В нем ощущалась душная тяжесть.
Я все думал, что там такое лежит…
А когда я наконец это увидел, меня едва не стошнило.
Правда.
Я зажал рот обеими руками и с трудом проглотил противный комок, подступивший к горлу.
Наверное, я бы заорал. Если бы не боялся открыть рот.
Потому что это был кролик. Вернее, то, что осталось от кролика. Его черные глазки-пуговки застыли в предсмертном ужасе. Одно ухо было оторвано.
Из распоротого брюшка вывалились все внутренности.
Я заставил себя отвернуться.
Меня все еще мутило. Я бегом вернулся к дому и залез к себе в комнату через окно.
А когда я закрывал окно, я снова услышал вой.
Ликующий и свирепый вой хищника, напившегося крови жертвы.
…После завтрака я повел папу на задний двор, чтобы показать ему убитого кролика. Солнце еще только-только поднялось над горизонтом, но уже было жарко.
Когда мы с папой вышли на крыльцо, из-за угла дома вырулил Волк. Он радостно завилял хвостом и накинулся на меня с таким неподдельным восторгом, как будто не видел меня целый год. Он ударил передними лапами мне в грудь и едва не опрокинул меня на землю.
— Нет, Волк! Прекрати! — закричал я, смеясь и уворачиваясь.
Он опять норовил облизать мне лицо.
— Твой пес — убийца, — раздался у меня за спиной напряженный голос. Я обернулся. Это была Эмили. Она вышла на крыльцо следом за нами. Сегодня сестра была в белых теннисных шортах и красной футболке. Она остановилась на нижней ступеньке и стояла теперь, скрестив руки на груди и неодобрительно глядя на Волка. — Посмотрите, что он сотворил с этим несчастным кроликом.
— Эмили, перестань, — сказал я и погладил пса по голове. — Кто сказал, что это Волк?
— А кто еще стал бы потрошить кролика?! — возразила мне Эмили. — Он убийца.
— Никакой он не убийца, — разозлился я. — Он добрый и ласковый пес. Вот смотри. — Я положил руку в пасть Волку. Он осторожно ее прикусил, так, чтобы не сделать мне больно.
— Но в нем мог проснуться инстинкт охотника, — задумчиво проговорил папа. Он оторвал взгляд от мертвого кролика и посмотрел на олений загон. Я видел, что он не на шутку встревожен.
Олени стояли у самой дальней стены загона, сбившись в тесную кучку, и настороженно поглядывали на Волка. Они следили за каждым его движением.
— Хорошо, что они в загоне за крепкой сеткой, — тихо проговорил папа. — Там им безопасней. И мне спокойней.
— Папа, мы не можем держать у себя этого пса. — В пронзительном голосе Эмили слышались нотки истерики. — Надо избавиться от него. И поскорее.
— Ну нет! — возмутился я, сердито глядя на сестру. — Как ты докажешь, что это Волк?! — Я тоже начал кричать. Но меня можно было понять. Я действительно был возмущен и обижен до глубины души. — Никак не докажешь! Вот и не обвиняй его!
— А ты никак не докажешь, что это не он, — парировала Эмили.
— Я знаю, что это не он! — Я окончательно распсиховался. — Ты разве не слышала вой вчера ночью? Такой ужасный и злобный вой. И это была не собака. Так собаки не воют.
— Тогда кто это был? — спросила Эмили.
— Я тоже слышал, как кто-то выл на болотах. — Папа встал между мной и Эмили. Как будто боялся, что мы подеремся. — Мне показалось, что это был волк. Или койот.
— Вот видишь?! — крикнул я прямо в лицо Эмили.
— Но в этих краях ни койоты, ни волки не водятся, — продолжал папа, повернувшись в сторону болот.
Эмили так и стояла, скрестив руки на груди.
Она посмотрела на Волка, и ее аж передернуло.
— Надо избавиться от него, папа. Он опасен.
Папа протянул руку и потрепал Волка по загривку. Потом почесал ему под подбородком. Волк лизнул ему руку.
— Просто надо за ним присматривать повнимательнее, — сказал он. — Он вроде бы добрый и ласковый. Но по большому счету мы про него ничего не знаем. Поэтому будем с ним поосторожнее, ладно?
— Уж я-то точно буду поосторожнее. — Эмили прищурилась, глядя на Волка со страхом и неприязнью. — Я вообще собираюсь держаться подальше от этого чудовища. На двадцать шагов к нему не подойду. — Она резко развернулась и убежала обратно в дом.
Папа пошел в сарай — взять лопату и ящик, чтобы убрать и отнести на помойку мертвого кролика.
Мы остались с Волком вдвоем. Я опустился на колени и обнял пса за шею.
— Никакое ты не чудовище, правда, псина? — прошептал я ему на ухо. — А Эмили просто придурочная. Ты не чудовище. Ты хороший и добрый пес. Это не ты убил кролика. И это не ты вчера ночью бежал на болота. Правда?
Волк поднял голову и внимательно посмотрел на меня своими синими глазами.
У него был такой умный взгляд…
Он как будто пытался мне что-то сказать.
Знать бы только, что именно.
19
В ту ночь я не слышал никакого воя.
Посреди ночи я проснулся и выглянул в окно. Папа соорудил Волку спальный загончик на заднем дворе, но сейчас Волка там не было. Куда-то он убежал. Может быть, на болота. Но я за него не волновался. Я знал, к утру он вернется и встретит меня во дворе с такой бурной радостью, как будто мы с ним не виделись тысячу лет.
Утром, сразу же после завтрака, я взял большой пакет с сухой собачьей едой и направился во двор кормить Волка. И тут подошел Вил. Вчера мы с ним договорились, что встретимся утром. Сегодня он был в синей спортивной майке и черных велосипедных трусах. А на голове у него была желто-зеленая кепка с эмблемой местного лесничества.
— Привет! Как дела? — спросил он.
— Да так, ничего. — Я засыпал корм Волку в миску. Пес тут же уткнулся в нее мордой и принялся громко чавкать. Я завернул верх пакета с собачьей едой и потащил его обратно в кухню. Оставив пакет у дверей, я вернулся к Вилу.
— Может, пойдем прогуляемся, — предложил он, наблюдая за тем, как Волк безжалостно расправляется с завтраком. — На болота.
— Пойдем.
Я быстро сбегал на кухню сказать маме с папой, что мы с Вилом идем гулять. Когда я вернулся во двор, Вил уже шагал через луг. Я поспешил за ним.
Волк увязался за нами. То есть я так говорю: увязался. На самом деле он убежал далеко вперед, а потом встал, дожидаясь нас. Когда мы его догнали, он опять побежал вперед. Потом снова дождался нас и слегка приотстал. Так он и носился туда-сюда, то вперед, то назад. Временами он отбегал в сторону и валялся в высокой траве, подставляя лохматое пузо теплому солнышку.
— Ты слышал про мистера Уорнера? — вдруг спросил Вил. Он сорвал на ходу травинку и взял ее в рот.
— Про кого?
— Про Эда Уорнера. — Вил держал травинку в зубах, и поэтому его голос звучал еще глуше, чем обычно. — Ты, как я понимаю, еще не успел познакомиться с Уорнерами. Они живут в самом последнем доме. — Вил обернулся и показал пальцем, где именно.
— А что с ним случилось? — спросил я, едва не налетев на Волка, который в очередной раз с радостным лаем бросился мне под ноги.
— Он пропал, — сказал Вил, покусывая травинку. — Вчера вечером он не вернулся домой.
— Откуда не вернулся? — Я невольно оглянулся на дом Уорнеров.