Здесь даже нет настоящей автомобильной стоянки. И Анна не видит никакой автобусной остановки, не говоря о самих автобусах.
Вляпалась.
Но в этот самый момент, разбрызгивая колесами лужи, к ней подъезжает белый «форд мондео». Такси. На короткое мгновение Анна тушуется и думает: «Поди ж ты, кто-то вызвал машину, как здорово всё организовали», но вскоре понимает, что, скорее всего, никто ничего не организовывал, а просто это железнодорожная станция, хотя и маленькая, так что здесь вполне могло оказаться такси. На крыше машины горит табличка – такси свободно. Толпа бросается вперед – все хотят занять место в автомобиле. Но задняя дверь прямо рядом с ней. Анна открывает ее, заглядывает и спрашивает водителя:
– Вы свободны?
Одновременно открывается противоположная дверь, и Анна видит отороченный мехом капюшон и встревоженное лицо.
– В Хейвардс-Хит? – спрашивает другая женщина.
– Рада поделиться, – предлагает Анна.
– Как угодно, – согласно хмыкает водитель. Ему все равно. Тариф есть тариф.
Не дав ему времени передумать, обе женщины садятся в машину.
– Уф!
По крыше машины барабанит дождь, словно говоря: как же вам повезло!
– Настоящая удача, – говорит женщина в парке, откидывая капюшон и ловким движением стряхивая с плеч рюкзачок.
Она небольшого роста и гибкая и, похоже, опытна в подобном упражнении.
– Бедный дядька, – говорит она, откидываясь на спинку.
– Что с ним? – спрашивает Анна.
– Сердечный приступ, – отвечает женщина в парке.
– Он умер, как вы думаете?
– Боюсь, что да.
– О боже!
– Знаю, ужасно. Он с женой ехал.
– Откуда вы знаете?
– Я сидела рядом с ними. С другой стороны прохода.
– Черт возьми! Наверное, ужасно это видеть.
– Да, – кивает женщина в парке.
«А я там жаловалась на задержку, – упрекает себя Анна. – Готка была явно права. Разве так важно, что я немного опоздаю на работу?» Она озвучивает свои мысли:
– Вы бы предпочли умереть не совсем так, верно? Лучше умереть, запуская змея со своими внуками, или на каком-нибудь торжестве, или что-нибудь такое. Не в утреннем поезде.
– Эй, леди, – перебивает ее водитель, не давая продолжить. Он слушает потрескивающий искаженный голос по радио. – Ехать в Хейвардс-Хит нет смысла. Очевидно, все поезда стоят. Всё встало.
– Но ведь этого не может быть? – озабоченно спрашивает Анна.
– О, вполне может, поверьте мне, – говорит водитель. – Вы представьте себе, что творится на Брайтонской линии – единственная колея в оба направления от Хейвардс-Хита до побережья. Достаточно одного поезда, чтобы движение полностью парализовалось.
Женщины переглядываются.
Водитель явно ловчит.
– Так куда вас довезти?
– Домой? – предлагает женщина в парке.
– Это где? – спрашивает другая.
– В Брайтоне, – говорит та, что в парке, и уточняет: – В Кемптауне.
У Анны в голове жужжат мысли. Парка, мальчишечье лицо, коротко подстриженные, намазанные гелем волосы, никакой косметики, джинсы, рюкзак, адрес в Кемптауне. Это лесбиянка. Кемптаун недалеко от Аниного дома – это так заманчиво, но…
– Я не могу, – объясняет она. – Мне нужно в Лондон.
– Пожалуй, я тоже туда поеду, – соглашается женщина в парке. – Просто было бы неплохо в кои-то веки найти повод туда не ехать.
– Просто было бы неплохо в кои-то веки найти повод туда не ехать.
– У меня встреча, – говорит Анна.
– Во сколько?
– В десять.
Анна смотрит на часы. Сейчас тридцать пять минут девятого.
– Как назло, не правда ли? Обычно поезд, который отходит в семь сорок четыре, прекрасно довозит меня до работы.
– Но ведь на работе поймут? – говорит женщина в парке. – Просто в поезде кто-то умер. – Она смеется, но это не кажется бездушным – просто комментарий к нелепой ситуации. Потом замолкает и, подумав, спрашивает: – Разве нельзя просто позвонить и объяснить, что опоздаете?
Анна представляет себе бульдожью стойку начальника у входа, и это не придает ей уверенности.
– Леди, – снова вмешивается водитель. Они подъезжают к светофору на перекрестке. – Решайте. Куда едем?
Анна ловит в зеркале его взгляд. Она уверена, что он ухмыляется: ему нравится сложившаяся ситуация.
– Мне действительно нужно в Лондон, – повторяет она.
Ей не хочется подставлять коллег. Не хочется, чтобы кому-то пришлось проводить презентацию вместо нее. К тому же в уведомлении об увольнении нет ничего смешного. Она наклоняется вперед, к уху водителя:
– Сколько стоит туда доехать?
– Смотря куда именно.
Она задумывается: куда будет удобно и ей, и, хорошо бы, другой женщине, и чтобы при этом они не застряли в пробке в час пик?
– На Клэпхэм-Джанкшн?
– А где у вас встреча? – спрашивает женщина в парке.
– На Чейн-Уок, у Кингс-роуд – туда идет много автобусов.
– Меня вполне устроит, – соглашается женщина в парке. – От Клэпхэма я доеду на поезде до Виктории.
– Семьдесят фунтов, – говорит водитель.
Они останавливаются у светофора.
Анна быстро подсчитывает. Цена несусветная для расстояния миль в шестьдесят. Но по ее дневному заработку оно стоит того – она потеряет куда больше, если не появится на презентации. Анна смотрит на женщину в парке. Та, похоже, колеблется – Анна понимает, что не все зарабатывают такие деньги, как она.
– Я могу заплатить пятьдесят, – предлагает она. – Мне действительно очень нужно попасть на работу.
– О, но это несправедливо.
– Мне заплатят за этот день, – объясняет она. – Так что меня устроит, честно.
– Вы уверены?
– Да.
– М-м-м…
– В самом деле, устроит. Иначе, если вы не поедете, я оплачу поездку полностью.
– Тогда ладно. Спасибо, – признательно улыбается женщина в парке.
– Прекрасно! – Анна снова наклоняется к водителю: – Поехали.
И он включает сигнал поворота, сворачивает налево и направляется на автостраду.
Женщину не назовешь хорошенькой в общепринятом смысле, и тем не менее она необыкновенна. Ей, наверное, слегка за сорок – а Лу лет на десять моложе, – у нее волевое угловатое лицо и темные, как у Клеопатры, совершенно прямые волосы. В глаза бросается ее макияж: кроваво-красные губы, темные тени на веках, беззастенчиво подчеркивающие карие глаза. Это говорит о самоуверенности и прекрасно сочетается с ее ростом и длинными конечностями. Она стройна и хорошо одета, в изящной темно-синей полушинели, и ее большая сумка из змеиной кожи с виду недешева. Общее впечатление – женщина умная, но немного пугающая.
– Меня зовут Анна, – отвечает Анна.
Рука у нее холодная и костлявая, пожатие твердое и уверенное. Но Лу уже заметила, что она великодушна и умеет сочувствовать; ясно, она не так сурова.