– Было бы интересно посмотреть на такую важную персону.
– Все, мне пора. – Эдит резко поднялась.
– Когда мы встретимся опять?
– Вечер среды подойдет.
Потом она ушла.
Так их свидания продолжались несколько недель. По средам Эдит убиралась с матерью в лицее, после чего они расставались, и Эдит шла ночевать к тете Аделине. Тома встречал ее, они заходили куда-нибудь и разговаривали. Потом она разрешала Тома проводить ее, но только часть пути, никогда до самого конца. По воскресеньям он навещал родителей, однако пропускал эти визиты, если Эдит соглашалась провести с ним выходной, и тогда они с удовольствием бродили по городу. Было ясно, что пока Эдит не хочет более близких отношений, и Тома соглашался подождать. Он полагал, что в ней говорит уместная в таких обстоятельствах осторожность. Но еще у Тома складывалось впечатление, будто в жизни Эдит есть стороны, которые пока оставались закрытыми для него.
В октябре Тома сделал для себя два открытия насчет башни Эйфеля, и оба были для него неожиданными.
Однажды утром он, как обычно, пришел на работу и увидел, что у одной из опорных колонн башни столпились люди. Это была бригада незнакомых ему работников, которые собирали какой-то большой агрегат под присмотром Жана Компаньона и самого Эйфеля.
Днем ранее Тома работал как раз на этой опоре, но Компаньон велел ему присоединиться к другой команде. К обеду новый механизм был собран, и Тома, поскорее покончив с едой, подошел поближе.
Эйфель заметил его и приветливо кивнул, продолжая говорить с теми, кто стоял вокруг него.
– Не так давно меня спросили, как мы будем поднимать секции, когда башня вырастет выше кранов. И вот, друзья мои, ответ на этот вопрос: с помощью ползучего крана! Он будет ездить по рельсам, проложенным внутри каждой опоры. А когда башня будет достроена, по тем же самым рельсам побегут лифты для посетителей – тех, которые не рискнут подниматься по ступеням. Поскольку опоры башни стоят под углом, краны и позднее лифты также будут двигаться под углом. Совсем как фуникулеры. – Эйфель был увлечен своей импровизированной лекцией. – Они будут сопровождать нас на всем протяжении строительства. Стрела крана выдвигается, цепляет секцию, и потом кран, так сказать, ползет вверх. А еще при необходимости кран может поворачиваться на триста шестьдесят градусов.
С того дня Тома работал на неуклонно растущих колоннах башни с помощью мобильного крана.
Второе открытие он сделал в самом конце октября.
На протяжении всего строительства Эйфель с особым рвением следил за мерами безопасности. Работа на высотных конструкциях опасна по своей сути. Среди строителей мостов и высоких сооружений считалось, что работа прошла успешно, если никто не получил тяжелой травмы. А в случае с башней Эйфеля небывалая высота неизбежно делала любое падение смертельным.
Поэтому Эйфель разработал сложную систему передвижных заграждений и страховочных сеток. Он ставил себе благородную и трудную цель – завершить строительство, не потеряв ни единого человека, – но был убежден, что она достижима, нужно лишь привлекать только опытных верхолазов и проявлять достаточно осторожности и внимания.
С первого дня Тома включили в одну из высотных бригад и больше никуда не переводили. С товарищами он поладил, и Жан Компаньон был, по-видимому, доволен их работой. Если бы что-то было не так, то старший мастер сразу бы дал им знать.
Однажды утром в одной из бригад не хватило человека, и Компаньон сказал Тома:
– Сегодня поработай с этими ребятами.
Тома поднялся с ними наверх, ничуть не встревоженный. Напротив, ему даже пришло в голову, что его специально пригласили, заметив, как ловко он управляется с молотом. Его бригада работала на внешней грани «лапы», а площадка этой команды была всего в нескольких метрах оттуда, но с внутренней стороны колонны.
Работа, разумеется, была одинаковой. Оказавшись наверху, Тома обменялся приветственными взмахами со старыми товарищами, а потом перебрался на внутреннюю грань колонны, где ему предстояло в тот день трудиться, и случайно глянул вниз.
И оцепенел.
Спустя секунду он левой рукой уцепился за балку, нависающую у него над плечом, а правой нащупал опорную стойку позади себя и сжал с такой силой, что металлический край впился ему в плоть. Но Тома ничего не мог с собой поделать. Он не мог ослабить хватку. Ледяная паника сковала его, и вся сила словно утекла через ноги вниз. Он стоял там, неспособный двинуться ни вперед, ни назад, и едва дышал.
Тома Гаскон никогда раньше не испытывал паники. Ему не приходило в голову, что ощущения при
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию