А ангорский костюм можно? А норковую шапку? А болгарский плащ? А югославские туфли?
Он горячо откликался: «Да что ты спрашиваешь? Конечно, конечно! Все, что тебе нравится!»
Еще Эле понравились золотые часики на золотом же браслетике и каракулевая шубка с норковым воротником. Под приобретенную ранее шапку-«кубанку».
Все это было куплено, разумеется. Эля уезжала счастливая. На вокзале плакала и горячо, как всегда, страстно целовала своего Сенечку.
Семен Иванович долго махал вслед уходящему поезду и медленно шел к машине.
В следующий раз, когда он собрался в Пермь к любимой, сильно, надо сказать, соскучившись, Эля ему сказала:
– Да что тебе мотаться в нашу провинцию? Лучше уж я к тебе. В смысле – в столицу.
Он слегка ошалел и испугался. Быстренько подсчитал, во что обойдется гостиница, рестораны и магазины, и испугался уже совсем не слегка. Заначка кончилась. Из зарплаты не вынешь – неудобно. Значит, залезать в долги? А вот это он ненавидел. И людей, берущих в долг, не любил и откровенно презирал.
Но – пришлось. Поехал к своему школьному другу и занял большие деньги.
А Раечка страдала и, самое главное, жалела неверного мужа больше, чем себя. Мается, бедный, мыкается, места себе не нах
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию