Негры с Брайтона не зря сбежали, когда там русские появились. Конечно, кто сможет постоянно на картинки-страшилки смотреть! Например, наша женщина сама делает ремонт, причем крыши. Или красит трубу. Залезет на стремянку – два центнера с гаком – и, открыв предварительно банку краски зубами и выдавив краску через колготки, чтобы она не ложилась комками, начинает балансировать в этой позе.
Коренные американцы тоже стараются обходить этот район стороной. Если появляются, то крайне редко. Галина Волчек мне рассказывала, как она сидела в ресторане «Черное море» на Брайтоне и зашли два американца. Один брайтонский официант другому кричит по-русски: «Обслужи иностранцев поскорее!»
Или такой еще случай был: заехал на Брайтон американец и у двоих наших дорогу спросил. Американцы так говорят, как будто горячей картошки в рот набрали, – даже те, кто учил английский, не всегда их понимают. А эти и не учили вовсе. Разводят руками и что-то мычат. Американец здорово разозлился, стал еще настойчивее жевать картошку. Без толку. Хлопнул дверью и уехал. Наш товарищу говорит: «Ну и шо, помог ему в Америке его английский?»
Знаете, что придумали наши эмигранты? Они пишут письма в Россию, а денег на марки тратить не хотят. То, что они придумали, заслуживает Нобелевской премии. Они запечатывают конверт, марку не клеят, а на конверте меняют местами адрес отправителя и получателя. Тупые американские почтальоны вынимают конверт – марки нет, и они отправляют письмо… по обратному адресу.
Русские дети в Калифорнии научили американских детей играть в прятки, причем на деньги. Говорят: «Давайте мы будем водить». Американцы соглашаются – прятаться ведь легче. И наши всегда у них выигрывают! Знаете, как они американцев находят? Они им по телефону звонят! У тех не хватает соображалки телефон отключить.
Американские астронавты, когда узнали, что шариковые авторучки в космосе не пишут, три года работали над изобретением авторучек, которые там пишут. А наши – как писали карандашами, так и пишут.
И еще один показательный случай. Однажды немцы ехали по Подмосковью на нашем «газике». У водителя что-то вспыхнуло, запыхтело, и это чудище – «козел» наш военный – остановилось. Водила пошел в деревню, взял консервную банку, чулки женские. Натянул чулки вместо ремня генератора, куда-то приделал эту банку. И они поехали. Немцам так взгрустнулось! Один другому говорит: «Наверное, поэтому мы проиграли войну». Да, именно поэтому!
Как-то в Самару приехал американец. Ученики в английской школе подготовили спектакль к его приезду. Было очень холодно, минус двадцать. И учительница говорит американцу:
– Подождите еще минут двадцать. Там в актовом зале к спектаклю заклеивают окна.
Он долго молчал. Потом спрашивает:
– У вас что, нет штор, вы что, большими листами вот так заклеиваете?
– Нет, узенькими.
– А почему не широкими?
– Вы не понимаете, мы заклеиваем щели.
– Щели?! А где у вас там щели?
– Ну, как, по всему периметру окна!
Американец не тупой оказался:
– Как же окно у вас держится?
– Ну мы же для этого и заклеиваем.
– А чем?
– Бумагой.
– Это специальная бумага?
– Газетная – бесплатные газеты режем и заклеиваем.
Тут учительнице пришло на ум уточнение. Зря она это сделала! Она дословно перевела ему фразу:
– Мы щели предварительно затыкаем ватой.
Американец совсем нахмурился и попросил:
– А можно посмотреть на весь этот процесс?
Посмотрев, он задал очень философский вопрос:
– Зачем вы выпускаете такие окна?
А как ему объяснишь зачем? Чтобы выжить, когда катастрофа будет на Земле.
Он спрашивает:
– И что – каждый год так?
– Каждый год, каждый год, да.
– А весной?
– Весной отрываем.
– А как отрываете?
– Да вместе с краской.
– И что?
– Потом красим!
* * *
Но надо отдать должное американцам, они со своей задачей – жизнью туловища – справляются достойно, а вот мы со своей – не очень. И все-таки последняя надежда у матушки-Земли на нас еще есть. Недаром наши девчонки выходят замуж за американцев (это как для ученого получить Нобелевскую премию), а потом разводятся. Почему? Не хватает жизни души. Им хочется такой жизни, как у нас, они ранены нашей жизнью, а встретить задушевного американца – это все равно что увидеть рыбу на велосипеде. Не может американский муж собрать сто шестьдесят гостей на день рождения, напечь пироги, потом разбросать эти пироги по обоям, нафейерверчить салатом, потянуть скатерть рывком в морду гостям. Нет у них этого. Наши девчонки по этому скучают там, потому и разводятся.
Одна знакомая рассказала мне, почему она развелась с американцем. «Да потому, – говорит, – что тесть на годовщину свадьбы подарил нам два места на кладбище». А я же быстро соображаю, спрашиваю: «А когда развелись, что было?» – «Отобрали. Нечего лежать в чужой могилке».
Я верю в наших людей, когда слышу такие истории. Наш севастопольский моряк развелся с американкой. Как он мог развестись? Ведь в Севастополе вообще жить невозможно, а в Америке он как сыр в масле катался! Он развелся потому, что жена не признавала роли Советской армии в победе над фашистской Германией! Он так и не смог объяснить ей причину развода. Ну не может западный человек умом вычислить то, что русские делают от души.
Вот почему я так много говорю об Америке – я не хочу, чтоб наши люди поменяли нашего родного Деда Мороза на Санта-Клауса, это фригидное бездетное финское существо. У него даже внучки нет. Что он может принести нам в Новый год, какой подарок? Наш приходит, у него уже нос красный, он Мороз, но он теплый. Я хочу пить наш квас, а не их фанту. Если их фанту на пол прольешь, пол надо циклевать. Я не хочу, чтоб наши архитекторы проектировали дома как на Западе. Их города спланированы как их мышление – ровненько. Стрит, стрит, стрит – все параллельно, перпендикулярно. Авеню, авеню, авеню – вот так же извилины в их мозгах. Недаром центры всех американских городов называются «даунтаун». Таун для даунов. А наша планировка: переулок, закоулок, канава. И мышление соответствующее.
Да, мы мозг планеты, но мы древняя структура мозга – гипоталамусная, которая связана с космосом, с гормонами, то есть с душой. А у американцев больше развита новая структура мозга, которая все высчитывает, как счетчик. У них даже день посчитан. До одиннадцати все говорят друг другу «Доброе утро», с одиннадцати до шести – «Добрый день», а если пять минут седьмого, то «Добрый вечер» уже. А у нас все-таки творческая жизнь, мы от души живем. Когда проснулся, тогда и доброе утро. Я проснулся в три. Жена подходит, говорит: «Рассолу хочешь? Доброе утро».
А вот этот случай я буду рассказывать, пока всех не охватит чувство гордости за наших русских женщин. Бабуська напоила немцев молоком и не взяла денег. Они не могут понять: что такое? Они спрашивают: почему она денег не берет? А как я им объясню? «От души»? Это непереводимо, да они и не поймут. Я сказал: «Мало давали!» Это они поняли, но больше не дали. А бабуська говорит им: «Какие деньги, немчики, мы же с вами воевали!» Никто в мире такой фразы не скажет!
Еще один очень показательный случай. В больнице стало плохо женщине лет восьмидесяти. И она так заваливается, что чувствуется – может произойти беда.