Правда, платить и за полдома оказалось дорого. Но Сэнди прикипела душой к новому дому и убедила Роя, что они должны его купить. Грейс, конечно, был против таких расходов, но согласился с женой. Пошел ей навстречу главным образом потому, что хотел ей угодить. У него сердце разрывалось, когда он видел, как мучается Сэнди из‑за того, что у них нет детей.
Он заглушил мотор и вылез из машины под проливной холодный дождь. Он совсем вымотался. Нырнул в салон, взял с пассажирского сиденья распухший «дипломат», набитый делами, которые ему нужно было прочесть за вечер, и побежал к крыльцу.
– Привет, милая! – крикнул он. Прихожая без рождественских украшений казалась какой‑то пустой.
В гостиной тихо бормотал телевизор. Из кухни доносились восхитительные ароматы жареного мяса. Рой вдруг понял, что страшно проголодался. Он снял макинтош, повесил его на старинную вешалку, купленную на рынке на Кенсингтон‑стрит, поставил «дипломат» на пол и вошел в гостиную.
Помимо того, что Сэнди надела теплый халат, она еще укрылась одеялом. Она лежала на диване, держа обеими руками бокал с красным вином, и смотрела новости. Корреспондент вел репортаж из какой‑то грязной, освещенной факелами деревни.
– Извини, милая, – сказал Рой и улыбнулся жене.
Какая она красивая! И как ей идет, когда она распускает волосы и не красится! Сэнди отлично выглядит и с макияжем, и без всякой косметики. Рой всегда просыпался рано; иногда по утрам еще несколько минут тихо лежал в постели и любовался лицом спящей жены.
– За что ты извиняешься? За то, что случилось в Косове? – осведомилась Сэнди.
Рой нагнулся и поцеловал ее. От нее пахло мылом и шампунем.
– Нет, за то, что я опоздал. Мы ведь вместе собирались снять украшения.
– А почему ты не извиняешься за Косово?
– И за Косово тоже извини, – сказал Рой. – А еще за Рейчел Райан, которую так и не нашли, и за ее родителей и сестру.
– Они для тебя важнее Косова?
– Мне надо выпить, – сказал Грейс. – А еще я умираю с голоду.
– Я уже поела, больше не могла ждать.
– Извини, извини меня за то, что я опоздал. Извини за Косово. Извини за все чертовы проблемы на свете, с которыми я не могу справиться.
Он достал из бара бутылку «Гленфиддиша» и направился на кухню. Сэнди сказала ему вслед:
– Я оставила тебе в микроволновке тарелку с лазаньей. В холодильнике есть салат!
– Спасибо! – отозвался Рой.
Он налил себе на четыре пальца виски, бросил в бокал кубики льда, вынул из посудомоечной машины свою любимую стеклянную пепельницу и вернулся в гостиную. Снял пиджак, развязал галстук. Сесть пришлось в кресло, потому что на диване рядом с Сэнди места не осталось. Закурил сигарету «Силк Кат».
Почти сразу же, как собака Павлова, Сэнди принялась разгонять воображаемый дым.
– Чем сегодня занималась? – спросил Рой, нагибаясь и подбирая с пола сосновую иголку.
На экране появилась молодая симпатичная женщина с коротко стриженным ежиком черных волос, в солдатской гимнастерке. За ее спиной виднелись горящие здания. Женщина держала микрофон и говорила в камеру о том, сколько человеческих жертв принесла война в Боснии.
– Ее прозвали Мостарский ангел. – Сэнди кивком указала на экран. – Ее зовут Салли Бейкер, и она из Брайтона. Она что‑то там делает на войне. А чем занимаешься ты, сержант уголовной полиции Грейс, который надеется вскоре стать инспектором?
– Войной в Боснии и всеми остальными мировыми проблемами я займусь после того, как мы победим в местной, брайтонской войне, в которой я принимаю непосредственное участие. – Он бросил сосновую иголку в пепельницу.
– Он бросил сосновую иголку в пепельницу.
Сэнди покачала головой:
– Ты так ничего и не понял, любимый! Та молодая женщина, Салли Бейкер, – герой, точнее, героиня.
Грейс кивнул:
– Ну да, героиня. Миру нужны такие, как она. Но…
– Что «но»?
Грейс затянулся сигаретой, отхлебнул из бокала. Виски приятно согревало внутренности.
– Но разрешить все мировые проблемы не под силу ни одному человеку.
Сэнди круто развернулась к мужу:
– Ладно, тогда расскажи о том, какие проблемы разрешаешь ты. – Она прикрутила звук у телевизора.
Рой пожал плечами.
– Рассказывай, я хочу послушать. Ты никогда не говоришь о своей работе. Всегда спрашиваешь, как я провела день, и мы вместе смеемся над придурками, которые приходят в наш медицинский центр. Но всякий раз, как я задаю тебе вопрос о работе, ты отвечаешь, что не имеешь права разглашать важные сведения. Итак, будущий инспектор уголовной полиции, ради разнообразия расскажи, как тыпровел день! Объясни, почему целых десять дней я вынуждена ужинать в одиночестве. Поделись со мной! Помнишь, какие обеты ты давал в церкви, когда брал меня в жены? Разве супруги не должны делить и радость и горе? Разве у них должны быть тайны друг от друга?
– Сэнди, перестань! – сказал Рой. – Не надо!
– Нет, все‑таки расскажи – ради разнообразия. Как ты провел день? Удалось ли узнать что‑то новое про Рейчел Райан?
Он снова глубоко затянулся.
– Нет, ничего… – ответил он.
– Ну вот, наконец‑то! – обрадовалась Сэнди. – По‑моему, так откровенно ты мне не отвечал за все годы, что мы женаты. Спасибо, будущий инспектор!
Грейс широко улыбнулся:
– Смотри не сглазь, а то еще не повысят!
– Повысят, никуда не денутся. Ты в любимчиках у начальства. Тебя обязательно повысят. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что работа для тебя важнее семьи.
– Сэнди, перестань! Так нечестно…
Он положил сигарету в пепельницу, вскочил с кресла, присел на край дивана и попробовал положить руку ей на плечо, но она отодвинулась.
– Продолжай. Расскажи, как у тебя прошел день, – сказала Сэнди. – Только подробно. Если, конечно, ты меня на самом деле любишь. Я еще ни разу не слышала подробного рассказа о твоей повседневной работе. Ни разу!
Он встал, смял окурок, переставил пепельницу на журнальный столик рядом с диваном и снова сел.
– Весь сегодняшний день я занимался поисками Рейчел Райан. Как и всю прошлую неделю.
– Понятно, ну а конкретнее?
– Тебе правда хочется услышать подробности?
– Да, хочется. Мне правда хочется услышать подробности. А что? Тебе трудно говорить?
Он снова закурил. Затянулся, выпустил дым и ответил:
– Сегодня я опять ездил к ее родителям вместе с одним сержантом, которого зовут Норман Поттинг. Он хороший сыщик, но грубоват. Ты, наверное, можешь себе представить, в каком состоянии родители Рейчел. Мы попробовали успокоить их, рассказали, какие меры предпринимаются для поисков их дочери. Но Поттингу удалось расстроить их еще больше.
– Каким образом?
– Он задавал множество неприятных вопросов о личной жизни их дочери. Мы, конечно, обязаны их расспросить, но беседовать можно было поделикатнее…
Рой снова отпил виски, снова затянулся и положил сигарету в пепельницу. Сэнди пытливо смотрела на него.
– А потом?
– Ты правда хочешь услышать остальное?
– Да. Я правда хочу услышать остальное.
– Ну что ж. Итак, мы пытались вытянуть из них все, что им известно о личной жизни их дочери.