– По радио сказали <бизнесмен из Чикаго>, – поделилась она, разливая кофе. – Но кто же не знает, что это ювелир, у которого бриллиантов на миллион долларов?
– Они ничего не сообщили о девушке. Где она?
– Наверное, смылась вместе с убийцей и награбленным.
– А может, её похитили? Она ведь его племянница.
– Ленни говорит, что никакая она не племянница, – объявила Луиза.
– Она была в сговоре с убийцей, помяните мое слово! С каким-нибудь чикагцем.
– Понаехало сюда всяких! Они друг дружку поубивают, а люди будут говорить: <Смотрите, что делается в Пикаксе!>
– И надо же такому случиться сразу после того, как у нас открылся новый отель и об этом стало известно всей Америке! Просто слов не нахожу.
– Одиннадцать часов! Включите радио!
Луиза включила громкоговоритель над кассой, и присутствующие услышали сводку последних новостей: <К расследованию убийства чикагского бизнесмена привлечены сотрудники Бюро расследований штата. Местная полиция…>
Квиллер расплатился за кофе и отправился домой, заглянув по дороге на стоянку возле отеля. Нанятый Делакампом <мерседес> был на месте.
Повернув ключ в замке входной двери, Квиллер услышал за ней приветственные вопли и лишний раз подумал о том, как привязан к своим сожителям. Большую часть сознательной жизни он был одинок, пока не усыновил Юм-Юм и Коко – таких красивых, забавных, общительных – и вместе с тем удивительно независимых. Иногда даже чересчур.
Одним из любимых занятий всей троицы было чтение вслух. Квиллер обладал хорошо поставленным голосом – в колледже он участвовал в любительских спектаклях. Его декламация захватывала слушателей. В эти дни они читали пьесу <Ночь должна прийти>. Квиллер искусно передавал вкрадчивые речи слуги Дэнни, суетливое раздражение миссис Брамсон и просторечие кухарки.
Они дошли до четвёртой сцены. Юм-Юм уютно свернулась на коленях у Квиллера, Коко забрался на спинку кресла и заглядывал в книгу через его плечо, словно следил за текстом. При этом он урчал Квиллеру в ухо и щекотал его шею бакенбардами. Миссис Брамсон беспокоилась по поводу шкатулки с драгоценностями. Дэнни притворялся, что слушает её… И вдруг он схватил подушку и придушил ею свою хозяйку.
– Йау! – раздался пронзительный вопль прямо над ухом Квиллера.
– Я попросил бы! – возмутился тот, прикрывая ухо рукой. И вдруг почувствовал покалывание над верхней губой, которое не однажды уже служило источником его интуитивных догадок. Ему, как он подозревал, открылась истина, ещё неизвестная следователям.
В два часа должен был выйти номер <Всякой всячины> с последними новостями. А в половине второго Квиллер обещал быть у Мэгги Спренкл.
Каменный дом Спренклов на Главной улице, напротив отеля <Макинтош>, был построен, как и все другие здания центра, ещё в те времена, когда торговцы селились над своими лавками. Теперь вместо магазина на первом этаже располагались страховое агентство и риелторская контора. В жилые помещения на третьем и четвертом этажах можно было попасть через дверь, находившуюся сбоку. Квиллер позвонил, а когда автоматическое устройство открыло дверь, вошел и очутился перед узкой и крутой лестницей, которая казалась ещё уже и круче из-за покрывавшей ступени толстой ковровой дорожки с цветочным узором и десятка гравюр, висящих на обитых розовым бархатом стенах.
Мэгги ждала его на верхней площадке.
– Держитесь за перила, – предупредила она. – Тут недолго и шею сломать. Чистая Голгофа… Обычно гости приходят с черного хода – там лифт.
– Не беспокойтесь, – ответил Квиллер.
– Я люблю преодолевать опасности.
Он благополучно добрался до верха, где Мэгги дружески потискала его.
Они находились в просторном помещении со стеклянным потолком, откуда ещё одна лестница вела на четвёртый этаж. Комната эта служила библиотекой; все стены были закрыты книжными полками, на которых тускло мерцала телячья кожа старинных фолиантов.
– У вас и Марк Твен есть? – спросил Квиллер, выбрав автора подемократичнее.
– Ещё бы не быть, – отвечала Мэгги своим обычным тоном радушной хозяйки. – Дедушка моего мужа принимал у себя мистера Клеменса, когда тот выступал здесь с лекциями… Но пойдемте в гостиную. Дамы заждались вас.
Квиллер в первый момент решил было, что ему предстоит встреча с библиотечным советом в полном составе, но тут же понял, что речь шла, конечно, о Саре, Шарлотте, Кэрри, Флоре и Луизе Мэй. Все они были разного окраса: серая полосатая с белыми лапами и нагрудником, черепаховая, рыжая, черная с белым и абсолютно белоснежная с голубыми глазами. Каждая владела собственным окном, занавешенным кружевными гардинами, которые снизу укоротили, чтобы кошкам легче было вспрыгнуть на подоконник.
– Здравствуйте, дамы, – приветствовал их Квиллер.
Все, кроме белой, повернули голову и оценивающе на него посмотрели.
– Шарлотта не слышит, – пояснила Мэгги. – Но она замечательное существо.
– У вас очень необычные занавески, – заметил Квиллер.
– Аманда Гудвинтер заказала их в Бельгии. Вот уже сорок лет она выполняет для меня все оформительские работы. Удивительная женщина! А теперь, когда она выставила свою кандидатуру в мэры, мы все должны поддержать её… Присаживайтесь, я подам чай.
– Лучше я познакомлюсь с вашей коллекцией, если не возражаете. У вас прямо музей!
Затянутые розовым бархатом стены гостиной сверху донизу покрывали старинные картины в фигурных рамах. Комната была забита мебелью. Здесь теснились тяжелые столы резного дерева с мраморными столешницами, кресла и диванчики, обитые стеганым материалом с пуговками и заваленные кучей расшитых подушечек; повсюду были лампы с расписанными от руки круглыми абажурами, россыпи хрустальных и фарфоровых безделушек.
Вошла Мэгги с чайным подносом и спросила:
Они уселись на стулья с фигурными спинками за столиком резного дерева. Чай Квиллеру был подан в такой крошечной чашечке, что палец безнадежно застревал в ручке. Это, впрочем, искупалось наличием целой тарелки шоколадных пирожных.
– Полли сказала, что это ваше любимое лакомство. Удивительная женщина! Я очень рада, что у неё есть такой друг, как вы.
– Кто рад, так это я, – отозвался Квиллер. Мэгги болтала без умолку обо всём подряд: о спорах вокруг новой библиотеки на колесах, об ухудшившемся самочувствии Осмонда Хасселрича, старшего партнера самой престижной юридической фирмы Пикакса, о предстоящем Шотландском фестивале.
– Полли сказала, что вы с ней отправляетесь в воскресенье на праздник.
– Да, Полли любит волынку и народные танцы. А в субботу мы с Вэннелрм Мак-Вэннелом будем болеть за нашу спортивную команду.
– Удивительный человек! – отозвалась Мэгги. – Он консультирует меня по налоговым вопросам.
Об убийстве она не сказала ни слова. Между тем всем было известно, что она собиралась продать Делакампу свое знаменитое колье. Если учесть, с какой страстью в городе набрасывались на самую ничтожную новость, молчание Мэгги выглядело странно.
Но Квиллер пришёл сюда с определённой целью. Отказавшись от третьего шоколадного пирожного, он вытащил диктофон.
– Ну а теперь, Мэгги, расскажите о своей прабабушке.
– Не хотите ли сначала задать какие-нибудь вопросы?
– Да нет, просто повторите всё то, что рассказывали в Генеалогическом клубе.