Тот вынул из кармана кредитку и вручил женщине, потом вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице.
У дверей квартиры он постоял, прислушиваясь, и позвонил два раза. Сосед открыл дверь, сказал, как пройти к Соколову. Не снимая шляпы, человек прошагал по коридору и вошел в указанную ему дверь.
В ту же минуту Мозарин воскликнул:
— Гражданин Грунин! Какими судьбами?
На пороге стоял франтоватый экономист Новосибирского строительного треста.
— Товарищ Мозарин! Наконец‑то! — с плохо скрываемым волнением проговорил он. — Фу‑у! — сняв зеленую шляпу, он опустился на ближайший стул.
— Встаньте! — сказал Градов и сделал знак вошедшему оперативному сотруднику: — Обыскать!
Из карманов Грунина извлекли паспорт, несколько использованных билетов пригородных поездов, пузырек с пилюлями, бумажник, записную книжку.
Майор велел Грунину снять обувь и стал над газетой соскабливать ножом глину и песок с подошв, извлекать их из‑под железных подковок на каблуках.
— Я вынужден подчиниться! — пробормотал ошеломленный экономист. — Но вы за это ответите!
— Прежде вы нам ответите! — сказал майор. — Давно знаете Соколова?
— Я совсем его не знаю.
— А как же вы, не зная его, пришли к нему на квартиру?
— Это так просто, как пройти по сухой дорожке, не замочив ног. — Тут Грунин подтянул на коленях заутюженные брюки и продолжал: — Я вчера не смог уехать в Новосибирск, а все время, пока живу в Москве, хотел попасть на концерт Вертинского. В очереди одна девушка, которой тоже не достался билет, сказала, что можно обратиться к администратору Соколову по этому адресу. Он выполняет подобные поручения.
— Зачем же вы посылали на разведку молочницу?
— Это очень громкое слово: разведка! — возразил Грунин. — Просто не хотел зря подниматься на пятый этаж. Сердце!
— Почему вы вчера не закончили разговора по телефону с лейтенантом?
— Вчера мой разговор с товарищем Мозариным прервали… Подтверждаете? — спросил он лейтенанта.
— Прервали, или вы положили трубку… — ответил офицер и стал писать протокол.
— Ну знаете, если так рассуждать…
— Гражданин Грунин, — прервал его Градов, — потрудитесь отвечать только на вопросы.
— Заявляю: меня с лейтенантом разъединили. Я хотел позвонить ему еще раз, но автомат перестал работать. Да, да! Во всем Быкове связь с Москвой была прервана. Я не поленился — отправился на «Сорок второй» километр. То же самое! Тогда я решил поговорить с товарищем Мозариным сегодня, из московского автомата. Я не счел себя вправе уклониться от исполнения гражданского долга. Тем более, что шофера, задавившего женщину, видел в лицо только один я.
— Где вы живете в Быкове? — с подчеркнутой вежливостью спросил майор.
— Улица Садовая, дача Федорова.
— Прописаны?
— Нет. Остановился у приятеля. В «Москве» номера так и не получил. Спросите у администратора гостиницы, сколько раз надоедал ему Егоров.
— При чем тут Егоров?
— У меня двойная фамилия: Грунин‑Егоров.
Мозарин раскрыл паспорт и убедился в том, что задержанный говорит правду.
Паспорт взял Градов и стал рассматривать его через лупу на свет.
Потом он отдал паспорт оперативному работнику:
— Проверьте!
— Слушаюсь! — Работник вышел из комнаты.
Градов попросил понятых сесть поближе к столу, подошел к Грунину и велел показать ладони. Он навел лупу на кончики пальцев и стал их рассматривать.
Потом уверенно и жестко сказал:
— Это вы на даче Миронова открывали дверь шкафа, покрытого белой эмалевой краской?
Грунин слегка откинулся назад, широко раскрыл глаза.
— Ничего я не открывал!
— Стало быть, это сделал Башлыков?
— Никакого Башлыкова не знаю.
— Это мог сделать или он, или вы!
— Да что вы меня на пушку берете, гражданин начальник! — вырвалось у экономиста.
Градов поднялся и спокойно, тихо проговорил:
— Вы имеете право не отвечать на мои вопросы. Но вы назвали меня гражданином начальником. А так обращаются к офицерам только правонарушители, отбывающие наказание в исправительно‑трудовых лагерях. За какое преступление, в каком лагере и сколько времени вы просидели?
— Я на такие вопросы не буду отвечать! — выпалил Грунин.
— Запишите это, лейтенант. Значит, с Соколовым вы незнакомы? — продолжал майор.
— Нет!
Майор взял со стола календарь и показал запись на нем: «9 утра у меня Егоров…»
— А это что означает? — спросил он.
— Не знаю, может быть, однофамилец… — уже пересохшими губами пролепетал задержанный.
Градов прошелся по комнате.
— Скажите, когда вы должны были уехать в Новосибирск? — задал он новый вопрос. — Когда кончается ваша командировка?
— Должен был уехать вчера, но вот… концерт Вертинского… и надо было зайти к лейтенанту… задержался на два‑три дня…
— Так‑с… Но заместитель начальника вашего треста сообщил, что командировка вам продлена почти до конца месяца. Зачем же собрались уезжать?
Майор подошел к «экономисту» вплотную:
— Бросьте так глупо запираться! Концы с концами не сходятся… Ведь все ваши ответы можно немедленно проверить в течение получаса: и адрес в Быкове, и командировку в министерстве. На что вы надеетесь?
Грунин‑Егоров молчал.
Через несколько минут оперативный работник пришел из домоуправления, откуда он звонил в Уголовный розыск. Градов вышел с ним в коридор, поговорил и вернулся с паспортом Грунина в руках.
— Приобщите этот документ к делу! — сказал он Мозарину и обратился к задержанному: — Этот паспорт действительно принадлежит экономисту Новосибирского строительного треста Петру Ивановичу Грунину. Двенадцатого июля у него в скором поезде «Новосибирск‑Москва», в вагоне номер шесть, купе первое, место третье, в десять‑одиннадцать вечера из кармана пиджака, висящего в купе на крючке, был похищен бумажник с документами и деньгами. Каким образом паспорт и другие документы гражданина Грунина очутились у вас?
— Не буду отвечать!
— Скажите, кто снял фотографию Грунина на паспорте, заменил вашей? И кто к фамилии Грунин искусно приписал фамилию Егоров?
— Не буду отвечать!
— Ладно. На эти вопросы мы и без вас ответим. Но все же кое‑что придется выяснить поточнее и обязательно в вашем присутствии. — Повернувшись, майор сказал Мозарину. — Когда закончите протокол, проводите этого неизвестного гражданина в нашу машину.
— Слушаюсь! — ответил лейтенант, вставая. — Прошу подписать протокол! — попросил он разоблаченного «экономиста».
— Не подпишу! — вдруг закричал Грунин. — Клевета! Это насилие над советским человеком! Вы за это ответите по закону!..
…В Управлении Градову сообщили, что доктор Иркутов каждые полчаса справляется о дочери. Но автомобиль номер 82‑35 с девушкой и ее «женихом» как в воду канул.
Майор заинтересовался пузырьком с пилюлями, взятым у Грунина.