Фирман султана - Малик Владимир Кириллович 5 стр.

За бортом корабля бесновался северный ветер.

5

«Черный дракон», почти не различимый в ночной тем­ноте, слегка покачивался на волнах небольшой тихой бух­ты, окаймленной с суши высокими холмами.

Казалось, весь корабль погружен в сон. Часовые – на корме и на носу судна – натянули поглубже башлыки, плотно закутались в длинные абы и, примостившись в за­щищенных от ветра местах, спокойно дремали. В тесных и душных каютах храпели янычары. На нижней палубе вре­мя от времени позвякивали во сне кандалами невольники.

Не спали только Звенигора, Воинов и Спыхальский. Молча лежали впотьмах. Выжидали, пока на корабле все заснут.

Протяжный свист ветра и глухой рокот разбушевавше­гося моря способствовали их замыслам.

Около полуночи Роман осторожно вытянул из кандалов свободный конец разорванной цепи. Потом помог товари­щам. Теперь они были почти свободны! Правда, остава­лись кандалы на ногах и находились невольники все еще на корабле, но это уже не так страшило.

Превозмогая боль, что терзала спину, Звенигора пер­вым поднялся с ненавистной скамьи, тихо подошел к камор­ке, где спал Абдурахман. Легонько нажал плечом на дверь. Она приоткрылась. Из каморки донесся могучий храп надсмотрщика.

– Погоди, Арсен! Дай-ка мне! – прошептал Спыхаль­ский и протиснулся в каморку. Протянул в темноте свои длинные сильные руки и нащупал постель Абдурахмана. – Пся крев! Добрался-таки до тебя!..

Почувствовав на шее грубые пальцы, надсмотрщик проснулся и испуганно вскрикнул. Но Спыхальский зажал ему рот огромной ладонью.

– Арсен, растолкуй ему, что к чему. Объясни, что, к сожалению, не имеем времени и отправляем на тот свет, не угостив таволгой, холера б его забрала!

– Не нужно! Кончай скорей, пан Мартын! – прошеп­тал Звенигора. – У нас много дел.

Абдурахман, должно быть, так и не понял, что произо­шло. Правая рука Спыхальского сжала ему горло, как кле­щами. Он метался недолго и вскоре затих.

– Един готовый! – коротко оповестил Спыхальский и, вытирая руку о штаны, с отвращением сплюнул.

Тем временем Роман разбудил всех невольников.

– Тихо, братцы! Вытаскивайте цепь. Сейчас закончит­ся наша неволя!

Невольники быстро вытащили из кандалов толстую длинную цепь, которая держала их возле весел на привязи. Освобождаясь от нее, люди вскакивали со скамей, натыка­лись в темноте друг на друга, гремели кандалами.

– Да тише вы, черти! – прикрикнул Звенигора. – Стража услышит!..

Невольники застыли на своих местах. Спыхальский на­шел в карманах Абдурахмана кресало и трут, высек огонь, зажег светильник. Тускло-желтый свет обозначил в темно­те напряженные, окаменевшие лица.

Звенигора выступил вперед:

– Братья! Настал час, когда мы сможем освободиться! Берег – рукой подать! Доберемся вплавь... Но надо сде­лать одно – снять стражу на верхней палубе. Если удастся это без шума, мы спасены! На берегу собьем кандалы – и кто куда! Там уже каждый хозяин своей судьбы... А сейчас чтобы все тихо!.. Мы с друзьями снимем часовых. Нам нужен еще один сильный парень на помощь. Кто желает?

– Я, брате Звенигора, – донесся голос с кормы, и из тьмы медленно поднялась высоченная плотная фигура.

– Кто ты, человече? Откуда меня знаешь? – удивлен­но спросил Арсен.

– Грива я. Помнишь?.. Семибашенный замок в Стам­буле!..

Ну как такое не помнить? Звенигора обрадовался, что с ними будет еще один дюжий и храбрый казак, на которо­го в тяжелую минуту можно положиться.

– Иди сюда, брат! Прчему же ты не подал знака? По­чему не признался?

– Не хотел тебя выдать проклятому Абдурахману неосторожным словом. Да и сидел далеко, не с руки было, – прогудел Грива, придерживая кандалы и пригибаясь, ибо головой доставал почти до потолка.

Да и сидел далеко, не с руки было, – прогудел Грива, придерживая кандалы и пригибаясь, ибо головой доставал почти до потолка.

Совещались недолго. Возбужденные невольники стол­пились у лестниц, ожидая сигнала.

Звенигора, Спыхальский, Воинов и Грива, крепко на­тянув кандалы, чтоб не звенели, тихо поднялись по сту­пеням вверх. На верхней палубе было темно, как в погребе. Ветер свистел в снастях и сыпал в лицо колючими дожде­выми каплями. Справа грозно шумело море, слева едва вы­рисовывались неясные очертания высокого берега.

Постояли немного, вглядываясь в темноту. Потом Зве­нигора с Гривой заметили на носу темную фигуру часового и стали медленно подкрадываться к нему.

Спыхальский и Роман направились на корму.

Часовой дремал и не слышал, как к нему приблизились двое. Высоко занес кулачище Грива, что есть силы ударил турка по голове, тот тяжело осел на палубу.

Звенигора мигом снял с него ятаган, выхватил из-за пояса два пистолета.

Грива хотел сбросить тело часового в воду, но Звени­гора остановил его:

– Подожди! Заберем одежду, пригодится!

Сняв одежду и завязав ее в тугой узел, беглецы сбро­сили янычара в воду. Теперь осталось дождаться Романа и Спыхальского. Где же они?

Но вот из-за палубной надстройки вынырнули две те­ни. Спыхальский тяжело дышал. Узнав своих, вытянул вперед шею и заговорщически, как великую тайну, со­общил:

– Еще един!

Все поняли, что имел в виду поляк. Арсен молча по­жал ему руку выше локтя, сказал:

– Теперь – добраться до берега. Зовите людей! Да чтоб без шума. Янычар не разбудить бы!

Роман метнулся на нижнюю палубу. Вскоре, один за другим, оттуда начали подниматься невольники. Быстро, выполняя приказ Звенигоры, спускались по якорной цепи в воду и исчезали в непроглядной тьме.

Звенигора с Романом и Спыхальским последними сошли с корабля. Холодная соленая вода как огнем обожгла Арсену спину. Кандалы на ногах тянули вниз. «Не все доплывут! Кто плохо плавает, потонет!» – мелькнула мысль. Но он ее сразу же отогнал, – надо было позабо­титься о себе, чтоб самому удержаться на поверхности и доплыть до берега. Каждый взмах руки причинял нестер­пимую боль. К тому же соленая вода разъедала раны, хо­телось выть, кричать... Но Арсен только сильнее сжи­мал зубы и широко загребал обеими руками.

Наконец почувствовал, что кандалы коснулись дна. Про­плыл еще немного и вздохнул облегченно: под ногами галь­ка и зернистый песок.

Выбрался на крутой, обрывистый берег и упал в изне­можении. Несколько минут лежал переводя дух.

Когда беглецы немного отдохнули и разобрались по трое, как сидели на скамьях, оказалось, что шестерых нет.

– Ждать больше нельзя, – сказал Звенигора. – Если утонули, то помочь уже не сможем. А если где дальше вы­брались на берег и сами выбрали путь, то пусть им будет удача во всем!.. Да и мы, друзья, должны сейчас разлу­читься. Идти по чужой земле всем скопом опасно. По од­ному, по двое, по трое разойдемся в разных направлени­ях – ищи ветра в поле! Правильно я говорю?

– Да, да, правильно!.. – согласились все и, не теряя времени, начали небольшими группами разбредаться в глубь побережья.

С Арсеном шли Роман, Спыхальский и Грива. Мокрые, замерзшие, взобрались они на поросший густым кустарни­ком холм и быстро, насколько позволяли кандалы, изба­виться от которых в темноте было невозможно, стали уда­ляться прочь от моря. Его сильный глухой шум постепенно уменьшался, стихал и где-то под утро совсем пропал...

Светало. Из-за низкого небосвода поднимался пасмур­ный осенний день. Беглецы сбили камнями с ног кандалы, отжали мокрую одежду. Звенигора надел кафтан и шарова­ры янычара-часового, за пояс заткнул пистолеты, кото­рые, к сожалению, не могли стрелять, так как порох под­мок, сбоку прицепил ятаган.