— Два сапога пара. Каждый варится в собственном соку.
— Хочешь слить в одну кастрюлю?
— Очень! — Тая опустила глаза. — Не выгонишь?
— Давай попробуем. Только никаких обязательств.
— Я готова на любые условия.
— И никаких условий.
— Одно есть. Совсем простецкое. Жить будем у меня.
— А мастерская, цветы?
— Места для всего хватит.
Он кивнул в знак согласия.
Они были счастливы целых три года. Для него ничего не изменилось. Казалось, его совсем не трогает то, что он живет теперь в особняке восемнадцатого века, не интересовала роскошь, к которой привыкла Тая. Он продолжал работать шофером грузовика на той же автобазе, не выставлял своих картин и никому их не показывал. Ездил по-прежнему на старом «Фольксвагене». Тая подарила ему отличную машину, но он пользовался ею, только когда вывозил свою гражданскую жену в свет.
У многих неправильное представление о художниках. Почему они обязательно должны носить рваные свитера и потертые джинсы? Алеша всегда хорошо одевался. Он умел носить дорогие костюмы и чувствовал себя в них уютно. Тая доверяла его вкусу и покупала вещи только после его одобрения. Он не чурался светских тусовок и вел себя на приемах очень деликатно. Никто из знакомых Таи не верил, что Алеша работает шофером. Они считали его профессию прозвищем, кличкой. Тае это даже нравилось. Так Алексей выглядел для окружающих загадочнее. Она не переставала удивляться его способности видеть самую суть человека. Он мог переброситься с кем-то ничего незначащими фразами, а потом, когда жена спрашивала: «Что ты о нем думаешь?», дать точную характеристику в нескольких словах, очень емкую и глубокую. Не спроси она, он промолчал бы. Тая не раз проверяла Алешин дар, и всегда он был прав на сто процентов.
Через три года пришел конец счастливой сказке. Как она сейчас жалела, что не настояла на женитьбе, не родила детей, не привязала его к себе. Во всем виновата ее самоуверенность. Она бросала мужчин, но с ней никто так не поступал. Ведь она же королева!
Тая не верила своим ушам, не верила и не хотела верить. Глупость! Несуразица!
— Ты это серьезно? Только не считай меня дурой. Я знала об этой девчонке, но не придавала твоему увлечению большого значения. Почему нет? Ты же интересный мужик, все закономерно. Так даже лучше. Не держать же тебя на поводке возле своей юбки. Гуляй, но знай меру.
— Мы оба свободны, Тая.
— Я свободна с тобой. Мне никто не нужен. Покрутил роман и хватит. Ты же не способен любить кого-то всерьез.
— Я тоже так думал.
— Господи! О чем это мы? Ей двадцать шесть лет, а тебе сорок один. Ты стар для нее. Очнулся! Поздновато. Через месяц она от тебя сбежит. На что жить будете? Нищету разводить? Она обычная медсестра, а ты шофер. Что ты можешь ей дать?
— Ты же от меня ничего не требовала? Сбежит, значит, так мне и надо. Так получилось. Не знаю как. Чувства нельзя застраховать. Вся беда в том, что ты страхуешь все всегда и везде. Я видел в тебе музу, а теперь ее нет. Нас пожирает быт и проза. Я выдохся. Эта девушка вернула мне вдохновение. Надолго ли? Не хочу знать.
— Ты рассуждаешь, как двадцатилетний мальчишка. Хочешь, мы куда-нибудь уедем? На необитаемый остров. Сменим обстановку. Я готова на все ради тебя.
— Три года назад я поверил этим словам. И не потому, что ты произнесла их вслух, я прочел их в твоих глазах. Уезжать никуда не надо, я уже на необитаемом острове и вглядываюсь вдаль в ожидании белых парусов.
Над морем сиял багровый закат. Место на окраине города, где они стояли, называлось Чертово копыто. Обрывистый берег был обнесен гранитным парапетом высотой в метр и шириной в четверть метра. Раньше с обрыва срывались люди, часто падали машины.
Раньше с обрыва срывались люди, часто падали машины. На горе находился ресторан, дорогой, но популярный. Подвыпившие водители, спускаясь по извилистой дороге, не всегда успевали совершить резкий вираж. Дорога делала крутой поворот и прямой струной под уклон вела в город на набережную. Те, кто не успевал свернуть, выскакивали на край обрыва и ныряли в бездну. Живыми оттуда не возвращались.
В конце концов власти установили гранитную преграду, она могла выдержать удар автомобиля, и многих это спасло. Но люди продолжали называть обрыв Чертовым копытом, несмотря на прекрасный вид, открывающийся с высоты.
Алеша не верил в предрассудки и часто приезжал сюда полюбоваться морем, подумать и побыть в одиночестве. Он любил разговаривать с самим собой вслух. А с кем еще поговорить о себе. Несмотря на балагурство, остроты, анекдоты, он никогда ни с кем не говорил о собственной персоне. Даже с Таисией. Таисия, благодаря своей самоуверенности, считала, будто знает Алешу как свои пять пальцев, и не лезла к нему в душу. Оттого, возможно, они и прожили три года, а не три месяца.
Она подошла к перилам, задрала узкую юбку и взобралась на парапет. Одно неверное движение и ей конец. Алексей напрягся. На Тае высокие шпильки, на таких и по ровной дороге ходить опасно, а тут…
— Плохая игра, — сказал он сдавленным голосом.
— Если ты меня бросишь, то бросишь в пропасть. По-другому не получится. Без тебя я жить не буду. Не вижу смысла.
— Это же шантаж!
— Считай как хочешь. Что мне остается делать?
— А зачем я тебе такой нужен?
— Ты мне любой нужен. Сердце не задает таких вопросов. Если оно останавливается, человек умирает. Если я не могу договориться с тобой, я куплю твою девчонку. Она с легкостью обменяет свою любовь на деньги.
Ветер развивал ее длинные русые волосы и легкую блузку. Она была очень красива, а он подумал, что Тая похожа на скалу и, встав на камень, стала ее продолжением, они слились в одно целое.
— Ты ведешь себя глупо, — сказал он, повысив голос.
— Останусь жить, наделаю еще больше глупостей. Тогда мы оба погибнем.
Он подошел к ней, приподнял и спустил на землю.
— Ладно. Поедем домой. Я хочу выпить.
Она обняла его.
У обрыва стояли две машины. Алексей приехал сюда поболтать с самим собой, но Таисия знала, где его можно найти, и нашла.
— Это твои подопечные засыпали ямы? — спросил Алексей.
— Да. Кому же еще нужна эта дорога? Адский труд. Самосвалы сюда подниматься не хотели. Развернуться можно только у монастыря. Слишком высоко. Сваливали щебень на нижней смотровой площадке, а наши тамплиеры на тачках поднимали щебень вручную. Тяжелейший труд.
— Ты называешь их тамплиерами?
— Модное словечко. Мы много книг прочитали о монахах-рыцарях. Отцу Григорию история об их подвигах очень понравилась, вот мы и решили возродить орден тамплиеров. У людей появился новый смысл в жизни, им, как никому другому, нужна вера во что-то светлое, доброе.
— Неужели эти люди никому не нужны?
— Как и тот монастырь, куда мы едем.