Он колебался не долго. Стреножив коня, он подошел к верблюду.
- Бери голову, -сказал один. -Нам всего не забрать.
“Они похожи на бродяг", - подумал Мусук, но голод подстегивал его.
- Чей верблюд?
- Хозяин далеко! Тебя не спросит...
Высокий, тощий и косоглазый джигит, быстро работая ножом, отрезал голову верблюда и протянул ее Мусуку:
- Бери!
Мусук поблагодарил и завернул голову в платок.
- Из какого вы отряда?
- Из отряда храбрейшего из храбрых, батыра Бай-Мурата.
- Большой у вас отряд?
- Небольшой, зато лихой, и если ты к нам пристанешь, то нас будет уже девять человек, священное число.
- И вы пойдете с войском джихангира?
- Почему не пойти? Впереди к нам пристанет немало еще таких, как ты, шатунов, и мы скоро соберем целый тумен под зеленым знаменем Бай-
Мурата.
Сторожевой на холме крикнул:
- Вдали показались люди! Видно, хозяин ведет сюда голодных гостей.
Все засуетились, вытирая о песок окровавленные руки. Вскочив на лошадей, они бросились по тропинке в сторону от большой дороги.
Косоглазый оказался рядом с Мусуком:
- Спасайся вместе с нами! Хозяин найдет у тебя голову своего верблюда и сорвет твою. Я, батыр Бай-Мурат, начальник отряда, делаю тебя своим
помощником.
“Иди к тем, кто зовет тебя!" - вспомнил Мусук кипчакскую пословицу и направился за Бай-Муратом. Они долго кружили по степи, потом Бай-Мурат
свистнул, и его спутники повернулись к Мусуку, разом набросились на него и сбили с коня. Он лежал, ошеломленный, на песке, двое приставили к его
груди копья:
- Лежи, шатун, попрошайка, и не двигайся! Молись аллаху!
Бай-Мурат пересел на отобранного гнедого и, видимо, сперва колебался, не оставить ли взамен своего облезлого ябы, но потом решительно
привязал его повод к луке седла.
- Батыр Бай-Мурат! - крикнул Мусук. - Ты сказал, что берешь меня в свой отряд. Где же твои слова?
- Я передумал. Кто тебя знает, что ты за человек? Может быть, ночью ты всех нас зарежешь?
- Оставь мне коня! - простонал Мусук, чувствуя на груди острия копий.
Что-то встревожило Бай-Мурата. Он крикнул:
- Вперед! Скорее!..
Мусук услышал топот удалявшихся коней и остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в ладони. Гибель казалась ему теперь неминуемой: кругом
голая, глухая степь, бродячие воровские шайки и голодные звери... Помощи ждать неоткуда. И он воскликнул:
- Старый, праведный Хызр!. Приди ко мне на помощь. Выручи меня! Зарежу для тебя жирного барана!..
Глава 4
ОДИН В ПУСТЫНЕ
Настала темная ночь. На небе мерцали редкие мелкие звезды. Вдали завыл голодный волк. Другой ему ответил. В нескольких местах подхватили
пронзительным визгом дикие голоса шакалов. Мусук сидел неподвижно, настороженно прислушиваясь. Но усталость брала верх. Глаза слипались.
Постепенно он погрузился в глубокий сон.
Мусуку снилось, что он сидит на высоком холме. Перед ним широко раскинулась цветущая степная равнина.
Мусуку снилось, что он сидит на высоком холме. Перед ним широко раскинулась цветущая степная равнина. Всюду паслись пегие кони и рыжие
жеребята. Из земли стал быстро расти пышный куст ежевики. Ветки его сплетались, изгибались, поднимались к небу, как столб, и перекинулись дугою
через всю равнину. По этой дуге, как по мосту, медленно карабкалась знакомая рыжая корова его матери, качая головой и позванивая привязанным
колокольчиком. А за коровой по дуге пробиралась девушка в красном платье, развевающемся от ветра. Он сразу узнал ее. Это шла Юлдуз с кожаным
подойником в руке. Она шла, покачиваясь, и боялась сорваться с узкого моста. На синем небе быстро проносились мелкие белые тучки. Корова дошла
до середины гнущегося под ней моста и остановилась с жалобным мычанием. А Юлдуз знакомым звонким голосом закричала: "Мусук!..”
Мусук с трудом раскрыл усталые глаза. Жгучее солнце ослепило его. Большие зеленые мухи кружились над головой. Вдруг он снова ясно услышал:
"Мусук!".
Зажмурясь, прикрывая рукой глаза, он разглядел перед собой несколько желтых высоких верблюдов, украшенных нарядной сбруей с красными
кистями и бахромой. Маленькие двухместные паланкины с цветными занавесками были укреплены между горбами верблюдов. Там сидели одетые в яркие
шелковые платья женщины. Их лица были так густо набелены и подрисованы, что все казались похожими друг на друга, женщины смеялись, прятались за
занавесками, одна из них бросила в Мусука горсть фиников и орехов. Тонкая рука с золотыми браслетами кинула ему шелковый мешочек. В это время с
дикими криками прискакали монгольские всадники, и верблюды с хриплым ревом зашагали вперед, мерно позвякивая бубенцами и колокольчиками.
Теряясь между холмами, караван удалился, как сон... Но это не было сном!
Мусук подобрал на глинистой почве много фиников, орехов, несколько лепешек, посыпанных анисом, и шелковый полосатый мешочек, перевязанный
шнурком.
Внутри его оказались желтые кусочки льдистого сахару, фисташки, миндаль и девять золотых монет. Этот странный подарок Мусук засунул за
пазуху.
“Старый добрый Хызр услышал мой призыв и помог мне!" Мусук поднялся на ближайший холм, поросший редкой седой жесткой травой. Перед ним
протянулась длинная узкая торговая дорога, ведущая из Кипчакских и Киргизских степей на запад, к великой реке Итиль. Это была вдавленная в
глинистую землю колея, шириною в след верблюда, протоптанная в течение столетий проходившими караванами. Кое-где белели кости, валялись бараньи
катышки и выцветшие лоскутки.
“Надо оставаться здесь! Может быть, старый Хызр опять принесет удачу...".
Степь долго казалась безмолвной и пустынной. Солнце уже спускалось с пылающего неба, когда вдали, между холмами, показались всадники.
Десять отлично вооруженных джигитов в больших черных овчинных шапках скакали с пиками наперевес на темно-гнедых отборных конях. Впереди ехал
молодой воин в белом арабском тюрбане. Что-то знакомое почудилось Мусуку в его посадке, и в строгом, мрачном лице, и особенно - в стройном
гнедом коне. Подъехав к Мусуку, всадник задержал коня:
- Как звать тебя? Где твой отряд? Почему ты валяешься здесь?
Мусук встал и, торопясь, полный отчаяния, рассказал о своих бедствиях, о желании участвовать в походе и об ограблении его шайкой Бай-
Мурата.
С неподвижным каменным лицом выслушал всадник речь Мусука.