Он смеялся. Его жуткое узкое лицо было прямо перед моим, и если бы я не боролся за свою жизнь, то меня тут же стошнило бы от этой вони. Тем не менее мои глаза жгло, и не только от пота. Я чувствовал силу его тонкой шеи и ужасной выступающей челюсти, которую он хотел сомкнуть на моем ухе, щеке, на всем, куда мог добраться. Все, что мне оставалось, — пытаться держать голову подальше, пока я лупил его металлической дубинкой по спине.
— Оно любит танцевать! — прошептал «улыбающийся убийца». — О да. Это его победный танец.
Но теперь сирены звучали так громко, что нельзя было их не заметить. По крайней мере, одна полицейская машина с яркими мигалками быстро двигалась по направлению к нам, подпрыгивая при переезде «лежачих полицейских». Я почувствовал, как мой противник на мгновение ослабил хватку, отвлекшись, и я рискнул — разжал правую руку и, замахнувшись дубинкой в рукаве, ударил его сзади по голове изо всех сил. Я сильнее большинства обычных людей, и хотя его капюшон немного смягчил удар, такое нападение вырубило бы любого врага, а то и убило бы. Мой противник просто встряхнул головой, будто ему заложило уши на прогулке в горах, затем жуткой холодной рукой отпихнул меня на землю. Я приготовился держать удар.
— Увидимся, Плохой Ангел Бобби, — шепотом произнес он. — До скорого!
Он поднялся и вскоре исчез, перепрыгнув через изгородь во тьму. Безуспешно пытаясь встать, я видел свет от многих распахнувшихся дверей, люди начали выглядывать из окон. Прожектор полицейской машины поймал меня, наполнив мое существование болью от яркого света, и это было последнее, что я помнил.
— И как же я пахну? Как напалм по утрам? Или как хорошенький ангелочек?
— Заткнись. Ты пахнешь как Бобби. Мне надо запомнить это.
Настала тишина. Я знал, почему ей так надо это запомнить, но не хотел об этом говорить. Я снова начал глупить, пытаясь вернуть тот момент, когда мы были одни в Саду, не зная и не беспокоясь ни о чем.
— Значит, ты говоришь, это не связано с доминированием?
— Для этого мне необязательно ласкаться с тобой, ангелочек, это у меня выходит автоматически. Я же демон высокого ранга, как ты помнишь.
— Да, конечно. Забудешь о таком, когда несколько часов назад ты меня чуть не прикончила.
— Вот видишь? Именно тогда я устанавливала свое превосходство.
— Тоже мне превосходство! Мне кажется, что в итоге именно я оказался сверху.
— Только потому, что я позволила тебе.
Многие подумают, что многочисленные ранения и сломанные ребра после схватки с дважды мертвым убийцей — это достаточно для одного дня, но на этом все не закончилось.
После состязания с «улыбающимся убийцей» я пришел в себя как раз в тот момент, когда ощутил все свое физическое тело — согласно этому чувству оно походило на мешок с разбитой посудой, завернутой в оголенные нервы. Меня окружал яркий белый свет, медицинские приборы, а затем я оказался в другом месте.
Выяснилось, что я поднялся в Рай, и хотя вырваться из всей этой боли и страдания бестелесной небесной формой было так же приятно, как выпить двойную дозу болеутоляющего, мое облегчение было омрачено появлением босса — архангела Темюэля — и выражением лица его небесного обличья.
Кстати, чем выше вы поднимаетесь вверх по небесной карьерной лестнице, тем меньше сходства остается с обычным человеком. Насколько я понимаю, находясь на Небесах, лично я становлюсь похож на вибрирующую размытую версию моего земного облика, хотя я не совсем уверен, ведь наверху особо негде увидеть свое отражение. Но Темюэль (подчиненные называют его «Мулом») выглядит еще более расплывчатым, менее человечным. А высшие ангелы редко имеют нечто похожее на тело под их мерцающей оболочкой. Скорее их тела — это просто само мерцание. Трудно это передать, но если бы вы увидели их, то согласились бы с моим описанием.
— Ангел Долориэль, — сказал Темюэль. — Господь любит тебя. Как ты?
— Уже лучше. Но кто-то устроил на меня серьезную охоту, и возвращаться назад в мое тело будет не так уж приятно.
— Понимаю.
Темюэль долго молчал. Мне не понравился вероятный намек на то, что вернуться будет не так уж просто.
— Нас ожидают в Зале Заседаний, — наконец сказал он. — Идем.
Если бы я был сейчас в своей телесной оболочке, у меня по спине пошла бы дрожь, это я вам точно говорю. Со сломанными ребрами это было бы еще больнее. В Зале Заседаний я бывал лишь однажды, и обычно все происходящее там попадает в категорию чертовски серьезных проблем.
Темюэль потянулся за мной, и вот мы уже в пути. То есть движемся прямо из точки А в точку Б — именно так путешествуют по Раю, если не хочется бродить по туманным и мерцающим улицам. Мы добрались так быстро, что я даже не успел ничего спросить, но, возможно, именно этого и хотел Мул. Он определенно выглядел не очень радостным, да и я, собственно, тоже.
Зал Заседаний примерно раз в сто круче, чем вы можете себе представить. Казалось, что важные места в Раю специально задумывались просто издевательски масштабными, как будто их главной целью было заставить человеческую душу почувствовать себя здесь беспомощной. И знаете что? Это срабатывало. Еще как!
Этот Зал немного похож на человеческие храмы, но его размеры настолько огромны, что земные понятия гравитации, массы и силы прочности будто и не участвуют в этом уравнении. Это башня из чистого света, из тончайшей, словно паутина, структуры, которая дает возможность осознать, что вы находитесь внутри чего-то.