Существом, которого я боялся больше всего на свете. Злая женщина. Я всегда терялся рядом со злыми женщинами. Они поднимали в моей душе мерзкую муть.
– Она властная? – подсказывал Джилпин. – Любит доминировать?
Я мысленно представил календарь Эми, расписанный на три года вперед, и если бы вы взглянули на ближайший год, то увидели бы планы: дерматолог, дантист, ветеринар.
– Она любит все планировать. Ничего не делает под влиянием сиюминутной прихоти. Ей нравится составлять списки необходимого. Добиваться цели. Вот потому‑то мне кажется странным…
– Ну да, тут и умом тронуться можно, – сочувственно проговорила Бони, – если вы сами не такой же. Вы мне кажетесь личностью типа Б.
– Я, пожалуй, несобранный, – признался я, а потом добавил подобающе: – Мы дополняем друг друга. – И глянул на стенные часы.
Бони тронула меня за рукав:
– Послушайте, почему бы вам не позвонить родителям Эми? Уверена, они оценят.
Время перевалило за полночь. Родители Эми ложатся в девять, они всегда хвастались своим обыкновением рано почивать. Мой звонок оторвет их от седьмого сна. Сотовый они выключают без пятнадцати минут девять, поэтому Ранд Эллиот будет вынужден подняться с кровати и пройти в дальний конец коридора, к стационарному телефону, повозиться с очками, включить настольную лампу. При этом в мыслях переберет все причины, по которым его среди ночи разбудили звонком, все благопристойные причины, по которым он мог бы кому‑то понадобиться.
Я дважды набирал номер и вешал трубку, не дождавшись ответа, прежде чем услышал «алло». Это оказалась Мэрибет, а вовсе не Ранд. Ее низкий голос загудел в моем ухе.
– Мэрибет, это Ник, – сказал я и растерялся.
– Что случилось, Ник?
Я перевел дух.
– Что‑то с Эми? Скажи мне!
– Я… мм… Простите, я должен был позвонить…
– Да говори же, черт побери!
– М‑мы н‑не можем найти Эми… – заикаясь, признался я.
– Ты не можешь найти Эми?
– Я не знаю…
– Эми пропала?
– Мы не вполне уверены. Мы пока еще…
– Как давно?
– Мы не уверены. Я ушел из дому утром, вскоре после семи часов…
– И ты ждал до ночи, чтобы позвонить нам?
– Простите, я не хотел…
– Господи! Сегодня вечером мы играли в теннис. В теннис! А могли бы… Господи! Полиция знает? Ты сообщил в полицию?
– Я звоню вам из участка.
– Дай мне их начальника, Ник. Пожалуйста.
Послушный, как ребенок, я протянул трубку Джилпину:
– Моя теща желает с вами побеседовать.
Разговор с Эллиотами сделал из детектива настоящего чиновника. Теперь невероятная новость – Эми пропала – начала распространяться.
Возвращаясь в комнату, где мы беседовали, я вдруг услышал голос своего отца. Иногда, в особенно неприятные мгновения, он звучал в моей голове. Но это был настоящий живой голос. Слова походили на пузыри болотного газа, поднимающиеся из вонючей трясины: «Сука, сука, сука…» Выжив из ума, отец обращался так к любой женщине, которая хотя бы чуть‑чуть раздражала его: «Сука, сука, сука…» Заглянув в конференц‑зал, я увидел его, сидящего на скамье у стены. Когда‑то он смотрелся здорово. Красивый, осанистый, с ямочкой на подбородке. Мужчина мечты, как охарактеризовала его однажды моя тетя. Теперь же он сидел, бормоча, на полу, белокурые волосы спутаны, штаны грязнющие, а руки исцарапаны, словно он пробирался сквозь колючий кустарник. Полоска слюны блестела на подбородке, будто там проползла улитка.
Полоска слюны блестела на подбородке, будто там проползла улитка. Он сжимал и разжимал все еще крепкие пальцы. Рядом стояла, скривив рот и напряженно выпрямив спину, офицер полиции, стараясь не реагировать на его слова: «Сука, сука, сука… Слышь, ты? Сука?..»
– Что происходит? – обратился я к ней. – Это мой отец.
– Вам позвонили?
– Позвонили?
– Чтобы вы пришли и забрали отца, – проговорила она раздельно, будто я был слабоумным мальчишкой.
– Моя жена пропала. Я здесь уже несколько часов.
Она взглянула на меня, ни в малейшей мере не смягчившись. Я видел, что она колеблется, не поступиться ли гордостью и не принести ли извинения, но потом отец завел свое: «Сука, сука, сука», и благородный порыв как рукой сняло.
– Сэр, с вами весь день пытаются связаться из «Комфорт‑Хилла». Ваш отец сбежал сегодня утром по пожарной лестнице. Он исцарапался, но в целом невредим. Можете убедиться. Мы обнаружили его несколько часов назад в невменяемом состоянии, он брел по Ривер‑роуд. А потом пытались дозвониться вам.
– Но я был здесь! Почему, черт побери, никто не сообщил мне!
– Сука, сука, сука… – твердил отец.
– Сэр, прошу не разговаривать со мной в таком тоне.
– Сука, сука, сука…
Бони распорядилась, чтобы полицейский – на этот раз мужчина – отвез отца к месту его проживания, таким образом мне удалось от него избавиться. Когда бессвязно бормочущего старика сажали в автомобиль, мы стояли на крыльце полицейского участка. И все это время он ни разу не дал понять, что узнал меня. Когда машина тронулась, даже не оглянулся.
– Ну, парни, не пора ли закругляться? – спросила детектив.
– По‑моему, пора.
Таким образом, полиция покончила с расспросами, и меня отправили домой приблизительно в два часа ночи, с напутствием хорошенько выспаться и явиться к двенадцати в участок для пресс‑конференции.
Я попросил подвезти меня к дому Го, поскольку знал, что она не ляжет спать, не откажется выпить со мной по чуть‑чуть и сделает сэндвич. Как ни печально, это все, чего я в тот момент желал: чтобы женщина сделала мне сэндвич и не задавала вопросов.
– Не хочешь пойти и поискать ее? – спросила Го, когда я поел. – Можем поездить по округе.
– Бесполезно, – вяло ответил я. – Где ее искать?
– Ник, это в самом деле очень серьезно.
– Я знаю, Го.
– Так будь решительнее, Лэнс. Прекрати свое траханое «мю‑мю‑мю». – Этим звуком, одновременно шлепая губами и по‑дурацки закатывая глаза, она с самого детства высмеивала мою бесхарактерность. При этом еще произносила мое официальное имя. Ни один парень с моей внешностью не может зваться Лэнсом. Го сунула мне в руки порцию виски. – Выпей еще, и хватит. Похмелье тебе завтра ни к чему. Куда же, мать ее, она могла задеваться? Блин, меня уже тошнит… – Она налила и себе, а потом, потягивая виски, зашагала по кухне. – А ты не допускаешь, Ник, что какой‑то парень увидел ее на улице и захотел похитить? Стукнул по голове и…
– Стукнул по голове? Ну какого хрена ты так говоришь?
– Ну, извини, не хотела сгущать краски. Просто… Не знаю, я просто пытаюсь рассуждать. Мало ли психов на улицах. – И добавила в стакан еще виски.
– Кстати, о психах, – вспомнил я. – Папа снова нынче дал деру. Его нашли на Ривер‑роуд и отвезли в «Комфорт‑Хилл».
Она пожала плечами – ну и ладно. За истекшие полгода наш отец удирал из пансионата три раза. Го прикурила сигарету.