Причина Бертранова присутствия была более чем ясной: он опасался, как бы вчерашний промах не положил конец сотрудничеству с клиентом. На протяжении всего обеда речь шла о делах. Поскольку аппетита у меня по-прежнему не было, я ограничилась жареными овощами, отысканными в меню закусок, да и их мне пришлось проталкивать большим количеством газированной воды.
– Я собираюсь провести в Париже немного больше времени, – сообщил нам Шон за кофе. – Яэль, я рассчитываю на вас, у меня запланировано несколько встреч с хедхантерами, и вы мне непременно понадобитесь. Сами видели сегодня утром, мне без вас не обойтись.
О нет! Он крушит все мои планы. Но что поделаешь, бросить его я не могу. Китайская головоломка, которую я пыталась решить прошлой ночью, так и осталась нерешенной, придется мне все начинать с нуля. Я почувствовала, как болезненно бьется вена на виске, а к горлу подступает тошнота.
– Я вас не оставлю, не беспокойтесь, – ответила я, постаравшись, чтобы мой голос звучал спокойно. – Извините.
Я встала и направилась в туалет. Войдя в кабинку и опустив крышку унитаза, я села с телефоном в руках. Я не знала, до которого часа буду сегодня занята, значит, нужно опередить события. Для начала я позвонила ассистентке. Эта дуреха не ответила – у нее обеденный перерыв. А ведь сколько раз я ей повторяла, что мои звонки она обязана принимать в любое время, в любом месте, даже в туалете! Я тяжело вздохнула, пообещав себе в ближайшие дни расставить все точки над i. К тому же она вполне могла умудриться перепутать клиентов! Нельзя положиться ни на кого, кроме самой себя. Я сделала с десяток звонков и отправила кучу мейлов. Оставалось ждать ответов. Перед тем как покинуть свое убежище, я смочила холодной водой виски, привела в порядок макияж, попудрив нос, и проглотила неизбежную таблетку аспирина, так как головная боль набирала силу. Железный обруч сжимал лоб, один глаз сильно болел, а тошнота сводила желудок. Пока я еще с этим справлялась. Я заставила себя дышать медленно и спокойно. Когда я вернулась к столику, Бертран уже расплатился, и они ждали меня. Значит, меня долго не было. Мой начальник открыл дверь ресторана и придержал меня за локоть.
– Сегодня днем я буду с вами, – мрачно сообщил он.
Меня охватило скверное предчувствие. На языке вертелся вопрос «почему?». Бертран завален работой, я здесь, ему ни к чему терять время. Только если я прохожу проверку. Точно, точно, в этом все дело. Другого объяснения быть не может!
– Яэль! В чем дело?
Я заморгала, его недовольное лицо было обращено ко мне.
– Тебя не затруднит вернуться к нам? Ты пропустила лот!
– Господи… Простите! Извините меня.
По моей спине тек пот. Я не услышала… Впервые за всю мою карьеру переводчика я что-то прослушала, оказалась не на высоте.
– Из-за вас я лишился драгоценной вещи, – возмущался Шон. – Можете собой гордиться!
Он был в ярости и полностью утратил британскую невозмутимость. Говорил он так громко, что несколько человек обернулись, наверняка чтобы узнать, кому устраивают разнос. Я съежилась, мне было стыдно, я чувствовала себя униженной.
– Мне нечего возразить. Я очень сожалею…
– Бога ради, избавьте меня от извинений и поскорее приходите в себя. Чтобы это больше не повторилось!
Он повернулся ко мне спиной, полный решимости не терять ни минуты из-за моей некомпетентности.
– Этого не случится, – сухо вмешался Бертран. – Яэль, я сменю тебя.
Я угодила в какой-то страшный сон.
– Но?..
– Всё! – раздраженно прервал он. – Выйди на воздух. Встретимся завтра с самого утра в офисе. Твой рабочий день окончен.
В отличие от Шона, он говорил вполголоса, но его приговор пересмотру не подлежал.
Твой рабочий день окончен.
В отличие от Шона, он говорил вполголоса, но его приговор пересмотру не подлежал. Я знала, что у Бертрана никто не имеет права на ошибку, я это испытала на собственной шкуре. Понадобилось каких-то две-три секунды. Я встала, уступила ему стул и удалилась, еле слышно шепнув «до свидания». Ни тот ни другой не ответили, для них я перестала существовать. Я прислонилась к стенке в глубине зала, чтобы понаблюдать за ними издалека, но вскоре покинула Дом Друо. Если я останусь и Бертран меня заметит, то разозлится еще больше.
Генсбур… От мимолетного воспоминания у меня захватило дух… Перед глазами возник отец, терзающий нас с сестрой, маленьких девочек, нудными поучениями. Я прямо услышала, как он говорит нам, увлекавшимся тогда бой-бэндами: «Девчонки, вот это настоящая музыка, я сделаю вас культурными людьми!» В ответ мы с Алисой дразнили его старичком, а вскоре и он присоединялся к нашему смеху, и мы хохотали уже втроем. Воспоминание улетучилось, когда я услышала, что к голосу Генсбура присоединился другой мужской голос:
Я огляделась, пытаясь понять, кому этот голос принадлежит. Мне это никак не удавалось, поскольку его обладатель находился в глубине магазина, за ширмой в шашечку. Этот тип распевал увлеченно и даже наверняка верил в свой певческий талант. Однако безбожно фальшивил! Несмотря на это, его было приятно слушать: ритмичное дыхание, теплый тембр голоса. Я едва не улыбнулась, особенно когда он принялся имитировать звучание духовых с помощью рта и голоса. Я решила, что пора уходить так же незаметно, как пришла, наплевав на дождь.
– Яэль? – услышала я за спиной.
Этот голос… Я застыла, положив ладонь на ручку двери. Во всем виновата мигрень, у меня начались галлюцинации, другого объяснения я не нашла. Я резко обернулась, мои руки упали, горло перехватило, кулаки сжались, сердце пошло вразнос, совершив головокружительный скачок на десять лет назад. Передо мной стоял призрак, такой же потрясенный, как я.
– Яэль… Это действительно ты?
Он направился ко мне. Он почти не изменился, если не считать очки в роговой оправе: раньше их не было, а теперь они сидели на чуть кривоватом носу – когда-то, дурачась с Адрианом, он его разбил, кровь хлынула ручьем, и мы с девочками изображали сестер милосердия, отправившись с ним в больницу на скорой помощи. Недостающее звено компании материализовалось на моих глазах.
– Здравствуй, Марк, – произнесла я севшим голосом.
Имя, которое уже давно никто не упоминал. И в первую очередь я.
– Мы думали, ты умер! – ядовито прошипела я.
Моя реплика задела его, он снял очки и провел рукой по коротко остриженным волосам; они сохранили свой золотисто-каштановый цвет, резко светлеющий на солнце. Он уставился в потолок, его дыхание стало прерывистым, он совсем растерялся. Так ему и надо! Пусть наберется смелости, если намерен поговорить со мной. А он потер веки, раскрыл рот, но ничего не сказал, а только пошевелил руками. Было очевидно, что он подыскивает нужные слова. Пусть не рассчитывает, что я облегчу ему задачу.
– Яэль… вот не ожидал…
– И больше тебе нечего сказать? – рявкнула я возмущенно.
Несчастный Марк рассыпался на глазах. Другого он не заслуживал.
– Есть… Извини… А что ты тут делаешь?
Этот вопрос не стоило задавать.
– Прячусь от дождя.
– Спасибо дождю за то, что прислал тебя ко мне. – Марк широко улыбнулся.
Он сразу почувствовал себя значительно увереннее! Наверное, подумал, что это я так пошутила. Но довольное выражение быстро исчезло с его лица, когда он понял, что я воспринимаю ситуацию по-другому. Почему, ну почему это должно было случиться именно сегодня? Сколько можно! Как будто недостаточно того, что на меня свалилось пару часов назад! Как будто у меня без этого мало забот! Ладно, отмотаю пленку назад и притворюсь, будто последних пяти минут не было.