— Подожди у дерева смерти.
— Я подожду у дерева смерти.
— Сынок, ты в порядке?
— Зудит язык.
— Ты можешь почесать его, пока будешь дожидаться меня.
— Спасибо, сэр.
— Одд?
— Сэр?
— Иди.
— Ты подыгрываешь, — прервала она меня.
— …вы ошиблись номером.
— Ты так меня разочаровываешь.
— Я? — изумился я.
— Ужасно разочаровываешь.
— Тем, что вы неправильно набрали номер?
— Как это трагично.
— И она отключила связь. Номер женщины был заблокирован и не высветился на дисплее.
Телекоммуникационная революция не всегда облегчает связь.
Я смотрел на мобильник, ожидая, что она вновь неправильно наберет номер, но он не звонил, поэтому я захлопнул крышку и убрал его в карман.
Ветерок, который раньше долетал из пустыни, совершенно стих.
Над ветвями бругманзии, в листве, но без цветов (им предстояло появиться только поздней весной), в чистом, высоком небе сверкали звезды, луна отливала серебром.
Посмотрев на часы, я удивился, увидев на циферблате 3. 17. Прошло лишь тридцать шесть минут с того момента, как я проснулся, чтобы найти в своей спальне доктора Джессапа.
Я полностью потерял чувство времени и полагал, что заря уже совсем близко. Пятьдесят тысяч вольт могли повлиять на мои часы, но на мое чувство времени они воздействовали с куда большей эффективностью.
Если бы ветви не закрывали столь большую часть неба, я смог бы найти Кассиопею, созвездие, которое имело для меня особое значение. Согласно классической мифологии, Кассиопея была матерью Андромеды.
Другая Кассиопея, уже не из мифа, являлась матерью Сторми, с которой у нее была общая фамилия — Брозуэн. И я не знал человека лучше этой дочери, да и никогда не узнаю.
Когда созвездие Кассиопеи в этом полушарии и я могу его найти, то чувствую себя не таким одиноким.
Едва ли это здравомыслящая реакция на расположение звезд, но сердце подвластно не только логике. Безрассудство — тоже лекарство, если не переусердствовать с дозой.
В проулке к калитке подкатила патрульная машина. С потушенными фарами.
Я поднялся из-под дерева смерти, и если оно уже отравило мои ягодицы, то они, по крайней мере, не отвалились.
Когда я опустился на переднее сиденье и закрыл дверцу, чиф Портер спросил:
— Как твой язык?
— Сэр?
— Все еще чешется?
— Ох. Нет. Перестал. Я и забыл про него.
— Будет проще, если ты сядешь за руль, так?
— Да. Но труднее объяснить, все-таки машина патрульная, а я — повар.
Когда мы сдвинулись с места, чиф включил фары.
— Тогда я выбираю произвольный маршрут, а ты говоришь мне, где поворачивать направо или налево.
— Давайте попробуем, — согласился я и добавил, увидев, что он выключил полицейское радио: — А если вы им понадобитесь?
— В доме Джессапа? Там уже работают эксперты, и свое дело они знают лучше меня. Расскажи мне об этом парне с «тазером».
— Злобные зеленые глаза. Худой и подвижный. Змееподобный.
— Ты сейчас сосредотачиваешься на нем?
— Нет. Я успел лишь глянуть на него, прежде чем он в меня выстрелил. Для такого поиска мне нужна более четкая мысленная картинка… или имя.
— На Саймоне?
— У нас нет полной уверенности, что в этом замешан Саймон.
— Я готов поставить глаза против доллара, что замешан, — возразил чиф Портер. — Убийца долго бил Уилбура Джессапа уже после того, как тот умер.
Это убийство на почве страсти. Но он пришел не один. С ним был сообщник, возможно, человек, с которым он познакомился в тюрьме.
— Все равно я попытаюсь найти Дэнни.
Пару кварталов мы проехали молча. Чистый воздух чуть светился серебристым отблеском окружавшей наш город пустыни Мохаве. Под колесами скрипели листочки, опавшие с терминалий.
Создавалось ощущение, что из Пико-Мундо эвакуировали все население.
Чиф пару раз посмотрел на меня, потом спросил:
— Ты собираешься возвращаться на работу в «Гриль»?
— Да, сэр. Раньше или позже.
— Лучше бы раньше. Народу недостает твоего картофеля фри.
— Поук хорошо жарит картофель, — ответил я, имея в виду Поука Барнетта, другого повара блюд быстрого приготовления в «Пико-Мундо гриль».