– Мне осталось подняться на шестой этаж, – так же тихо ответила я. – Хочешь удостовериться, что со мной ничего не случилось, мое приглашение в силе. Могу даже позвонить твоему дедушке и попросить разрешения…
– Не искушай меня… не сегодня…
Я засмеялась, по-прежнему прижавшись к нему. Он поцеловал меня в щеку, разжал руки и отступил на несколько шагов.
– Скажешь, что планируешь на сегодняшний вечер? – попросила я.
– Иди! Пора спать!
Он настойчиво посмотрел на меня, улыбнулся, вздохнул, развернулся и ушел. Я поднялась на свой шестой этаж, чувствуя себя абсолютно счастливой, рухнула на кровать прямо в одежде и заснула, как только голова коснулась подушки.
– Яэль, умоляю тебя, приезжай к нам на ужин, дети ждут не дождутся. Мы не видели тебя уже несколько недель.
Я закатила глаза и сжала зубы.
– Сколько раз тебе объяснять? Я должна…
– Работать, – выйдя из себя, перебила она. – Да, знаю! Ты не способна говорить ни о чем, кроме работы!
Так я и поверила. Знай она это на самом деле, не позвонила бы, чтобы грузить разговорами о детях! Я остановилась и сжала кулак.
– Вот-вот, а ты меня задерживаешь, из-за тебя я опаздываю! Меня ждут. Поговорим позже.
Я отключила наушник, не позволив ей вставить ни слова. Глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и сконцентрироваться, в чем я крайне нуждалась. Как только сердцебиение немного утихло, я направилась к переговорной и толкнула дверь, удерживая как можно более бесстрастное выражение лица.
– Извините, меня задержали.
Они понимающе кивнули, а я села рядом с англичанином, будущим счастливым покупателем заброшенного завода в глухой провинции. И он сам, и его французские адвокаты ликовали по поводу представившегося случая общипать нынешнего владельца, не нарушая закона. Меня это все не касалось. Я села слева от англичанина и чуть позади, скрестила ноги и слегка наклонилась, чтобы быть ближе к его лицу. С этого момента слова адвокатов обеих сторон будут входить в мои уши на французском языке и выходить из моих уст по-английски в форме тихого шепота. Честно говоря, я совершенно не вдумывалась в то, что произношу, смысл слов был для меня вторичным, моя задача заключалась в том, чтобы передать информацию, и только в этом. Сама ситуация и стоящие на кону ставки не имели значения, главное, я должна переводить все подряд, независимо от того, в связи с чем клиенты обратились в нашу компанию.
Два часа спустя контракты были завизированы и подписаны. На лицах всех присутствующих расцвели усталые, но удовлетворенные улыбки, в которых читалось облегчение. У меня гудела голова, но я должна была сопровождать их в бар отеля, где проходили переговоры, чтобы отпраздновать успех. Когда один из адвокатов протянул мне бокал шампанского, двусмысленно подмигнув, я ответила ему холодным взглядом: здесь я только выполняю свою работу. А что этот придурок вообразил? Я собой не торгую. После стольких часов, проведенных за одним столом, некоторые позволяли себе возомнить, что в обязанности переводчика входит и ублажение клиентов. Жалкие типы! Мой рабочий день заканчивается, теперь они в состоянии общаться без моей помощи – все достаточно владеют английским, чтобы обменяться взаимными поздравлениями по поводу успешного завершения дела. Из вежливости я пригубила шампанское, попросила бармена вызвать такси и, поставив бокал на стол, обернулась к довольным собой мужчинам. Я пожала им руки и направилась к выходу. Шон, британский клиент, догнал меня, когда я входила в вертящуюся дверь отеля. Я тяжело вздохнула и остановилась. Как всегда, я до конца вела себя профессионально.
– Яэль, ваша помощь сегодня была крайне полезна. Ваши услуги понадобятся мне в ближайшие недели, – сладко прошелестел он.
Только этого не хватало! В глубине души я мечтала поскорее уйти и едва скрывала нетерпение. Шон – постоянный клиент, им занимаюсь только я, согласно его требованию, не подлежащему обсуждению. Он вбил себе в голову, что между нами установились некие особые отношения, и все потому, что однажды я допустила слабость и сообщила ему, что моя мать англичанка, как и он.
– Обратитесь к Бертрану, и мы составим для вас расписание.
Он улыбнулся и слегка покачал головой, делая вид, что не понимает. Сунул руку в карман, оглядел меня с ног до головы, на лице его застыла улыбка записного соблазнителя.
– Яэль… я хотел сказать… было бы проще и вам, и мне… Мы могли бы договориться без него, и ваш гонорар от этого только выиграет.
Эту фразу я знала наизусть: он выдавал ее всякий раз, когда я работала у него переводчиком. Новый нюанс заключался в том, что сегодня он упомянул деньги.
– Обратитесь к Бертрану, – решительным тоном сухо повторила я.
Он хмыкнул. До него дошло. Наконец-то!
– Ваша лояльность хозяину и впрямь непоколебима.
Я выпрямилась и сделала шаг к нему.
– От этого зависит качество наших услуг, Шон. Я незамедлительно сообщу Бертрану о вашей просьбе, – бесстрастно пообещала я.
– Был бы рад иметь таких, как вы, сотрудников.
Похоже, он никогда не отстанет от меня! Что ж, такова обратная сторона медали, я – лучшая.
– Я не свободна, и вам это известно. Хорошего вечера.
Тут подъехало такси, я в последний раз окинула его холодным взглядом, села в машину и назвала водителю адрес. Застегнув ремень, я не стала любоваться Парижем – дорогу от отеля «Пульман» на Монпарнасе до своего дома я знала наизусть. Я вытащила из сумки телефон. Алиса доставала меня эсэмэсками, умоляя приехать хотя бы в следующее воскресенье днем. Ладно, сделаю свое Доброе Дело, и меня оставят в покое на несколько недель. Я ответила сестре и смогла наконец заняться почтой. За последние часы Бертран переслал мне более двух десятков писем по поводу организации поездок клиентов, поиска квартир для них, новых переговоров. Мне это нравилось.
В моей работе никогда не бывало простоев. Я постоянно переключалась с собственно переводческой деятельности на агрессивное завоевание новых заказчиков, а через час на планирование и организацию «под ключ» всех деталей пребывания в Париже очередного клиента. Даже когда выдавалась передышка, я не тратила ее на бутерброд, а использовала, чтобы напомнить о нас клиентам, узнать, что у них нового и не требуются ли им наши услуги. Только услышав, как шофер просит расплатиться, я поняла, что приехала к себе, на улицу Камброн в XV округе.
Бертран расхаживал взад-вперед с включенным телефоном. Я села к столу.
– Как вчера прошло? – спросил он, завершив разговор и останавливаясь перед компьютером.
Что за вопрос!
– Отлично, – невозмутимо ответила я.
Ничего удивительного, я в себе уверена. Он устроился поглубже в кресле и сцепил пальцы под подбородком. Вид у него был сосредоточенный, но удовлетворенный.
– Он опять звал тебя к себе на фирму?
Я ограничилась кивком. Губы Бертрана сложились в злую улыбку.
– Для бизнеса это хорошо.
Он выпрямился и стал излагать следующее задание, проверяя, готова ли я к нему. Мне предстояло обаять американцев, баснословно разбогатевших на сланцевом газе и мечтавших вложить свои деньги во Франции, в частности в парижскую недвижимость. Моя роль заключалась в том, чтобы переводить переговоры с риелторами и тем самым помочь им осуществить свою драгоценную мечту.
– Я рассчитываю на тебя, – подвел он итог, впившись в меня жестким и решительным взглядом.