Однако в глубине души она знала правду. Как и все вокруг. Лечение может лишь смягчить боль. Мужчина на носилках умирал, и предотвратить это было нельзя.
– А вот и ходячие неприятности,- пробормотал за спиной Лизы Джесси.
Обернувшись, она увидела приближающегося к ней доктора Джина Линдхольма. Состоящий из одних ног и тощей шеи, он внешне напоминал страуса. Голову его венчала копна седых волос, похожих на оперение. Поймав на себе взгляд молодой женщины, руководитель группы ВОЗ кивнул, показывая, что его целью действительно является она.
И что будет дальше?
Лиза не питала особо теплых чувств к доктору Линдхольму, выпускнику медицинского факультета Гарвардского университета. Уж слишком высокого мнения о себе он был. Прибыв на круизный лайнер, Линдхольм, вместо того чтобы лично помогать пострадавшим, заперся в каюте с владельцем корабля, непоседливым австралийским миллиардером Раидером Блантом. Блант, славящийся дотошным вниманием ко всем мелочам своего бизнеса, лично отправился на корабле в его первое плавание. И хотя миллиардер мог покинуть лайнер, после того как его реквизировала ВОЗ, он остался на борту, используя спасательную операцию в рекламных целях. А Линдхольм ему в этом помогал.
Однако подобное сотрудничество не распространялось на Монка и Лизу. Функционер ВОЗ не скрывал своего недовольства тем, что на него было оказано давление с целью включить этих двоих в группу. Но ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться, хотя из этого еще не следовало, что ему это нравилось.
– Доктор Каммингс, рад, что застал вас в праздном безделье.
Лиза сдержалась с большим трудом. Джесси презрительно фыркнул.
Линдхольм взглянул на студента-медика так, словно только сейчас заметил его присутствие,- после чего выбросил его из головы и снова сосредоточил все свое внимание на Лизе.
– Мне было предписано ставить в известность вас и вашего напарника относительно всех находок, имеющих отношение к этой эпидемиологической катастрофе. Поскольку доктор Коккалис сейчас работает на месте, я решил показать вам вот это.
Линдхольм протянул Лизе пухлую папку. Та узнала на обложке эмблему небольшой больницы, которая обслуживала население маленького острова. Весь персонал больницы состоял из нескольких врачей, работающих по вызову, и двух медсестер. С началом эпидемии больница была сразу же перегружена, и тяжелобольных пришлось отправлять по воздуху в Перт. Однако когда биологическая катастрофа обрушилась на остров в полную силу, это стало экономически нецелесообразно. Как только круизный лайнер подошел к берегу, больница была переведена на него в первую очередь.
Раскрыв папку, Лиза увидела, что имя больного не указано. Она быстро пробежала взглядом историю болезни, хотя читать было особо нечего. Больной, мужчина шестидесяти с лишним лет, был обнаружен пять недель назад бредущим в голом виде через влажные джунгли. Судя по всему, у него помутился рассудок и ему пришлось провести в лесу довольно много времени. Он не мог говорить и страдал от сильного обезвоживания организма. Постепенно больной впал в старческое слабоумие; он больше не мог себя обслуживать, и его приходилось кормить с ложки. Его личность пытались установить по отпечаткам пальцев, а также изучая списки пропавших без вести, однако все было тщетно. Больной так до сих пор и оставался безымянным. Лиза оторвала взгляд.
– Не понимаю… какое это имеет отношение к тому, что произошло здесь?
Линдхольм со вздохом встал у нее за спиной и постучал пальцем по истории болезни:
– Прочитайте перечень симптомов. В самом конце.
– «Следы воздействия агрессивной среды, от умеренных до сильных»,- прочитала вслух Лиза, дойдя до перечня.
В последней строчке были указаны «глубокие солнечные ожоги второй степени на икрах ног, с результирующими отеками и сильными волдырями». Лиза посмотрела на Линдхольма. Сегодня ей все утро приходилось иметь дело с такими же внешними симптомами.
– Значит, это не было обычным солнечным ожогом.
– Местные врачи поторопились с диагнозом,- с нескрываемым отвращением произнес Линдхольм.
Но Лиза не могла винить врачей маленького острова в ошибке. В то время еще никто не мог догадаться о надвигающейся экологической катастрофе. Она снова взглянула на дату.
Пять недель назад.
– Полагаю, нам наконец удалось отыскать больного номер ноль,- напыщенно промолвил Линдхольм.- Или, по крайней мере, одного из тех, кто заболел самым первым.
Лиза захлопнула папку.
– Я могу его осмотреть? Линдхольм кивнул:
– Это вторая причина, по которой я поднялся сюда.
В его голосе прозвучала тревожная дрожь, насторожившая Лизу. Она подождала, что Линдхольм объяснится, но он лишь развернулся на каблуках и направился к выходу.- Следуйте за мной.
Функционер ВОЗ пересек ресторан и подошел к одному из лифтов. Войдя в кабину, он нажал кнопку прогулочной палубы, расположенной на третьем уровне.
– Он в карантинном изоляторе? – спросила Лиза. Линдхольм пожал плечами.
Двери лифта открылись. За ними оказался импровизированный приемный бокс. Линдхольм жестом предложил Лизе надеть защитный костюм, такой же, в каком Монк отправился собирать образцы.
Лиза натянула костюм, надела на голову капюшон и наглухо закрыла застежки, обратив внимание на слабый запах человеческого тела, исходящий от костюма. Когда они оба были готовы, Линдхольм провел ее по коридору к одной из кают. Дверь была распахнута настежь, и у входа толпились другие врачи.
Линдхольм громогласно потребовал освободить дорогу. Вышколенные врачи поспешно расступились, и он провел Лизу в маленькую каюту без иллюминаторов, с единственной койкой у дальней стены.
Под тонким одеялом лежал человек, похожий на иссохший труп. Однако Лиза обратила внимание на то, как в такт слабому, неровному дыханию поднималось и опускалось одеяло. От руки тянулись трубки к капельницам. Кожа была такой бледной и тонкой, что казалась прозрачной.
Поддавшись внезапному порыву, Лиза посмотрела на лицо больного. Кто-то его побрил, но торопливо. Кое-где виднелись порезы. Волосы у него были седые и жидкие, словно у пациента, проходящего курс химиотерапии. И вдруг его глаза открылись и взгляды их с Лизой встретились.
Какое-то мгновение ей казалось, что в глазах больного сверкнула искра сознания. Он даже слабо потянул к ней руку.
Но тут между ними встал Линдхольм. Он откинул половину одеяла, открывая ноги больного. Лиза ожидала увидеть покрытую струпьями кожу, заживающую после ожога второй степени, подобного тем, которые сегодня она обрабатывала весь день, но вместо этого ее взору открылись странные багровые синяки, протянувшиеся от щиколоток до самого паха, усыпанные черными волдырями.
– Если бы вы дочитали историю болезни до конца,- заметил Линдхольм,- вы бы узнали, что эти новые симптомы появились всего четыре дня назад. Сотрудники местной больницы решили, что речь идет о тропической гангрене, следствии сильного заражения при ожогах. Однако на самом деле это…
– Некротизированный фасцит,- договорила за него Лиза. Шумно втянув носом воздух, Линдхольм опустил одеяло.
– Вот именно. Мы тоже так думали.