Китти подняла руки, отстраняясь:
— Я всего лишь наблюдатель.
Подарок, обеспечивающий карьеру? Скажите мне, что это и где его купить! Ей послышалось — звук был тихий, так что могло и почудиться, — будто Найджел слегка фыркнул, ставя перед ней чашку с кофе.
Найджел взял объяснения на себя:
— Мистер Уэбб пригласил вас, чтобы обсудить приближающееся семейное торжество. Соберутся все родственники, близкие и дальние. Множество людей приедет, все это для них очень волнительно, — пренебрежительно произнес он, и остальные трое невольно расхохотались. — К тому же его сестра выходит замуж, у деда восьмидесятилетие, и они решили объединить все события в один замечательный праздник. Мистер Келли нуждается в вашей помощи.
— Спасибо, Найджел, — поблагодарил Джордж, и с тем Найджел покинул приемную. Джордж глянул на часы и слегка нахмурился.
Времени мало, поняла Китти. Найджел выполнил свою функцию: Джордж из вежливости начал со светской беседы, но теперь пора переходить к делу. Она одним глотком допила кофе.
— Что скажете? — обратился Джордж к Эве.
— Простите — о чем?
— Возьметесь за эту работу?
— Где живут ваши родные?
Джордж слегка удивился:
— В Корке.
— Когда состоится праздник?
— В том-то и дело. Надо было позаботиться заранее, а я… На будущей неделе. В пятницу. Но Найджел или я ответим на любые ваши вопросы. — Он подался вперед, лицо напряженное.
Будь Эва не так красива, подумала Китти, Джордж давно бы сбежал.
— Слишком скоро. Мне обычно требуется как минимум месяц.
— Месяц?! — Признаться, Китти удивилась не меньше Джорджа.
— Сколько нужно подарков?
— Так, посмотрим… Все подробности у Найджела, но навскидку: дедушке на день рождения, сестре и ее жениху к свадьбе. — Он снял невидимую пушинку с брюк, сбросил ее на пол, поискал другую. — И еще один для… для еще одного человека.
Китти почувствовала укол разочарования — не за себя, ее Джордж едва удостоил взглядом с тех пор, как вошел в комнату, полностью сосредоточившись на Эве, и его интерес был отнюдь не только деловым. Китти прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Понятно, кто такой «еще один человек», а Джордж так старался обаять Эву, и та, хоть и профессионал и сдержанная женщина, со всей очевидностью откликнулась на его ухаживание.
Между этими двумя сразу установилась близость, и тем труднее было Джорджу высказать то, что он собрался произнести.
— Для подруги? — профессиональным тоном осведомилась Эва.
— Да. — Он откашлялся. — Первая годовщина, — еле выдавил он из себя.
Первая и последняя, усмехнулась про себя Китти.
— Годовщина, — пометила у себя в блокноте Эва. — Мистер Уэбб, я должна объяснить вам, как я работаю…
— Зовите меня Джордж.
— Джордж, — улыбнулась она. Связь между ними восстановилась, Китти вновь обратилась в невидимку. — Мне нужно пообщаться с тем человеком, для которого я покупаю подарок. Понять, кто он, чего он больше всего хочет, и тогда я подберу подарок именно для него. Не знаю, предупредил ли вас помощник…
— Нет, он ничего не говорил. — Джорджа такой расклад, видимо, не порадовал. — Давайте я предоставлю вам бюджет, скажем, в три тысячи? А вы подберете им подарки на эту сумму. Вы берете оплату по часам? Все равно — вам не обязательно с ними встречаться, я готов щедро заплатить за ваши труды.
— Боюсь, я не тот человек, который вам нужен, — к изумлению Китти, возразила Эва. Джордж готов был заплатить ей чуть ли не любую сумму, а она кочевряжится. Запустить бы блокнотом ей в голову! — Вам нужна не я, а обычный закупщик. Описываете человека, ему подбирают подарок. Хорошие духи для матери, набор чемоданов и сумки для паспорта и билетов для сестры с мужем — в таком духе?
— Замечательно, просто замечательно! — просиял Джордж. Он снова глянул на часы, и морщина у него на лбу углубилась: совсем опаздывает.
— Простите, Джордж, эта работа не для меня. — И Эва с улыбкой поднялась.
Джордж присел на диван и озадаченно уставился на нее. Потом сообразил, поднялся и подал ей руку.
— Ладно, — пробормотал он, удивленный, раздосадованный. — Спасибо, что откликнулись. Найджел вас проводит. Я опаздываю на встречу. — Он кинул на Эву последний заинтересованный взгляд (она таки сумела его зацепить), коротко кивнул Китти и скрылся.
Китти, Найджел и Эва спускались на лифте в молчании.
— Почему вы посоветовали ему обратиться к Эве? — спросила наконец Китти.
— Это для журнала? — Слово «журнал» он выплюнул как ругательство.
— Если хотите.
— Нет, не хочу.
— Хорошо, тогда лично для меня.
Он бросил на нее насмешливый взгляд и адресовал ответ Эве:
— Я работаю на него шесть лет. Шесть лет выполняю все поручения. Подарки на дни рождения, на крестины, на Рождество и далее по списку. Я подумал: пора его деду получить что-то другое, а не платки и галстуки, пусть даже наилучшего качества. — Последние слова предназначались самому себе в качестве комплимента.
— У него хорошая семья? — спросила Эва. Необычный, на взгляд Китти, вопрос.
— Хорошая? Да от них помереть можно, — ответил Найджел.
Значит, да.
— А я так просто замечательный покупатель подарков, — продолжал он, взмахивая перед Китти своими длинными ресницами, а затем, уже серьезнее, обращаясь к Эве: — Но они заслуживают лучшего.
Эва кивнула.
— И до каких же пор, — вернулся он к своему насмешливому тону, — я буду бродить по магазинам в поисках увлажнителя, разглаживающего морщины? У меня дел полно.
— Кофе сварить, например, — подхватила Китти, выходя из лифта.
— Эдди выпустит вас из здания, Китти-Кэт, — кивком Найджел указал на коренастого охранника в углу.
Дверь закрылась за ними, Китти рассмеялась: вот они уже и на улице, за пределами ИЦФУ.
— Это было весьма поучительно. — Китти поглядела на Эву с таким чувством, будто действительно стала свидетелем чего-то необычного.
— В самом деле? — удивилась Эва.
— Мистеру Уэббу вы приглянулись, — поддразнила Китти, и Эва слегка заалелась.
— Мистеру Уэббу не до этого, — строго возразила она. — У него скоро годовщина серьезных отношений.
— Так вы поэтому отказались от работы?
— Нет! Вы что думаете, я занимаюсь этим бизнесом, чтобы знакомиться с мужчинами? — возмутилась Эва. — Будь так, я бы как раз и согласилась.
И они дружно рассмеялись.
— Так почему же вы отказались? — повторила Китти.
— Кофе будем пить?
Китти прикинула варианты. Эва мила, о ее работе стоит поговорить, но будет ли от разговора польза — в этом Китти сомневалась, разве что Констанс и в самом деле собиралась написать о личной жизни Эвы. Пока что журналистскому взгляду не открылось в этой девушке ничего замечательного, ничего интересного с профессиональной точки зрения. Еще один персонаж из списка, в котором Китти не могла разобраться. Не лучше ли заняться остальными девяносто восьмью именами? Рано или поздно отыщется кто-нибудь, кто поделится интересным сюжетом. Или потратить еще несколько часов на Эву, расспросить ее? Девушка славная, но Китти торопилась, время поджимало.
— Не смею вас больше задерживать, — вежливо улыбнулась Китти и почувствовала себя виноватой: Эва расстроилась. — Но у меня остался один вопрос.
— Слушаю! — Эва тут же просияла.
— Помните ли вы первый в своей жизни подарок — запомнившийся подарок, подарок, который что-то значил для вас? Быть может, с него и началось это… это желание искать и находить идеальные подарки для людей? Может быть, тот подарок помог вам… найти себя?
Эва взгрустнула, но тут же вновь нацепила маску.
— Да, — бодро ответила она. — Игрушечный пони и к нему конюшня. Подарок от бабушки. Мне было семь лет, я так обрадовалась! Целыми днями только с ним и играла.
— В самом деле? — Китти была удивлена, даже разочарована.
— Да. — Маска не дрогнула. — А что?
— Я думала, что-то более значимое или более… — Она с надеждой поглядела на Эву, но та ответила ей пустым взглядом.
— Нет-нет, пони привел меня в восторг, — подтвердила она, растягивая губы в улыбку.
Эва смотрела вслед Китти, умотавшей на своем велосипеде, и тихо проклинала себя. Уж ей ли не распознать, когда ее бросают? Не в первый раз, право. Гэби будет в ярости: в кои-то веки Эве представилась возможность рассказать о своем бизнесе так, как она считала нужным, и она прохлопала этот шанс. Но она не могла дать Китти того, что та требовала, не могла впустить ее в свой мозг, в свое сердце. Эва никогда никого не впускала в свой внутренний мир. Она и сама-то нечасто туда заглядывала.
Зазвонил телефон. Эва со вздохом откликнулась:
— Да, мама?
— Эва, приезжай за мной! — заныла в трубку мать. Голос слабый, в нем слышатся слезы.
Сердце Эвы дрогнуло.
— Что случилось? — спросила она со страхом, уже догадываясь.
— Всего лишь рука. Я думала, что растянула запястье, но оно болело всю ночь, не давало мне уснуть, и я обратилась к врачу. Сказали, перелом.
— Где ты сейчас?
— В больнице.
— А папа где?
Молчание. Потом еле слышно:
— Не знаю. Сегодня я его не видела. Бесси отвезла меня в больницу и уехала к Кларе, у Клары родился ребенок, ей нужна помощь. Я не могу просить Бесси еще и заехать за мной.
Внутри у Эвы поднимался гнев. Горячий и бессильный гнев. Ничего с ним не сделаешь, стоя здесь, на дублинской набережной. И когда она будет ехать на поезде в Голуэй, гнев будет пожирать ее, покуда она не выйдет на конечной станции, изглоданная, измученная.
— Я в Дублине, — сказала она. — Вернусь только к вечеру.
— Ничего страшного, я подожду.
— Возьми такси.
— Нет уж, спасибо. Буду ждать тебя.
Конечно, как же иначе. Она ни за что не допустит, чтобы ее увидели в таком виде. Лишь бы попасть домой, и она больше не высунется на улицу до окончательного выздоровления.
— Мама, тебе придется ждать несколько часов.
— Я тебя дождусь, — решительно повторила мать. Вот куда девается ее решимость, когда она действительно нужна? — Только бы гипс сняли ко дню рождения твоего папы! Он решил созвать гостей.
— Когда? — снова испугалась Эва.
— В пятницу на следующей неделе.
— Через неделю? Но… — Она запнулась. — Я не смогу приехать. Неужели нельзя было предупредить?
— Ох, твой отец будет так разочарован! — От материнских интонаций у Эвы засосало под ложечкой.
— Это не от меня зависит. От работы отказываться нельзя, тем более в нынешние времена. — Она оглянулась на здание, из которого только что вышла. — Я уезжаю в Корк…
Глава десятая
Адрес Арчи Гамильтона бросился Китти в глаза, когда она подходила к дому после встречи с Эвой. Наступил вечер пятницы, самое время обзванивать людей из списка, они вернутся домой с работы, сядут ужинать, тут-то она и захватит их врасплох. За исключением Гэби, никто больше на ее сообщения не отвечал, а нужно же двигаться вперед, часы тикают, близится к концу еще один день, а персонажи ее истории так и не найдены. При этой мысли Китти паниковала больше, чем следовало бы.
Квартал, где жил Арчи Гамильтон, находился в десяти минутах ходьбы от квартиры Китти. В том районе царили общинные нравы, соседи крепко дружили и для здешнего сделали бы все возможное, но если ты чужак… значит, чужак. Даже эти десять минут пешком превращали Китти в чужака. Арчи Гамильтон возился с тремя замками, не спеша отворить ей дверь. Китти дожидалась на балконе четвертого этажа. Мальчишка, присев на баскетбольный мяч, похоже, следил за ней, а внизу вокруг ее прикованного к перилам велосипеда собралась стайка детишек — это тоже нервировало.
Поддался третий замок, приоткрылась щелочка, и стоп — дальше цепочка не пускает. На Китти уставилась пара глаз — слезящихся, налитых кровью, словно эти глаза давно уже не видели дневного света. Китти невольно сделала шаг назад.
— Арчи Гамильтон? — спросила она.
Глаза внимательно оглядели ее, и дверь захлопнулась у Китти перед носом.
Китти огляделась по сторонам, гадая, стоит ли постучать еще раз или сдаться и уйти. Мальчишка, сидевший на баскетбольном мяче, пренебрежительно фыркнул.
— Вы знаете Арчи? — спросила она.
— Вы знаете Арчи? — передразнил ее парень, точно воспроизведя и ее высокий голос, и легкий провинциальный акцент. Вообще-то акцент он, на слух Китти, преувеличил, но своего добился: лишил ее остатков уверенности.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но изнутри вдруг донесся голос, выкликавший Арчи, и Китти застыла на месте. Опять заскрежетали замки, но на этот раз громче и быстрее, цепочка упала, и дверь распахнулась — не щелочкой, а во весь проем, и появился мужчина — другой, не тот, который выглянул первым, и этот смотрел на нее уже не с подозрением, а с тревогой и страхом. Изучил Китти, пока надевал джинсовую куртку, остался недоволен увиденным и шагнул прямо на нее, Китти едва успела отскочить. Мужчина захлопнул дверь, запер ее, убрал ключи в карман и ринулся к лестнице.
— Прошу прощения? — вежливо окликнула его Китти.
— Прошу прощения, — повторило эхо, сидевшее на баскетбольном мяче.
Мужчина набирал скорость, спускаясь по бетонным ступенькам, Китти уже бежала, не поспевая за ним. К черту вежливость.
— Вы Арчи?
— И что с того?
— Если вы Арчи, я бы хотела поговорить с вами, — ответила она, задыхаясь. Они пробегали уже третий этаж.
— О чем?
— О… ну, если вы остановитесь, я смогу вам ответить.
— Я на работу опаздываю. — И он еще поднажал, едва Китти поравнялась с ним.
— Мы могли бы договориться на то время, которое вас больше устраивает. Вот моя визитка. — Китти сунула руку в сумку и из-за этого притормозила, а мужчина тем временем добрался до следующей площадки. Китти зажала в пальцах карточку и помчалась вниз, перепрыгивая через две ступеньки.
Визитку он не принял.
— Я с журналистами не общаюсь, — заявил он и, распахнув входную дверь, на той же скорости помчался прочь через двор.
Китти глянула на свой велосипед, на обступивших его детей и предпочла догонять Арчи бегом.
— Как вы узнали, что я журналистка?
Он окинул ее взглядом, словно уточняя ответ:
— Вид у вас такой — отчаявшийся.
Не стоило обижаться. Судя по этой игре в догонялки, он совершенно прав.
— Это вы мне на телефоне сообщение оставили?
— Я.
— Больше не звоните.
Они свернули за угол. Китти думала, что они понесутся дальше, но Арчи вдруг притормозил, резко свернул влево и влетел в закусочную. Китти от неожиданности пронеслась мимо, затем вернулась и успела увидеть Арчи сквозь витрину: он зашел за прилавок, скинул куртку и ушел в глубь служебного помещения. Перед дверью собралась очередь из двух человек. Над витриной вывеска: «Никос». Вот и Арчи, в белом колпаке, опоясанный фартуком. Сменщик передал ему заказы и ушел.
Китти распахнула дверь.
— Вас арестуют за преследование, — сообщил Арчи, не повернув головы в ее сторону.
Только еще одного судебного иска ей и не хватало.
Двое, ждавшие своих заказов, уставились на нее.
— Мне маленькую порцию чипсов, — сказала Китти.
Арчи перестал помешивать картофельные ломтики и уставился на нее. Смирился или обольет ее кипящим жиром? Все висело на волоске. Вот он принял решение, опустил в брызжущее масло порцию мороженых чипсов. Китти прикинула, не подождать ли, пока уйдет единственный оставшийся перед ней клиент, но предпочла не медлить: не требовалось даже тонкого журналистского нюха, чтобы понять — это ее единственный шанс, здесь и сейчас.
— Я оставлю визитку, — сказала она, выкладывая карточку на прилавок.
Арчи покосился на нее и вновь принялся за дело. Приготовил бургер, чипсы, все упаковал, кинул деньги в кассу, и последний клиент ушел.
— Я никогда ни с кем об этом не говорил. Не говорил тогда и теперь не буду. Ничего не изменилось.
Китти понятия не имела, о чем идет речь.
— Не знаю, за кого вы меня принимаете…
— Вы ведь журналистка, так?