— Это что, твои родители? — киваю я в их сторону.
— Нет, мои родители в Штатах, — отвечает девушка, глядя на пару, которая тут же покидает поле зрения, почувствовав на себе ее взгляд. — Но вообще-то я действительно знакома с Кевином Оквином. Просто он ни разу не приглашал меня к себе на вечеринку.
— У него там довольно прикольно бывает, — говорю я, воспрянув духом. — Вся толпа собирается. Синди, Линда, Кейт, все три Сандры — Баллок, Бернар и Таллин. Ах да, и Шерил Кроу тоже однажды там была.
— Сдается мне, что твоя фамилия тоже у всех на слуху, разве нет? — улыбается она.
— Я всего лишь полузнаменит, — пожимаю я плечами. И в ответ она улыбается мне улыбкой, которая выглядит совсем как настоящая.
— Тогда, может быть, мы встречались на каких-нибудь VIP-тусовках? — делаю я предположение. — Сталкивались в «Doppelganger's» или «Jet Lounge»? Пили одни и те же коктейли на частных просмотрах, даже не подозревая о существовании друг друга, гмм?
Я игриво хмурю лоб, но на нее это производит неожиданное впечатление.
— Ты, случайно, не фотограф? — спрашивает она подозрительно и поджимает губы.
— Нет, детка, что ты, расслабься. — Я замолкаю, затем приподнимаю кувшинчик с холодным чаем, вытаскиваю номер «W» и открываю его на разделе «Блики звезд», на фотографии меня и Хлое на премьере в Радио-Сити-Мюзик-Холле. Я протягиваю журнал девушке. Она смотрит на фотографию, затем на меня, затем снова на фотографию.
— Так ты… Кристиан Слейтер? — спрашивает она в растерянности.
— Нет, нет, ниже, под ним.
— А, теперь увидела!
У меня краснеют щеки, и я спрашиваю обеспокоенно:
— А что, у меня на самом деле такая большая голова?
Она переводит взгляд на фотографию справа: Хлое изображает хорошо отрепетированное изумление, а я смотрю прямо в объектив папарацци.
— Да, похоже, это действительно ты, — говорит она. — А это — Хлое Бирнс, верно?
— Мы с ней встречались, — говорю тогда я. — Но теперь все в прошлом.
— Ну что ж, я тоже встречалась с Питером Мортоном, — говорит она, возвращая мне журнал. — Нас тоже все время с ним вместе фотографировали.
— Так что можно сказать, что мы с тобой в одной лодке?
— Мы,
Она смотрит на меня, и в ее глазах читается легкая паника. Внезапно голубенький немчик спускается по трапу на нашу палубу, наряженный в футболку с тура Гарта Брукса и огромные черные кроссовки. Он замечает меня и вприпрыжку устремляется ко мне. Я немедленно прикидываюсь спящим. Вскоре я чувствую, как тень ложится на мое лицо, задерживается там на какой-то миг, а затем слышу, как кто-то опять-таки вприпрыжку удаляется. Выждав достаточное время, я открываю глаза. Бесчисленные японцы плещутся в бассейне. Раздается гудок, возвещающий полдень. Вездесущие старцы немедленно принимаются обсуждать это событие.
— Тут кто-то… навестил тебя с визитом, — сообщает Марина.
— А, это просто непрошеный поклонник, — пожимаю я плечами. — Это раздражает, но я уже привык. А ты чем занимаешься?
— Прирабатываю моделью, — отвечает она напрямик.
Я привстаю в шезлонге и поворачиваюсь бочком, но затем осознаю всю преждевременность этого жеста и делаю вид, что хотел всего лишь взять пиво.
— Но совсем изредка, — добавляет она, заметив мое оживление. — То тут, то там.
— Зайка, но это же просто зашибись! — восклицаю я. — Я сразу догадался, что ты модель. У тебя такое узнаваемое лицо.
— Ну, я, конечно, не Хлое Бирнс, но дела у меня идут неплохо.
— Ах, Хлое… — Я сразу напускаю на себя уныние.
— О, ради бога, прости! — извиняется Марина и тут же — поскольку мне так и не удается найти что сказать — добавляет: — Короче говоря, я поехала навестить друзей, ну и там, делать все, что обычно делают туристы.
— Эй, если тянет странствовать — странствуй. Таков мой девиз, зайка.
— Почему же тогда ты плаваешь на корабле? — спрашивает Марина. — Летать боишься?
— Когда я был маленьким забитым мальчиком, я раз двадцать посмотрел «Гибель „Посейдона“», — объясняю я. — Моя любимая фраза из этого фильма это: «Боже мой! Смотрите, гигантская стена воды несется
— Твоя семья из Европы? — интересуется Марина.
— Ну, в общем, я не очень-то уверен, но я вроде бы как
, — вздыхаю я. — Я только начинаю привыкать к тому, чтобы не отшивать охотников за автографами, а ведь к этому еще нужно привыкнуть! Мне нужно пройти курс лечения от звездной болезни. Я еще просто не привык к новому образу жизни. Видишь, какой я дерганый? Меня всего просто колотит. — Я вновь смолкаю и задумчиво прикладываюсь к моему пиву. — Теперь ты знаешь, кто я такой? — говорю я, вновь открывая номер «W» и показывая ей фотографию меня и Хлое на премьере в Радио-Сити, словно случайно прикрыв большим пальцем лицо Хлое.
— Я до сих пор не вполне поняла, кто ты такой, — говорит Марина. — Но лицо твое теперь мне кажется более знакомым.
— Я был на обложке «Youth Quake» в прошлом месяце, — объясняю я. — Ну что, помогла подсказка?
— Так ты и актер тоже?
— Да. Я умею смеяться, аплодировать и изумленно восклицать там, где этого требует сценарий. Впечатляет?
— Моя интуиция подсказывает мне, что в будущем тебя ждет «Оскар» за роль второго плана.
— Спасибо, — говорю я, а затем делаю вид, что бледнею, и переспрашиваю: — Второго плана?
Я замечаю, что тем временем вышеупомянутая пара перешептывается с режиссером, который скучнеет прямо-таки на глазах, и тут я замечаю, что Марина смотрит на них тоже, и тогда мужчина отворачивает лицо от нас и замирает, заметив, что мы на него смотрим; он кивает режиссеру, который, по-моему, напротив, совсем ничего не замечает, а затем вся троица сбивается в кучку, словно они обсуждают какой-то план.