбрал прямое черное платье, потом пару обтягивающих брюк. Я надела это в специальной комнате на новое нижнее белье и взглянула в зеркало. Дорогая одежда — это совсем другое дело. Когда я вышла, прижимая к груди новые наряды, он приложил ко мне бархатное платье шоколадного цвета с низким вырезом, длинными рукавами и косо обрезанным подолом, который сзади шлейфом спускался на пол. Оно выглядело средневековым и сногсшибательным, а цифра на ценнике подсказала мне почему.
— Я не могу.
Он нахмурился:
— Я так хочу.
Мы вышли из магазина с двумя пакетами, набитыми одеждой, которая стоила больше моей месячной зарплаты. На мне были черные брюки и кремовая атласная блузка. Я подумала о Джейке, который накопил на пальто. Каким взволнованным и гордым было его лицо, когда он вручил его мне.
— Я чувствую себя содержанкой.
— Послушай. — Адам остановился на середине тротуара, и людям пришлось нас обходить. — Я хочу содержать тебя всегда.
Он умел сделать так, чтобы игривые фразы звучали страшно серьезно. Я вспыхнула и засмеялась, а он не отрываясь смотрел на меня, почти сердито.
— Могу я пригласить тебя где-нибудь пообедать? — спросила я. — Хочу, чтобы ты рассказал о своей жизни.
— Джейк, это Элис, — глупо выпалила я.
— Я узнал тебя по голосу, — сухо ответил он.
— Ты болен?
— Нет.
Молчание.
— Послушай, мне очень жаль, но придется приехать и забрать некоторые вещи.
— Завтра днем я буду на работе. Тогда и приезжай.
— У меня нет ключей.
Я слышала его дыхание на другом конце провода.
— Ты окончательно сожгла мосты, да, Элис?
Мы договорились, что я заеду в шесть тридцать. Опять возникла пауза. Потом мы вежливо попрощались, и я повесила трубку.
— Оказывается, у тебя в данный момент все под контролем, Элис, — энергично заключил он.