О клиентах‑фетишистах.
Грейс обратился к Гленну Брэнсону:
– Сержанту Брэнсону я поручил пересмотреть давнишний профиль Туфельщика, составленный доктором Праудфутом. Что ты можешь нам сообщить, Гленн?
– Интересное чтиво, просто дух захватывает! – Гленн взял со стола увесистую папку. – Двести восемьдесят две страницы поведенческого анализа! Я успел лишь пролистать отчет, потому что шеф поручил мне изучать его только сегодня утром, но уже обнаружил кое‑что очень интересное. Пять известных нам эпизодов напрямую связаны с Туфельщиком, но доктор Праудфут считает, что эпизодов было гораздо больше, просто жертвы не обращались в полицию. – Брэнсон помолчал. – Вот что в самом деле любопытно: в девяносто седьмом году, в первый раз, о котором нам известно, Туфельщик изнасиловал женщину в Гранд‑отеле, после вечеринки по случаю Хеллоуина. Он хитростью заманил жертву в номер. Вам это ничего не напоминает?
Все затихли. Гранд‑отель буквально в двух шагах от «Метрополя»!
– И более того, – продолжал Брэнсон. – Номер в Гранде был снят на имя женщины – некоей Марши Моррис. Она заплатила наличными, и найти ее так и не удалось.
Грейс потрясенно молчал. Переваривал услышанное. Номер в «Метрополе», в котором нашли изнасилованную Николу Тейлор в канун Нового года, был, по словам управляющего, снят на имя женщины. Ее тоже звали Марша Моррис! Она заплатила наличными. Адрес, который она дала при регистрации, оказался ложным…
– Кто‑то сейчас здорово потешается над нами, – сказал Ник Николл.
– И что все это значит? – осведомилась Эмма Джейн Бутвуд. – Сейчас орудует тот же самый тип или подражатель с извращенным чувством юмора?
– Эти сведения получили огласку? – спросил Майкл Форман.
Грейс покачал головой:
– Нет. Про Маршу Моррис не известно никому.
– Даже «Аргусу»?
– Особенно «Аргусу». – Грейс кивнул Брэнсону, чтобы тот продолжал.
– Дальше еще интереснее, – заявил сержант. – Вторую жертву изнасиловали у нее дома, на Хоув‑Парк‑роуд, ровно через две недели после первого эпизода.
– Богатенький квартал, – заметил Майкл Форман.
– Очень, – кивнул Грейс.
Брэнсон продолжал:
– Когда она приехала домой, сигнализация была включена. Она отключила ее, поднялась к себе в спальню, и тут на нее набросился насильник – выскочил из платяного шкафа.
– Совсем как с Рокси Пирс вчера ночью, – сказал Грейс. – Судя по тому, что нам пока известно.
Все долго молчали.
После паузы Брэнсон продолжил:
– Третью жертву Туфельщик изнасиловал на набережной, рядом с Дворцовым пирсом. Четвертую – на автостоянке на Черчилл‑сквер. На пятую, и последнюю, – если предположения шефа правильны – он напал, когда та шла домой в канун Рождества после совместной пьянки с подругами.
Белла Мой подняла руку:
– Значит, Гленн, ты считаешь, что в течение недели нам нужно обращать особое внимание на автостоянки?
– Не торопись, Белла, – сказал Грейс. – Мы не позволим ему так далеко зайти!
Его улыбка излучала уверенность. Правда, в глубине души он такой уверенности не испытывал.
1998
38
6 января, вторник
– Эта штука работает? – спросил он.
– Ну да, конечно, работает. Иначе я бы не стал ее продавать! – Владелец магазина подержанных вещей на Льюис‑роуд так глянул на мозгляка в коричневой спецовке, словно тот оскорбил его в лучших чувствах.
– У меня здесь все работает, приятель, понял? Если хочешь барахло, могу направить тебя в другую точку, совсем рядом. А я торгую только качественным товаром. У меня все работает.
– Да уж, лучше пусть работает. – Он посмотрел на белый настольный морозильник, втиснутый между перевернутыми столами, офисными стульями на колесиках и перевернутыми вверх дном диванами на задах громадного магазина подержанной мебели.
– Если не будет работать, верну деньги, с гарантией, понял? В течение трех дней верну деньги без вопросов.
– Значит, хотите за него пятьдесят фунтов?
– Угу.
– А оптовая цена какая?
– У меня здесь все по оптовой цене.
– Я дам вам сорок.
– Наличными?
– Угу.
– И самовывоз? За такую цену я доставку не делаю.
– Вынести поможете?
– Да.
– Тогда поживее. А то я машину не на место поставил, а инспектор уже близко…
Через пять минут он запрыгнул в кабину «форда‑транзита», опередив на несколько секунд инспектора дорожной полиции, завел мотор, съехал с тротуара и пересек две сплошные. Раздался громкий лязг – его новое приобретение, съехав с дерюжной подстилки, ударилось о металлический борт. Через несколько секунд морозильник заскользил по полу и врезался в перегородку кабины. Он ударил по тормозам, вписываясь в плотный поток машин на перекрестке с круговым движением.
«Форд‑транзит» прополз мимо супермаркета «Сейнзбериз», повернул налево на перекрестке, проехал под виадуком и дальше покатил прямо, в сторону Хоува, к запертому гаражу, в котором его ждала молодая женщина.
Молодая женщина, чье лицо смотрело на него с первой полосы «Аргуса», из каждого газетного киоска. Крупные буквы вопрошали: «Вы ее видели?» А дальше шло ее имя. Рейчел Райан.
Он кивнул про себя. Да. Ага. Я ее видел!
Я знаю, где она!
Она ждет меня!
Так вот что я вам скажу. Мучительна не только физическая боль. Да, если ударить каблуком, потом будут синяки и ссадины. Это очень больно. Но меня терзают и звуки, которые издают ваши туфельки. Цок‑цок‑цок каблучками по голым половицам, по мощеным улицам, по плитке, по кирпичным дорожкам…
Ты надеваешь дорогие туфли. Это значит, ты куда‑то идешь – а меня бросаешь. Я слушаю, как цоканье постепенно стихает вдали. Вот последний звук, который я от тебя слышу. И первый, который говорит о том, что ты возвращаешься. Через много часов. Иногда проходит целый день. Ты не говоришь, где ты была. Только смеешься надо мной, презрительно улыбаешься.
Однажды ты вернулась, а я был расстроен, и ты подошла ко мне. Я думал, ты хочешь меня поцеловать. Но ты не поцеловала – помнишь? Ты наступила своей шпилькой мне на босую ступню. Ввинтила каблук до самого пола.
Наши дни
40
10 января, суббота
Он уже забыл, до чего это здорово. И как затягивает! Он решил: всего один разок, в память о добрых старых временах. Но один разок тут же заставил его желать другого раза. И сейчас он снова собирался сделать то же самое.
О да!
Зимой почти всегда можно носить пальто и шарф, прятать свой кадык, безбоязненно семенить по улицам, притворяясь элегантной дамочкой среднего возраста. Свой гардероб он подобрал тщательно, со вкусом: платье «Карен Миллен», верблюжье пальто «Прада», шаль «Корнелия Джеймс», большая яркая сумка через плечо и облегающие черные кожаные перчатки на руках! Но больше всего ему нравилось, как смотрятся на ногах сапожки с эффектом мокрой кожи.