.. Сегодня ее осматривал Пьетро-ага, лекарь-итальянец. Говорит, девушка здорова телом, но больна душой.
– Ох уж этот мне римлянин!
– Пьетро-ага – чудесный лекарь, эфенди, – мягко возразил кизляр-ага. – Всем это известно... К тому же он читает будущее по звездам...
– Но у него слишком доброе сердце! Он всех жалеет... Особенно рабов.
– Это понятно: он долгие годы сам был рабом.
– Ну, хватит, тебя не переговоришь... Веди меня к ней!
– Прошу, эфенди... Девушка все тоскует, отказывается принимать пищу – по-видимому, хочет уморить себя голодом... День и ночь ее стережет старая Фатима...
Они спустились по мраморным ступеням на первый этаж, и кизляр-ага провел Кара-Мустафу в комнату пленницы.
У окна на диване сидели две женщины – старая и молодая. Увидев великого визиря, они мигом вскочили и застыли в низком поклоне.
Кизляр-ага качнул головой:
– Фатима, иди за мной!
Старуха быстро вышла. Молодая попыталась задержать ее, но тут же, гордо выпрямившись, смело взглянула на Кара-Мустафу.
Это была Златка.
Как она изменилась за время, проведенное в неволе! Если бы ее смог сейчас увидеть Арсен, ее возлюбленный, навеки утраченный Арден, то не сразу узнал бы девушку.
Одетая в роскошные шелка, обутая в расшитые золотыми и серебряными нитками башмачки, только что вышедшая из гаремной бани, где в подогретую воду льют розовое масло, от чего кожа приобретает нежность и аромат роз, она показалась бы ему еще красивей, но вместе с тем и чужой. Арсен заметил бы, как она осунулась, что под глазами залегли тени, придавшие ее личику томную привлекательность, высоко ценимую во дворцах здешних вельмож, но которая совсем не к лицу красавицам Старой Планины или украинской степи.
Кара-Мустафа, любуясь девушкой, подумал о том, что красавицу прислал ему Юрий Хмельницкий, а он его единым жестом выбросил из жизни, как мусор на свалку, но тут же отогнал это воспоминание. Стоит ли тревожить себя из-за какого-то тщедушного гетмана-гяура? Совсем иное дело – собственные чувства.
А чувства эти вот уже которую неделю волнуют его. Смешно сказать: он влюбился, как мальчишка! С тех пор как в Эйюбе появилась эта девушка, великий визирь утратил покой. Сначала думал, что Златка станет одной из многих сотен одалисок его гарема, к которым Кара-Мустафа был совсем равнодушен. Но когда неожиданно получил отпор и услышал угрозу, что она умертвит себя, если только он осмелится ее коснуться, сердце Кара-Мустафы вдруг запылало юношеским огнем, и он понял: это серьезно.
Любовь и радовала его, ибо он почувствовал, что еще достаточно молод и полон страсти, и злила, ибо упрямица и слушать не желала его признаний. А потом – заболела...
Веский визирь таил свои чувства от всех. Догадывались о них только старуха Фатима да кизляр-ага. Ну и, конечно, знала Златка...
От его зоркого взгляда не скрылось, что за последнее время девушка изменилась. Вместо обреченности и страха в ее глазах светилась отчаянная решимость, а в плотно сжатых устах и гордо поднятой голове угадывалась сильная воля.
О аллах экбер! И такую нежную, как весеннее утро, и гордую, подобную царевне, красавицу отдать султану? Чтобы она стала его кадуной? Ни за что!
Нет, он не уничтожит свое счастье собственными руками! Во что бы то ни стало обхитрит султана и не отдаст ему эту девушку! А когда сам станет султаном страны Золотого Яблока, тогда... Тогда он сделает ее своею бах-кадуной, то есть первой женой, а еще лучше – императрицей... Вступит с нею в законный брак в венском соборе Святого Стефана, который после завоевания Вены будет превращен в мечеть Ая Стефано, и у них родится шах-заде, принц, наследник престола. Так он положит начало новой династии. Династии Кепрюлю! Не великих визирей Кепрюлю, а императоров!
Но пока это свершится, пока на голове еще не сияет императорская корона, нужно быть хитрым и осмотрительным, чтобы эти мысли не узнала ни одна собака! А с султаном надо вести тонкую игру до последнего дня, и главным козырем в этой игре станет теперь прекрасная пленница! Как хорошо, что ему пришло в голову дать султану такое туманное обещание: подарить девушку после победы над гяурами! Значит, у него достаточно времени, чтобы маневрировать и сохранить Златку для себя.
.. Хотя в любой день можно ждать нового напоминания султана – тогда придется пожертвовать своими чувствами и отправить пленницу в султанский гарем. Но до этого, хотелось бы надеяться, далеко!
Он еще раз внимательно посмотрел на девушку. «Да, лекарь Пьетро правильно определил ее болезнь: у нее болит душа. Однако издавна известно, что душу лечат не травами, не мазями и даже не целебными водами, а временем и добрым словом».
Златка в напряженном ожидании не сводила с него тревожного взгляда. Она была прекрасна. «Действительно, как нежный полевой цветок...»
Кара-Мустафа сдержал вздох. Аллах экбер, если б не султан!..
Златка по-своему расценила мысли и чувства великого визиря, которые невольно отразились на его лице, и отступила на шаг.
– Не бойся меня, пташка. Я не причиню тебе зла, – ласково произнес Кара-Мустафа, делая шаг вперед.
– Я не боюсь. Аллах защитит меня, – с вызовом бросила Златка.
– Не аллах, а я, красавица... Я защищу тебя от всего злого на свете! Я властен творить добро и зло. Это ты понимаешь?
– Понимаю. Тогда сделай добро – отпусти меня...
Кара-Мустафа улыбнулся.
– Глупышка, нигде тебе не будет лучше, чем здесь. Сколько красавиц со всех стран света сочли бы за честь и счастье поселиться в моем доме!
– Я не соглашусь быть наложницей даже самого падишаха! – Златка гордо выпрямилась, и в ее голосе прозвучала такая твердость, что Кара-Мустафа удивился.
– Будто у тебя есть выбор!
– Да, у меня есть другая возможность...
– Какая же?
– Смерть... Я не раз говорила тебе об этом!
– Смерти никто не минует... Но такой молодой и красивой девушке нужно еще долго жить. Жить в роскоши, в любви. И все это тебе могу дать только я!
– Роскошь – да, любовь – нет.
– Почему?
– Я не люблю тебя и никогда не полюблю!
Кара-Мустафа разгладил пальцами, украшенными драгоценными перстнями, черную бороду. Давно он не слышал, чтобы кто-нибудь, если он в здравом уме, перечил ему или говорил неприятное. А вот эта девчонка посмела! Ее откровенная отповедь больно ударила по его самолюбию. Однако он сдержался, решив, что обижаться на нее – то же самое, что гневаться на пышную розу, уколовшую тебя колючкой.
– Я подожду, пока ты изменишь свое отношение ко мне, – тихо сказал великий визирь. – Месяц, два... год...
– Этого не случится вовек! Не надейся!..
По лицу Кара-Мустафы пробежала тень.
– Смотри, как бы я сам не разлюбил тебя.
– Что же будет тогда?
– Лучше не говорить о том, что станет с тобой...
– Ты прикажешь убить меня?
– Нет, зачем же. Просто я подарю тебя человеку, который тебя не любит.
Златка задумалась. Потом сказала:
– Спасибо за откровенность, эфенди... Значит, я имею некоторое время на размышление?
– Да.
– Хорошо, я подумаю, а ты мне не досаждай!
– Ты злоупотребляешь моей добротой! – воскликнул задетый за живое Кара-Мустафа. – Помни, даже у влюбленного терпение может иссякнуть!
Златка ничего не ответила. Она понимала, что находится в безвыходном положении: освободиться от пут великого визиря нет никакой возможности. Не могла она рассчитывать и на то, что Арсен, отец или брат найдут ее здесь. Но любому человеку, в каком бы тяжелом положении он ни находился, свойственно уповать на лучшее. И она надеялась, а надеясь, боролась. Боролась за жизнь, за честь, за будущее...
Кара-Мустафа прошелся по комнате, окинул взглядом вещи, которыми по его приказу кизляр-ага окружил эту строптивую пленницу. Здесь были десятки мелочей, к которым женщины очень быстро привыкают и потом не представляют свою жизнь без них.