– Что я такого… – начал было он, но девушка уже не слушала – она стрелой взлетела на свой этаж, быстро отперла дверь тамбура и захлопнула ее перед носом подбежавшего Никиты, досадуя на саму себя. «В чем-то он даже трогателен, – передразнила она отца. – Трогателен, как же! Тьфу!»
Ксения уехала в Анненск, поступать в институт, а Борзых пошел в местный колледж. Она не интересовалась его судьбой, а после того случая избегала вспоминать о Никите – память сразу услужливо подсовывала боль в затылке и ощущение чужого липкого требовательного рта, прижимавшегося к ее губам, из которого несло дешевой водкой.
Как-то раз зимой, вернувшись на каникулы к родителям, к тому времени уже купившим дом в районе Лежебяки, Ксения шла по улице и нос к носу столкнулась с молодой женщиной, в которой не сразу узнала свою одноклассницу – Аллу Богданову. Аллу, которую отчего-то все звали Лялькой, Ксеня не то чтобы не любила, но старалась не замечать. Не из-за высокомерия, которого в ее характере не было вовсе, а оттого, что Лялька была девчонкой странной и неприятной, обладавшей способностью цепляться как репей к кому ни попадя. Невысокая, грудастая, с плоским белым лицом, черты которого были ею унаследованы от бабушки-монголки, бойкая и вечно остервенелая Алла созрела раньше, чем все остальные девочки в классе Ксении, и сразу стала пользоваться успехом у мальчиков. Конкуренцию ей не мог составить никто, однако, несмотря на это, девчонок Лялька ненавидела искренне, от души, и не упускала случая эту ненависть показать. Подруг у нее не было, приятельствовала она исключительно с парнями, причем слухи об этой дружбе ходили нехорошие, гаденькие, пересказываемые шепотом в школьных коридорах.
Пожалуй, кроме Ксении, Богданова была единственным человеком во всей школе, ничуть не опасавшимся Никиту Борзых. Больше того – он и сам ее побаивался. Тому были причины. Лялька частенько впадала по пустякам в бешенство и в таком состоянии становилась страшна: темные глаза начинали неудержимо косить, и зрелище это было пугающее, а вовсе не забавное. Волосы Алла одним небрежным движением руки перекручивала так, что они собирались в подобие хвоста, и вдоль лица оставались висеть две пряди, похожие на черную сгоревшую траву. Для устрашения она могла и зубы оскалить, а один раз завизжала – натурально завизжала на весь этаж, так что прибежали учителя и два завуча. К парням Алла была благосклонна, а вот девчонки ее нешуточно боялись – куда больше, чем того же Борзых.
Несмотря на это, наткнувшись на Аллу, Ксения почти обрадовалась. Часть ее одноклассниц разъехалась по другим городам, две и вовсе эмигрировали из страны, и, возвращаясь в любимый Тихогорск, девушка ловила себя на том, что скучает по тем, с кем вместе училась.
– Алла, привет! – Она радостно схватила руку в белой варежке и потрясла, по старой привычке здороваясь рукопожатием.
– Ты что здесь делаешь? – напористо спросила Лялька, не здороваясь и выдергивая руку. Она-то одноклассницу узнала моментально, и в глазах ее загорелась ненависть.
Ксения немного растерялась: в школе они почти не общались, и такой реакции она не ожидала.
– К родителям приехала.
– Надолго?
– На две недели.
– И сколько уже прошло?
Ксения замолчала, отстранилась от Ляльки, оглядывая ее. За прошедшие четыре года та сильно изменилась: черноволосая девчонка исчезла, ее место заняла молодая женщина с некрасивым, но интересным лицом. В школе Богданова не красилась, теперь же яркий макияж прибавлял ей возраста. Только выражение глаз осталось прежним – беспокойным и агрессивным.
– Приятно было пообщаться, – иронично сказала Ксеня и развернулась, чтобы уйти.
– Нет, ты подожди!
Алла ловко ухватила ее за отворот дубленки и с силой притянула к себе, так что Ксеня взмахнула руками в попытке удержаться на ногах и не упасть на обледеневший асфальт.
– Нет, ты подожди!
Алла ловко ухватила ее за отворот дубленки и с силой притянула к себе, так что Ксеня взмахнула руками в попытке удержаться на ногах и не упасть на обледеневший асфальт.
– Ты подожди, – повторила Алла, и в глазах ее появилась знакомая Ксене бесноватость. – Ты сначала послушай меня и запомни: четыре года мы тебя здесь не видели и еще десять лет не хотим видеть.
– Это ты о себе теперь так говоришь – «мы»? – поинтересовалась Ксеня, скидывая руки Богдановой со своей дубленки. – Скромно, во множественном числе? Вот так, Ляля, с простого комплекса Наполеона и начинается паранойя.
– Шуткуй-шуткуй, Пестова, – негромко, с нескрываемой угрозой в голосе проговорила Алла, и простонародное «шуткуй» резануло Ксене слух. – Дошутишься, смотри… Увижу тебя рядом с Никитой – порежу сразу. Ты не думай, что я тебя пугаю. Я и правда порежу, – уже без угрозы, просто и как-то буднично добавила Богданова.
Ксеня молча развернулась и пошла прочь, чувствуя, что Лялька провожает ее взглядом. Ощущение от встречи у нее осталось самое гадкое.
Спустя короткое время она услышала от общих знакомых, что Алла с Никитой начали встречаться почти сразу после того, как Ксения уехала в Анненск. Периодически Богданова говорила, что скоро свадьба, что Никита уже сделал ей предложение… Но Борзых женился на ней лишь спустя три года. Поговаривали, что на почве ревности Богданова совсем сошла с ума: незнакомой девчонке, которую заподозрила в том, что та строит глазки ее Никите, изрезала в клочья одежду, и Борзых пришлось заплатить немало денег, чтобы откупиться и от семьи девчонки, и от милиции. Говорили, что Лялька порвала все прежние связи, собралась начать новую жизнь с Никитой, а новая жизнь все не начиналась. Поговаривали и о том, что Лялька оказалась «бракованной» по женской части – и само словечко «бракованная» приписывали Никите, якобы бросившему его спьяну в большой компании, – и никак не могла родить Борзых ребенка.
Кто-то рассказал, что, оказывается, Богданова уже в школе была влюблена в Никиту.
– Она его давно дожидалась, – убеждала Ксению знакомая. – Никита тогда, после школы, от безысходности к ней метнулся, и она его крепко к рукам прибрала. Я их несколько раз видела вместе – Богданова на него как собачонка смотрит. Все для него сделает, ей-богу. Ксень, держись ты от них обоих подальше.
Держаться подальше от Борзых и Богдановой Ксении было несложно: она закончила учебу и стала работать кардиологом в областной больнице Анненска. Жизнь шла своим чередом: родители обустраивали жилье и привыкали жить в новом доме, сама Ксеня вышла замуж за местного стоматолога и обосновалась у мужа в однокомнатной квартирке, окнами выходившей на ту самую больницу, в которой она теперь работала.
А затем случились «обстоятельства». Так Ксеня и сказала Илюшину, замявшись на пару секунд: «Случились обстоятельства… В общем, мне пришлось вернуться в Тихогорск». – «А муж?» – спросил Илюшин. «Муж? – удивилась Ксеня. – А, Максим… Мы к тому времени уже несколько лет как развелись».
Макар задал еще пару уточняющих вопросов, но девушка ответила на них уклончиво, и он не стал настаивать, решив, что все потом узнает. Ясно было одно – Ксеня вернулась в родной город меньше года назад и стала жить с родителями, кардинально сменив сферу деятельности.
Когда Алла Богданова узнала о том, что Ксения Пестова приехала в Тихогорск «насовсем», с ней случилась истерика. Было это в большой компании, отмечавшей чей-то день рождения в ресторане, и пятнадцать человек рассказывали потом, прибавляя от себя разнообразные детали, что сначала Лялька не хотела верить в то, что ей говорили, а затем завизжала, как когда-то в школе, и выбежала из ресторана.