— Видение номер два? Ну разве это не мой звездный вечер?
— Лети отсюда, Мотылек, — прошептала Ундина.
— Меня зовут Моргана, — пропела темноволосая девушка, наклоняя голову. — А тебя?
Мотылек усмехнулся.
— Джеймс Мозервелл.
— Как художника?
— Хммм… — Мотылек взвесил их булькающие трофеи. — Как бы то ни было, самим вам это ни за что не купить.
— Au contraire, [3]друг мой. — Ундина показала вдоль прохода на кассира, читавшего газету за прилавком. — Моргана постоянно здесь закупается. Этот мужик от нее теряет рассудок.
Красавица с улыбкой пожала плечами.
— Ну конечно. — Мотылек подмигнул, но покачал головой. — Вот только не сегодня. Без моей помощи вам не обойтись.
Его лицо стало серьезным.
— А заодно мы могли бы повеселиться в этот вечер еще до того, как все начнется.
До того, как все начнется? О чем он, черт подери, говорит? Ундина отмахнулась от непонятного замечания. Мотылек был известен болтовней в стиле «я весь такой загадочный», которую она терпеть не могла. «Эй, а ты не собираешься на „Человека в огне“? [4]Зачетные татухи, чувак». Бла-бла-бла. В Портленде такие приколы могли и сработать, но единственным их назначением было помогать забраться под юбку аппетитным девочкам.
Ундина махнула рукой.
— Слишком много «пыльцы» вынюхал, Мотылек? Позволь, я повторю. Тебя — никто — не — приглашает!
Он только улыбнулся.
— Ну, как хотите.
— Пошли, Моргана. — Ундина направилась к кассе. — Нам не нужна твоя помощь, Мотылек. Мы просто устраиваем маленькие посиделки — для небольшого избранного общества. Старшеклассников. Я полагаю, ты не настолько жаждешь погрузиться в воспоминания молодости?
Мозервелл рассмеялся, наслаждаясь этой перепалкой.
— Я счастлив от одного только твоего присутствия. Ну что, Моргана, — начал он, забирая бутылки из неловких девичьих пальцев и перекладывая их в тележку Ундины, — расскажи о себе. Кто ты, милое создание, ангел света? Ты ведь не хочешь сбежать от меня?
Девушка шагнула ближе. Ей определенно нравилось его внимание, и она была очарована новым знакомым. Ундина пошла быстрее. Как странно чувствовать, что тебя не замечают — будто тебя вовсе нет. И дело здесь не в ревности. Ревность — порождение желания, а это в основном обошло ее стороной — несколько раз она целовалась с мальчишками на танцах в школе Мак-Кинли, но никогда ни с кем по-настоящему не встречалась.
Ревность всегда казалась ей чем-то смешным и уместным разве что в плохом реалити-шоу. Нынешняя ситуация скорее раздражала ее, будто заусенец. Убийственно раздражала.
Кроме того, от этой пары начинал исходить какой-то жар, и Ундина чувствовала, что если стоять между ними достаточно долго, то можно и вспыхнуть.
— Пошли, Моргана, — сказала она, прибавив шагу.
Кассир еще за несколько шагов до кассы дал понять, что абсолютно не собирается продавать выпивку несовершеннолетним. Несмотря на это, Моргана с заранее приготовленной улыбочкой начала выкладывать бутылки. Мужчина за прилавком покачал головой.
— Документы покажите, барышня, — предложил он, глянув поверх очков.
Моргана низко наклонилась над кассой, открывая роскошное орудие внушения в виде молочно-белой груди в вырезе черной блузки.
— У меня украли бумажник, — сказала она, убирая за ухо выбившуюся прядь и улыбаясь. — Помните? Я была тут всего лишь на прошлой неделе и уже говорила, что у меня украли бумажник. Как только мне оформят новые документы, я приду и покажу вам…
Мужчина постучал по табличке с цифрой «21», прикрепленной к кассе.
— Нет документов, не будет и покупки. И предлагаю вам вернуть эти товары обратно на полки, пока я не позвонил в полицию и вас не арестовали за попытку незаконно приобрести алкоголь.
И он одну за другой оттолкнул бутылки от себя, обратно к Моргане.
— Динамщица, — пробормотал он и закашлялся.
Шокированная Ундина стояла молча, не находя слов. Моргана притворилась, что не слышала этой отповеди, Мотылек же, судя по всему, ничего не упустил. Вид у него был сияющий, а улыбка, когда он смотрел на Ундину, явно подразумевала: «Ну что я вам говорил?»
Кассир вытер нос тыльной стороной ладони, встряхнул газету и снова принялся читать.
— И вы тоже, — кивнул он Ундине.
— Простите?
Он бросил взгляд на Мотылька, презрительно искривив свою толстую, короткую верхнюю губу:
— И дважды подумайте, прежде чем просить этого мелкого гомика сделать покупку за вас.
Ундина и Моргана безмолвно застыли, опустив руки. Ундина открыла рот, как будто собиралась что-то сказать, но забыла, что именно. Щеки Морганы заливала розовая волна.
С невозмутимой улыбкой Мотылек шагнул вперед и поднял к губам правую руку — ту самую, с серебряным кольцом, часами на ремешке и татуировкой — и шикнул на мужчину. Кассир на секунду напрягся, нахмурился, но тут же расслабился. Мотылек продолжал шипеть, и человек за кассой обмяк. Ундина и Моргана смотрели во все глаза. Держа пальцы возле губ, Мотылек шипел все тише, а кассир становился все более вялым.
Наконец Мотылек умолк и положил руку на прилавок.
Кассир улыбнулся, словно видел его первый раз в жизни.
— Ну, сэр, — сказал он. — Чем могу вам помочь?
— О, думаю, вы могли бы просто пробить нам покупку.
Ундина почувствовала, что у нее закружилась голова, и слегка оперлась о прилавок. Кассир улыбнулся и ей, и она отдернула руку.
— Да, милочка?
— Нет, ничего.
Она не понимала, что происходит. Минуту назад кассир обозвал их динамщицами, а парня — гомиком, и вдруг такая перемена? Она посмотрела на Моргану — та стояла, закусив губу и широко распахнув глаза. Что бы сейчас ни происходило, было ясно: ей это нравится.
— Не бери в голову, юная Ундина, — сказал Мотылек, не сводя глаз с кассира. — Просто клади бутылки в пакет.
— Нет! — Она развернулась и уставилась на него. — Или ты мне скажешь, что происходит, или я уношу отсюда ноги. А вы… — Она повернулась к кассиру. — Почему вы вдруг передумали?
— Заткнись, Ундина, — прошептала Моргана.