– Жаль.
– Почему?
Он натянул тетиву и, целясь, ответил:
– Меня наняли два типа для полета в горы Сан-Хуан. Задача – приземлиться на короткой полосе около Орея. – Он выпустил стрелу и прислушался к ее свисту. – Один из них назвался Джорджем. Я думал, это вы. – Он вложил в лук новую стрелу.
Я встал рядом с ним и посмотрел на мишень. Кучность попаданий свидетельствовала о том, что он опытный лучник.
– Вижу, вы в этом деле не новичок, – сказал я с улыбкой.
Он засмеялся, опять натянул тетиву, сделал короткий выдох и ответил:
– Занимаюсь этим от скуки, когда дожидаюсь клиентов. – Стрела вонзилась в мишень рядом с первыми двумя. Он положил лук на сиденье в самолете, и мы вместе направились к мишени.
Он вытащил стрелы.
– Некоторые уходят на покой, чтобы гонять мячик по лужайке дорогущей железной закорючкой. – Он улыбнулся. – А я занимаюсь охотой и рыбалкой.
Я оглянулся на его самолет.
– Есть смысл уговаривать вас улететь сегодня отсюда со мной?
Он насупился.
– Убегаете от слуг закона?
Я с улыбкой покачал головой.
– Нет, просто мечтаю попасть домой, пока не разразилась буря.
Он посмотрел на часы.
– Я собирался закрыть лавочку, вернуться домой и завалиться спать к жене под бочок. – Он заметил у меня на пальце обручальное кольцо. – Наверное, вы тоже. – Он показал в широкой улыбке белые зубы. – Но жены у нас разные. – Его смех внушал надежду.
– Угадали.
Он кивнул.
– Где ваш дом?
– Флорида. Я подумал: если обогнать бурю, то можно еще успеть на ночной рейс из Денвера или хотя бы на первый утренний. – Я выдержал паузу. – Что, если бы вы доставили меня куда угодно, лишь бы это было восточнее Скалистых гор?
– Почему такая спешка?
– У меня в графике замена коленной чашечки и двух берцовых костей через… – Я посмотрел на часы. – Через тринадцать часов сорок три минуты.
Гровер со смехом достал из заднего кармана тряпицу и вытер с пальцев машинное масло.
– Завтра вечером вам не поздоровится.
– Замену буду производить я сам. Я хирург.
Он посмотрел через ворота ангара на аэропорт.
– Большие птахи нынче не летают?
– Все отменено. Сломался один из агрегатов для противоледной обработки самолетов.
– Это то и дело случается. Думаю, у профсоюза рыльце в пушку. Ну, а ваши операции можно и перенести. – Он пожевал губу и похлопал себя по груди. – Я сам лежал на операционном столе. Сердце пошаливает.
– Я отсутствовал неделю. Медицинская конференция. Пора назад… Я хорошо заплачу.
Он снова засунул тряпку в карман, вставил стрелы в колчан, убрал лук в футляр за сиденьем пилота и закрепил его ремнем на «липучках». Рядом с футляром помещались длинные спиннинги. Летчик любовно погладил их ладонью.
– А это что? – спросил я, трогая рукоять из орешника.
– Топорик. Я летаю в настоящие медвежьи углы. У меня есть все, что может там пригодиться. – Он поправил спальный мешок под креслом. – Все свое вожу с собой, иначе никак.
Позади кресла висела куртка, а также всевозможные причиндалы рыбака. Указывая на это богатство, он объяснил:
– Мои клиенты посещают сказочные места. Сам я не могу себе позволить там отдыхать. Они – мои благодетели. Даже жена иногда со мной летает. – Было ясно, что ему за семьдесят, но фигура у него была как у пятидесятилетнего, а душа вообще как у подростка.
– Самолет ваш?
– Мой. Это «Скаут».
– Похож на самолет Стива Фоссетта.
– Один в один. Мотор «Локомэн» 0-3-60, 180 «лошадок». Максимальная скорость – 140 миль в час.
– Маловато, – сказал я, хмурясь.
– А куда торопиться. – Он погладил трехлопастный винт. – Зато этот летун способен приземляться на скорости 38 миль в час, а это значит, что я смогу посадить его на площадке размером с этот ангар.
Площадь ангара была каких-то 70 футов на 125.
– Это дает возможность рыбачить и охотиться в самых удаленных местечках. Поэтому я пользуюсь большой популярностью у своих клиентов. – Тихо посвистывая, он уставился на большие часы, считая в уме. – Даже если я доставлю вас в Денвер, вы можете не успеть выбраться оттуда до ночи.
– Я готов рискнуть. В аэропорту пугают, что из-за снегопада все полеты могут прекратиться до послезавтра.
Он кивнул.
– Вам придется раскошелиться.
– Сколько?
– Сто пятьдесят в час плюс оплата моего обратного перелета. В общей сложности девятьсот баксов.
– Вы принимаете кредитные карточки?
Он, продолжая насвистывать, зажмурил один глаз, другим пристально меня разглядывал. Похоже, он вел напряженный внутренний монолог. Наконец он утвердительно кивнул, улыбнулся уголком рта, протянул мне руку.
– Гровер Рузвельт.
Я потряс его мозолистую и твердую ладонь.
– Вы, часом, не родственник президента?
– Дальний. Но они меня не признают.
– А я Бен Пейн.
– Вы что, действительно разгуливаете в белом халате с табличкой «доктор Пейн»?
– Разгуливаю.
– И пациенты платят вам за лечение?
Я дал ему свою визитную карточку.
– Некоторых я даже кромсаю.
Внизу карточки было приписано:
Know pain? No Payne.
Know Payne? No pain.
Он постучал по карточке пальцем.
– Как бы на вас не рассердился Иисус. Вы пользуетесь Его лозунгом.
– Пока что обходится без иска.
– Вы и Его оперировали?
– Разве что анонимно.
Он с усмешкой вынул из кармана рубашки трубку, зажал ее зубами, щелкнул бронзовой зажигалкой и поднес язычок пламени к табаку. Когда серединка воспламенилась, он закрыл крышечку и спрятал зажигалку в карман.
– Ортопедия, значит?
– Ортопедия. Еще неотложная помощь. Часто одно неотделимо от другого.
Он засунул руки в карманы.
– Дайте мне пятнадцать минут. Я должен позвонить жене. Скажу, что буду позже, зато, вернувшись, свожу ее в ресторан. Ну, и… – Он указал на туалет. – Надо подготовиться. – Он шагнул к телефону, бросив через плечо: – Можете сложить сзади свои вещи.
– У вас тут есть Интернет?
– Есть, пароль «Tank».
Я открыл лэптоп, подключился к сети и вошел в свою электронную почту – деловые сообщении и личные голосовые, пересылавшиеся на аккаунт в виде звуковых файлов. Я дорожил своим временем и почти на все сообщения ответил по электронке. После этого я подключил к компьютеру диктофон и отправил все, что надиктовал раньше, на адрес своей больницы. Под конец я на всякий случай скопировал еще два файла. Потом закрыл компьютер, решив, что на остальную почту отвечу в полете, а после приземления она автоматически разлетится по адресам.
Гровер появился через несколько минут. Я вдруг вспомнил про Эшли Нокс, она тоже торопилась домой.
– Сколько пассажиров вы можете взять?
– Двоих, если они не возражают против тесноты.