Пусть доложат еще раз: Костюков в
больнице, я уеду, кто будет передавать обзор информации из Белграда?
Потапенко>.
- Яблагодарен зато,-сказалАвгустЦесарец,оглядев главную
университетскую аудиторию,заполненную студентами, - что профессор Мандич
смог организовать нашу встречу:японимаю как это трудно -пригласить в
храм науки опального югославского писателя... Я хочу остановиться на одной
общей проблеме,особенно важной для нас сейчас,вдни,полные тревог и
надежд,вдни,когдаопределяется будущее нашейродины,страны южных
славян, великолепной нашей страны - Югославии...
Август Цесарец отпил воды изстакана,стоявшего накафедре.Он не
хотел пить,и горло у него никогда не пересыхало, но он нуждался в паузе,
потому что взале сидели не только его поклонники и друзья;здесь были и
те,ктоприупоминанииЮгославииначиналкашлять,возиться,
пересмеиваться.Мальчикиизподпольныхорганизаций,связанныхс
усташескими группами,не хотели слышать <Югославия>; они требовали, чтобы
слово <родина> определялось лишь как <Хорватия>.
Залсейчасхранилмолчание,иЦесарецвиделсотниглаз-
внимательных,настороженных, ждущих от него слова правды, ибо разобраться
в ошибке разных мнений,выявить истину в газетных статьях,часть которых
ратовалаза<тесныйсоюзсЕвропой>,другаячастьнастаивалана
<немедленномсоюзесославянскойматерью,Москвой>,третьячасть
предлагалапроводитьособуюполитику<балансировкинаразностях
европейских тенденций>, - было довольно трудно не то что студенту, но даже
человеку с определенным житейским опытом.
- Яхочуостановитьсясейчаснанекоторыхотправныхпунктах
национализма, то есть того идейного течения, которое может быть источником
высокого подъема нации,но одновременно может оказаться причиной крушения
государства, деградации национального духа, причиной крови и слез ни в чем
не повинных людей,караемых лишь за то, что их родители говорили на языке
отцов,непонимаяязыкасоседей.Яхорват,патриотюгославского
государства, как, я надеюсь, и все вы, но о национализме я начну говорить,
исследуяпоначалустановлениенациональнойидеологиивГермании.
Считается,что<доказательствоотфинала>большеподходитизящной
словесности,ноеслимыобратимся кГеродоту,Цицерону илиКриспу и
вспомним великолепные слова древнего историка: <Прекрасно приносить пользу
государству;неплохо также уметь хорошо говорить;прославиться можно и в
мирное иввоенное время;часто отзываются спохвалой как отех,кто
совершал подвиги,так и о тех,кто сумел описать подвиги других.
А мне,
хотя совсем неравная слава окружает того,кто пишет историю,и того, кто
еетворит,представляется особенно трудной работа историка:ведь прежде
всегословесное выражение должно стоять наравной высоте сописываемыми
событиями,а кроме того, если автору случится с неодобрением отозваться о
заведомойошибке,большаячастьчитателейсклоннавидетьвэтом
недоброжелательство изависть;приупоминаниижеписателяовеликих
заслугах и славе доблестных людей всякий с полным равнодушием воспринимает
то,кчему считает себя способным,ко всему же,превышающему его силы,
относится как к ложному вымыслу...>,-то мы,видимо,утвердимся в том
мнении,чтоприемылитературы отнюдьнечуждыистории,еслитолько
относиться кэтому предмету некаккмузейной окаменелости,нокак к
скальпелю в руках хирурга,врачующего недуги будущего: лишь в этом случае
и при таком условии литература и история окажутся неразделимыми,но не по
принципунеразделимости добраизла,аповысшемупринципу единства
честного и прекрасного...
ЯначнусталантливогоФихте,которыйпредвосхитилрождение
национальной идеологии в Германии, который во время становления нации, т о
е с т ьр а з м е ж е в а н и ясн а и б о л е еб л и з к и м и,
угадал будущее,угадалтенденциюгерманскогодуха,приспособленнуюк
экономическому развитию середины прошлого века. Он первым ощутил неприятие
германскойнациейроманскогомира,тоесть самого ближнего,наиболее
могущественного,и предвосхитил гимнтоговремени,<ВахтунаРейне>.
КонтинентальнаяЕвропатого периода,сложного и наполненного ожиданием,
неясным и тревожным,Европа,пережившая взлет Наполеона,была похожа на
весы,которые лишь ожидали руки,долженствующей поставить гирю на ту или
иную чашу. Именно тогда в Германии - подспудно и осторожно - зрел процесс,
видимыйтольконавременномотдалении,сложный и непонятный во многом
процесс выбора врага - гипотетического или реального.Выбор врагавсегда
происходит,одновременно с выбором союзника,ибо человечество,увы, как
правило,объединяется не во имя чего-то,но против.Лозунг объединения,
рожденный экономическим развитием немцев,естественно и неизбежно породил
вопрос:<В каких границах?> Историческое право становится уличной девкой,
которую пользуют прохвосты,удовлетворяя честолюбивую похоть.Ясно,что
любой национализм цепляетсявсвоихотправныхпостулатахзатотпик
истории,когданароддостигалнаивысшегоуспехавгосударственном
развитии.Политики обратились к историкам за справкой, и те напомнили им,
чтонаивысшегопиканемцы достигли во времена Священной римской империи
германской нации.А вы знаете,какие земли входили всоставлоскутной,
пронизаннойущемленнымчестолюбиемСвященнойимперии;Австро-Венгрия,
которую Берлин всегда считал своей неотъемлемой частью, захватила исконные
земли славян.