Как давно это было – мехмат, сокурсники, университет, экзамены… В другой жизни и в другой стране. И в веке другом, между прочим. И Сила, дурень сибирский, полный тупица, хоть учился вполне прилично, приехал из своей тайги наверстывать упущенное, к культуре и цивилизации столичной приобщаться. В основном в виде дешевых анекдотов и еще более дешевых пьянок в общежитии с грошовым портвешком и грошовыми девочками…
Кой черт он вспомнил Силу? Он его сто лет не видел и, бог даст, еще столько же не увидит! А-а, вот почему: что делать, когда тебя убили?
Черт, он опять заснул. И бред какой-то приснился: Сила, дурень сибирский… Надо проснуться. Кажется, сейчас ночь… Никак не сообразить… Он дома, спит в своей кровати и даже слышит тихое дыхание жены – отдаленное дыхание: у них кровать на шесть персон, так она последние годы спит на месте шестой, если его считать первым…
Что у нас сегодня – выходной? Рабочий? Скоро ли вставать?
Господи, да надо ж наконец проснуться!
И он открыл глаза.
На него умильно смотрит женщина средних лет в белом халате.
– Вот уже вторые сутки ресничками моргаете, а я все жду-жду: когда же пробудиться изволите? Дежурю тут у вас, чтобы не пропустить! Ну вот и ладненько, проснулись! Добро пожаловать, дорогой Владислав Сергеевич, с возвращением вас!
Он неуверенно пошевелился. Он ничего не понял из речей женщины в халате.
– Вы кто? – разлепил он с трудом губы.
– Вот водичка, попейте!
Она приподнимает его голову вместе с подушкой и поит его из кружки с носиком. Теперь он замечает капельницу, иглу в вене его левой руки. За окном садится солнце.
– Я в больнице?
Голос совершенно чужой. Это не его голос, не его! Он не может говорить таким голосом – хриплым, словно Высоцкий. Еще один сон, только и всего. Он никак не может проснуться.
Он откидывается вместе с подушкой обратно, ловит на себе умильный взгляд женщины и закрывает глаза.
– Вот и хорошо, – доносится до него. – Поспите, поспите, вам необходим сон. Вы еще очень слабы после комы…
Вкус воды во рту. Настоящий. Свежий вкус воды, омывшей его залежалые десны.
– Вы сказали – комы? – Он не открыл глаз.
– Да вы поспите, теперь это будет нормальный, хороший сон, а потом поговорим. Ладно?
– Я был в коме?
– Послушайте, Владислав Сергеевич, – неуверенно произнесла женщина, – если вы не собираетесь спать, то я тогда завотделением позову – он велел позвать, когда вы выйдете…
– Из комы?
– Да, из комы, – несколько раздраженно ответила женщина. – Я не должна говорить с вами, тут нужен психиатр. Подождите, раз спать не хотите.
Он открыл глаза и приподнялся на локте.
– Я не Владислав Сергеевич, – крикнул он вдогонку белому халату и увидел, как мелькнуло ее обернувшееся недоуменное лицо в проеме двери.
– Не будем его будить. Отложим на завтра.
– Вы меня извините за беспокойство, Валерий Валерьевич, но он проснулся и стал задавать вопросы…
– Не страшно. Вы правильно сделали, что позвали меня. Но сейчас не имеет смысла его трогать. Введите ему успокоительное, Зина, пусть поспит до завтра…
– Не надо успокоительное, – сказал он, открыв глаза. – Я хочу узнать, почему я в больнице.
Его вопрос застал доктора уже в дверях. Тот расплылся в радостной улыбке.
– С возвращением, дорогой Владислав Сергеевич! Мы рады вас приветствовать…
Какая-то туфта. Он поморщился.
– Ближе к делу можно? Что со мной произошло? Почему я в больнице?
– А вы не помните?
– Нет.
Он поморщился.
– Ближе к делу можно? Что со мной произошло? Почему я в больнице?
– А вы не помните?
– Нет.
– Нет, – удовлетворенно подтвердил доктор. – В вашу машину врезался грузовик. После чего вы потеряли управление. Вы вылетели от удара через переднее стекло и весьма неудачно приземлились на пень… Не помните?
– Нет.
– Вернемся к разговору завтра. Вы только что вышли из комы. Выводы делать не будем – память вполне может вернуться к вам завтра. Договорились, Владислав Сергеевич?
– Я не Владислав Сергеевич.
– Хорошо, – согласился доктор. – А кто вы?
Он подумал. На ум ничего – ничего! – не приходило.
Доктор кивнул, будто примерно такой реакции и ожидал.
– Не исключено, что у вас амнезия. Но выводы будем делать завтра, ладно? Постарайтесь пока что уснуть.
– Не хочу. Я давно в коме?
Медсестра Зина, женщина в белом халате и с умильным лицом, протирала его руку ваткой и уже навострила шприц.
– Около десяти месяцев. Это не так уж много, знаете ли… Завтра, дорогой Владислав Серг…
– Я не Владислав Сергеевич.
– Хорошо. Пожалуйста. Скажите, как вас зовут?
Он морщил лоб. И видел почему-то снова пляж. И жену в рост, и дочку – попой кверху.
– Не помню… У меня есть жена и дочка… Вы им сообщили?
– Завтра, все завтра. Зина?
– Через минуту заснет…
Он больше не хотел снов про пляж.
– Можно задернуть занавеску?
– Проснулись? Отлично! Зина, опустите штору! Давайте знакомиться. Меня зовут Валерий Валерьевич. Я ваш врач. А вас как?
Молчание. Он разглядывал врача в оцепенении.
– Я в коме? – наконец проговорил он не своим, странным голосом.
– Нет, вы уже не в коме. Уже нет, понимаете? Вы из нее, слава богу, вышли.
– Да… – Он соображал с трудом, мысли разбегались и прятались в щели, как ящерицы на старой, прокаленной южной жарой каменной стене. И ни одну нельзя было ухватить за хвост. А если и удавалось, то в пальцах оставался только его обрывок. – Раз я говорю с вами – значит, вышел… Я ведь не сплю?
– Не спите, дорогой Владислав Сергеевич. Вы вышли из комы практически без потерь, с чем я вас от души поздравляю! У вас сохранились все моторные рефлексы!
– Я не Владислав Сергеевич!
– Хорошо, – согласился врач. – А кто вы? Как ваша фамилия?
Он молчал. На ум ничего не приходило.
– В каком году вы родились?
Молчание.
– По какому адресу проживаете?
Молчание.
– Не расстраивайтесь, – произнес врач сочувственно. – После комы это часто бывает…
– Амнезия?
– Она самая… Удивительно, что вы помните слово.
– Я много чего помню, – буркнул он недовольно.
– Только не все, – кивнул врач. – Частичная амнезия. Что ж, будем восстанавливать память потихоньку.
– Почему я здесь? Что со мной произошло?
– Вы, Владислав Сергеевич, попали в автокатастрофу. Вас выбросило из машины…
Врач внимательно вглядывался в его лицо, словно собирался зафиксировать каждую перемену в его выражении. Но лицо пациента ничего не выражало. Тяжелые черты остались неподвижны, только в глазах светился требовательный вопрос.
– Вы получили серьезное сотрясение мозга, множественные локальные кровоизлияния в мозг… Я говорю понятно? Вам эти слова знакомы?
– Дальше!
– Что именно вы хотите узнать?
– Что значит «попал»? Кто в кого попал?
– Вы врезались в грузовик.