– Эти развалины греют сердце каждого жителя Мускаунти. Да и туристам интересно. В сувенирных магазинах открытки с видами шахт пользуются небывалым спросом. А один из местных художников не успевает писать акварели – все немедленно раскупаются.
– В таком случае надо написать о них книгу! – внёс новое предложение Барри.
– Уже написана! – хором ответило несколько голосов.
– Она есть у нас в библиотеке – можете взять, если хотите, – сказала Полли.
Затем она развлекла присутствующих рассказом о компьютерных войнах, которые велись в библиотеке. Читатели в знак протеста против замены старого каталога на карточках автоматизированным организовали пикет и сожгли свои читательские билеты на ступенях здания.
– Не забывайте, Барри, что местные жители – потомки гордых первопроходцев, которые превыше всего ставили независимость, – ввернул Квиллер.
Все были довольны проведённым временем. Шумного застолья не получилось, но ведь и цивилизованный отдых может доставить удовольствие. К концу вечера Квиллер поделился с Бартером своими планами проникновения на чаепитие. Адвокат посмеялся, приняв это как невинную забаву. Затем они раскрыли секрет Барри.
– Блеск! – была реакция управляющего.
8 сентября, вторник.
Живая собака лучше мертвого льва.
Сразу после полудня Квиллер отправился в отель нести охрану. Он попрощался со спящими на стульях кошками и добавил: <Пожелайте мне удачи, а я принесу вам сандвичи с огурцом>. Сиамцы в ответ только повели ушами.
В Театре К. его уже ждали Кэрол Ланспик с костюмершей. Огромное каменное здание было некогда самым великолепным особняком в городе. Здесь, к негодованию шахтовладельцев и магнатов лесоразработки, благоденствовало семейство Клингеншоенов. По иронии судьбы именно их состояние позволило в последнее время изменить к лучшему жизнь в Пикаксе, а резиденция Клингеншоенов стала театром на двести мест.
– Сейчас мы тебя немного подкрасим, наденешь тёмные очки, натянешь на уши фуражку, и никто не узнает. Вот смех-то!
Квиллер не уставал поражаться Ланспикам. Ничто в их внешности и манерах не выдавало людей, наделенных артистическим даром, между тем Кэрол могла одинаково убедительно изобразить и королеву, и нищенку, да и Ларри равно блистал в амплуа благородного отца, героя-любовника или злодея. В них обоих бурлила энергия, без чего немыслим подлинный актерский талант.
– Эта краска легко смоется, так что не волнуйся, – приговаривала Кэрол. – Правда, сиамцы могут тебя не узнать.
– Юм-Юм наверняка зашипит, а вот Коко не проведёшь.
– Я вижу, ты немного подстриг усы: Это хорошо.
-Я всегда подстригаю их, когда иду на чью-нибудь свадьбу или на деловое свидание.
– Сначала подбери себе мундир. Элис подгонит его по фигуре, если понадобится, а я тем временем буду тебя гримировать.
Элис Тодуисл уже стояла наготове с портновским сантиметром на шее и наперстком на пальце.
Квиллер выбрал тёмно-синюю форму с нашивкой на рукаве и фуражку, которая выглядела вполне внушительно, если особенно не присматриваться. Когда он напялил на себя всё это и вышел в примерочную, женщины пришли в ужас. Брюки были слишком коротки, рукава длинны, а фуражка размера на три больше, чем нужно.
– Вам в театре не нужен актер на роль неандертальца? – спросил Квиллер.
– Костюм я подгоню мигом, – успокоила Элис, – а фуражку набьём папиросной бумагой.
В гримерной Кэрол взялась за дело с профессиональной ловкостью, и вскоре тронутые сединой виски, усы и брови Квиллера потемнели.
– Делакамп прибыл по расписанию? – спросил он.
– Да. На этот раз привез с собой племянницу – тихая, скромная девушка, во всем его слушается.
– Да. На этот раз привез с собой племянницу – тихая, скромная девушка, во всем его слушается. Он немного располнел, но для своего возраста выглядит очень импозантно. По-моему, он сделал пластическую операцию. И носит накладку, скрывающую лысину… Ой, прости! Я чуть не выбила тебе глаз.
– Не страшно, у меня есть ещё один.
– На обеде в Кантри-клубе он показывал слайды знаменитых ювелирных украшений из разных музеев мира. Среди прочего там было ожерелье, которое Наполеон подарил Жозефине. Весит, наверное, не меньше фунта: рубины, изумруды, эмаль… А знаешь, почему в девятнадцатом веке в моду вошли бриллианты? На смену свечам пришло более яркое искусственное освещение – газовые рожки, затем электрические лампы. Блеск стали ценить больше цвета… Ну вот! – Кэрол сдернула с его плеч накидку. – Теперь слушай план действий. Я отвожу тебя на машине в гостиницу. Там нас встречает Барри Морган, который поднимет тебя на лифте к себе наверх, а в три часа отведёт в банкетный зал. Когда всё закончится, ты вернешься в его кабинет, он позвонит нам в универмаг, и Ларри доставит тебя обратно в театр.
– Кэрол, у тебя всегда всё так четко организовано, что даже страшно.
– Поневоле станешь организованным, если лет двадцать пять повертишься в универмаге, поставишь в театре три десятка спектаклей и вырастишь троих детей.
Квиллер знал, что старший сын Ланспиков стал священником и поселился в штате Нью-Йорк, дочь работает врачом в Пикаксе, а вот младший сын оказался паршивой овцой. О нём предпочитали не говорить.
– А что испытывает доктор Диана в связи с предстоящим чаепитием? – спросил он.
– Говорит, что не нервничала так с тех пор, как вскрыла свой первый фурункул. Они с Полли будут час без малого непрерывно разливать чай, после чего их сменят Сьюзан Эксбридж и Мэгги Спренкл. Мэгги предоставила свою парадную скатерть из бельгийских кружев, а Сьюзан – два серебряных чайных сервиза и серебряный канделябр на шесть свечей.
Наконец все было готово. Квиллер облачился в маскарадный костюм и глянул в зеркало.
– Ну как? – в один голос спросили Кэрол и Эллис.
– Хм… Нет, не знаю такого, – ответил он.
Женщины захлопали в ладоши.
По дороге Квиллер поинтересовался у Кэрол:
– Ты знаешь духи, которые называются <L'Heure Bleue>?
– Разумеется. Это классика. Очень тонкий цветочный аромат с привкусом ванили. Их изобрел Жак Герлен для опереточной дивы Ивонн Прентан в тысяча девятьсот двенадцатом году. Между прочим, Ларри подарил мне флакон <L'Heure Bleue>, когда мы проводили медовый месяц в Париже …дцать лет назад.
– Вы могли бы заказать их? Хочу сделать подарок Полли.
– С удовольствием. Я думаю, ей понравится туалетная вода в спрее… Кстати, у вас с ней нет никаких планов на четверг? Мы даём скромный обед в честь Делакампа и его племянницы. Заодно и познакомишься с ним – вряд ли представится другой случай. Только предупреждаю: он жуткий болтун.
– Вот и хорошо, лишь бы наболтал что-нибудь полезное.
– Насчёт этого не беспокойся. Он буквально напичкан всевозможной информацией.
У входа в отель они увидели Барри Моргана.
– Итак, – сказал Квиллер, – я Джо Баззард, полицейский в отставке. Подрабатываю охранником. Каждый встречный для меня потенциальный грабитель.
Он выбрался из автомобиля и с неприступным видом вразвалочку направился ко входу, не обращая внимания на Барри.
– Вы из службы охраны? – невозмутимо спросил управляющий.
– Так точно, сэр.
– Следуйте за мной.