И, словно чтобы добить ее, Бек вставил свою любимую фразу:
– Подумай, может быть, настало время позвонить тетушке?
Райли выключила мобильник и швырнула его подальше. К счастью, Бек не рискнул перезванивать.
– Прекрати! – отчаянно крикнула она своему отражению в зеркале. – Ты ни в чем не виновата. Ты же сделала все правильно и спасла ему жизнь.
И все равно потеряла его навсегда.
Райли с трудом добралась до постели и рухнула в нее, шмыгая опухшим носом. Страшные слова Саймона разъедали ее сердце, как кислота. Как он мог так быстро отвернуться от нее?
Тут зазвонил мобильник и, вибрируя, пополз по столу, врезавшись в стакан с цветами. Она не стала отвечать. Спустя несколько минут телефон запищал снова. Райли отвернулась к стене, понимая, что сейчас не способна ни с кем разговаривать, потому что тут же расплачется. Пришло сообщение. Затем еще одно.
Вдруг произошло что‑нибудь важное? Вдруг что‑нибудь стряслось с Беком?
Это оказался Пит. Он написал ей: «Срочно позвони мне! Мне необходимо с кем‑нибудь поговорить!»
Выглядело серьезно, поэтому она сдалась и набрала его номер.
– Питер? Что случилось?
– Подожди.
Раздались шаги и скрип двери.
– Так, я вышел. – Он разговаривал хрипло, будто только что плакал, как и она.
Питер раньше никогда так себя не вел, и Райли не на шутку испугалась.
– Что такое? – снова спросила она.
– Я наконец решился и сказал маме, что не поеду с ней и вампирами в Иллинойс.
Райли вжалась в кровать, предчувствуя недоброе.
– Она окончательно дошла до ручки. Сначала у нее случилась истерика. Потом она обвинила папу в том, что он промыл нам с Дэвидом мозги. Они чуть не подрались. Здесь творился полный ад.
– Да, жуть.
– Точно. Знаешь, я уже сомневаюсь: может быть, не стоило так поступать? Надо было ехать с ней и…
Похоже, он действительно запутался.
– А как ты сам считаешь, где твое место? – спросила она.
Он надолго задумался.
– С папой. Все намного спокойнее, когда мы вместе.
– Тогда ты принял верное решение. Мама должна самостоятельно разобраться со своими фобиями, и ты, к сожалению, ничем не можешь ей помочь.
– То же самое сказал папа. Он хочет, чтобы я остался, и говорит, что мне уже настала пора учиться на собственных ошибках.
– Если у нас с тобой действительно есть хоть что‑то общее, гарантирую: они будут просто выдающиеся.
Он тяжело вздохнул.
– Вообще‑то здесь надо было сказать, что все будет хорошо.
– Извини, сейчас я на это не способна. Только не с Саймоном… – На этот раз они оба вздохнули одновременно. – Мы сегодня расстались.
– Но ведь между вами все казалось таким безоблачным…
– Так и было, пока он не сошел с ума. – И Райли рассказала ему все подробности, включая обвинение в сотрудничестве с Дьяволом.
– Ого, – только и вымолвил Питер. – Слушай, может, нам что‑нибудь в воду подмешивают? Сначала мама свихнулась, теперь твой парень…
– Иногда кажется, что мы с тобой – единственные адекватные люди.
– А я всегда так считал, – поддержал он. – Не волнуйся, настанет день, и ты встретишь по‑настоящему классного парня.
У нее в голове возник образ Ори, но она тут же от него отмахнулась. Две розы, пусть даже такие прекрасные, не способны залечить ее разбитое сердце.
– Держись там, хорошо? – подбодрила она друга. – Когда твоя мама побудет у родных, ей наверняка станет легче. Ей помогут, и может быть, все наладится.
– Папа надеется на это. Позвони мне утром, ладно? За мамой приедет дядя, и я буду помогать собирать вещи. Нужно как‑то отвлечься от чувства вины, которое она стремится во мне культивировать.
– Позвоню. Не сомневайся, ты сделал все правильно.
– Тогда почему мне так плохо? – прошептал он.
* * *
Открыв входную дверь в «Армагеддон Лаунж», Бек привычно оценил взглядом обстановку и прошел к бару. Лучше разговаривать с журналисткой на своей территории. В качестве знака перемирия он с грохотом поставил на стойку подарок: пятилитровую канистру Святой воды.
– Это то, что я думаю? – поинтересовался Зак, вытирая руки полотенцем.
– Ага. Нарисуй ею черту перед входной дверью, и никакая дрянь сюда не пройдет. Если понадобится, я могу принести еще.
Бек не любил лишних расходов, но ему не хотелось, чтобы его выжили из любимого бара. Только не теперь.
Зак кивнул, принимая подарок.
– Ну что, «Шайнер Бок»?
– Газировки, – ответил Бек и, заметив, что собеседник удивленно приподнял бровь, пояснил: – Напился виски и не хочу заливать его пивом.
– Если ты станешь трезвенником, наш бар разорится.
– Ха‑ха! – Поджидая напиток, Бек вальяжно оперся о барную стойку. – А что твой босс говорил насчет той ночи?
– Ругался, как сапожник. Хотел запретить вход для ловцов.
– Я не виноват, что вас решили навестить адские отродья. Может быть, стоит подумать о смене названия, как считаешь?
– Я уже ему говорил. А вот это очень кстати. – Зак постучал по канистре. – Поможет его успокоить.
Бек расплатился и сел за стол. Его манили незанятые столы для бильярда, но он держал себя в руках. Парочка завсегдатаев приветливо кивнула ему из глубины зала, и он ответил кивком. Кажется, никто не держит на него зла. А вот что произошло с ним самим во время нападения четвертаков, Бек еще не до конца разобрался. Следовало бы поговорить об этом со Стюартом, когда уляжется вся кутерьма с охотниками. Может быть, удастся поймать этих тварей.
Он сидел и с задумчивым видом потягивал ледяную газировку. Конечно, он безмерно уважал шотландца, но заявление о том, что из Ада пришли спасать их жизни, звучало слишком смело даже для него. Стюарт заметил, что развязка всей истории наступит еще нескоро. Это означало, что у него нет никаких догадок по поводу того, кто натравил на них демонов.
Это должен быть Ад, и никак иначе. Наверное, старик ударился головой сильнее, чем мы думали.
По крайней мере, хотя бы закончилась любовная тягомотина между Райли и Саймоном. Если бы Беку удалось уговорить девушку съездить к тетке, может, в ее отсутствие Саймон разобрался бы со своей дурной головой. Бек даже не надеялся, что они помирятся, – Блэкторны не прощали оскорблений.
Он помнил, каково это, – однажды его так же бросила Луиза, а теперь он взял и повел себя холодно с Райли, хотя она переживала нечто похожее.
Прости, девочка.
Если бы он мог уговорить ее хотя бы ненадолго съездить к тете, может быть, Саймон и разобрался бы с бардаком в своей голове.