Его войлочная кубатура освещена софитом. Erregen-объект — шкатулка из яшмы, наполненная алмазным песком.
Платонов-3.
Настоящее произведение ген-искусства из Санкт-Петербурга. Помнишь, сладкий поршень мой, йога, описанного Гурджиевым, который двадцать лет простоял на кончиках пальцев рук и ног во дворе буддийского монастыря и которого монахи раз в месяц выносили на реку и обмывали, как скамью или стол? Платонов-3 — тот самый стол из человеческой плоти. Его тяжелые кости обтянуты желтой кожей, плоское лицо неотрывно смотрит вниз, огромный белый член болтается между ног, Для Платонова-3 — буковый кабинет (Париж, 1880), хрустальная люстра (Брно, 1914), erregen-объект — лед в деревянном ящике, обитом ватой.
И.
Наконец — Чехов-3,
Очень похож. Даже — гаофэнь, рипс нимада. Хотя соответствие — всего 76%. Один дефект — отсутствие желудка. Ну, да это — сяоши, как говорит дядюшка Мо.
Все объекты — на биосе, так что с едой и дефекацией проблем нет. В общем — все пока чантайди.
Хотя зачем я это пишу тебе, потной гниде, с таким плюс-директом предающей близких?
Способен ли ты понять простой и dis-активный баофа тела моего? Понимаешь ли ты, как мыслящая монада, что ближе ТЕБЯ у моего тела нет НИКОГО?
Boris.
7 января.
Вчера ночью начался буран.
Это сильный ветер со снегом, Спутал нам все фа: TFG не подвезли. И все встало.
Так всегда у военных — главное оставляют на десерт. Русский авось плюс буфуцзэ сяньсян. Ждем погоды и пьем с утра.
Ты спросишь: "Рипс нимада, а как же два наших договора, подписанные коньяком и спермой?"
Ангел мой гнилосердый, свой договор ты нарушил первым (со Злотникофф), когда твоя сперма еще не просохла на рисовой бумаге. Уверен на 99%, что в мое отсутствие помимо мультисекса ты продолжаешь пробировать natural с персонами, гнусная и L-дисгармоничная плоть которых не годится даже на пресс-food для клон-голубей ефрейтора Неделина.
Поэтому.
Войдя сегодня утром в solarium, я с чистой совестью принял первую дозу моей любимой водки "Катя Бобринская". (Коньяка здесь нет.)
Наш solarium, или — сочилово — на жаргоне "белых жетонов", большая по масштабам бункера комната, оклеенная живородящей текстурой и гиперактивно подсвеченная сверху. Посередине — стойка бара (весьма пиньфади по содержанию), водяные тумбы, шахматный стол (заказанный мною) и два сенсор-кресла, естественно, со снятым оборудованием.
В нормальном месте подобного рода после 50 мл "Катеньки" меня потянуло бы в сенсор-кресло.
Для начала я бы вклеил что-нибудь веселое.
Например, микс-римейк "Огни большого города — Терминатор". (Помнишь, как Шварценеггер гонится за Чарли Чаплиным по сабвею?) После третьей дозы меня двинуло бы на китайщину от Шаолиньпродакшен — "Дыхание Красного Дракона" или "Речные заводи". Ну а после 500 мл — СВЯТОЕ РЕТРО: "Farewell, Moranbong!"
Рипс, после половины литра я не могу видеть без слез руки Сюзи Бланк — и это fatum.
Помнишь, когда она бинтует крыло Владимиру своей сорочкой, а он закрывает глаза и спрашивает: "Тебе приходилось спать в небе?" — "В небе? — переспрашивает она, — Как это?"
И сразу — кровь сквозь сорочку! плюс прибой! плюс морская пена на скалах! плюс мурены вокруг трупа Рональда! плюс ветер в волосах! плюс запах сожженного гнезда — и как только понесет песок и скрипнет на зубах песчинка — так у меня и потекло.
И я плачу до самой ее реинкарнации.
Вот загадка для столь несентиментального человека, как я.
Но здесь, в GENLABI-18 плакать пока нет повода.
Не успел повторить "Катеньки", как дверь булькнула, вошли двое: Бочвар и Карпенкофф.
— Рипс, а говорят, что биофилы только нюхают, жмут и трут! — засмеялся Бочвар.
— К сожалению, пьют тоже, — выпил я. Он зашел за стойку и загремел бутылками.
— Господин Глогер, чем вы боретесь с бураном? — спросила Карпенкофф, глядя на мой пустой кубик.
— Водкой "Катя Бобринская", — ответил я, лишний раз убедившись в тяжелом V2 этой самки.
— "Катя Бобринская"? — переспросила она с угрюмым минус-директом, словно вспомнив сразу всю свою мутную жизнь. — А что это?
— Марта, это хорошая ржаная водка, — опередил меня Бочвар. — Эйс-позит.
— Тогда налейте мне, — Карпенкофф опустила свой ванвэй на тумбу.
— Не ищите бутылку, — предупредил я Бочвара. — Здесь только кубики.
— Нас тут ждали с водяным говнорезом! — захохотал Бочвар. — Северная поебония с ледяной плюс-пиздищей плюс xуеscroll!
— Я прошу не употреблять русмат в моем присутствии, — сканировал я его.
— Вы даньхуан? — спросил он.
— Я даньхуан, — ответил я.
— Цзюцзин нинь шэмма шихоу нэн чжуньбэйхао ни? — обнажил свои перламутровые зубы Бочвар.
— Цюй нянь синцижи сяюй ши, — закурил я.
— Олени, поберегите рога, — Карпенкофф поймала кубик, пущенный ей по стойке Бочваром. — На меня этот буран действует как END-ШУНЬЯ. Каменная голова плюс каменная вагина плюс каменный анус. Вы впервые на таком Севере, Борис?
— Да, — ответил я, садясь за шахматы.
— Я вижу, — она поднесла кубик к оранжевым губам, — Белый Север не даст вам створожиться. У меня это четвертый плюс-ком. Каждый раз я теряю до 6 пунктов М-баланса, но все равно приобретаю приличное BORBOLIDE. Север учит нас, фиолетовых клопов.
— Лишь бы военные не раскрасили носорога, рипс нимада та бень, — Бочвар налил себе в стакан Chivas Regal и стал щедро совать лед. — Я готов потерять 20 единиц L-гармонии, только бы уложиться в график. Если они все так провайдят, как TFG — тогда без рессор не обойтись. Еще месяц здесь месить воздух — Фубайди шици!
— Наши военные не раскрасят носорога, Леонид, — сосредоточенно выдохнула Карпенкофф после выпитой водки. — "Белые жетоны" — не каблуки. И даже не МПИ. У них solidный status. Меня больше беспокоит наш Агвидор.
— Харитон? — отпил из гремящего стакана Бочвар. — Да, — Карпенкофф вытянула из наплечника узкий портсигар, достала папиросу — Не знаю, может я — парникубель, но его манипуляции с батареями весьма сомнительны. Ретро-плюс какой-то. Бочвар засмеялся.
— Вы маракуете в термодинамике? — спросил я.
— Не надо быть ген-титаном, чтобы знать зависимость dis-скачков от порога энтропии. Я не вчера покинула вагину и это моя не первая командировка. Харитон помешан на практике фон Штайна, от которой почти все отказались. С Арцимовичем и Мамеляном я работала директней.
— В Угре? — спросил я, расставляя шахматные фигуры. — S-пластилин проект?
— Yep, — закурила она.
— Сравнивать S-пластилин и ГС-3 некорректно, — я сделал ход е4.
— S-пластилин! — засмеялся Бочвар. — Марта, вы блефуете! S-пластилин! Витя Борцони делал для них in-out. Там все было как в саванне. Все сразу получилось, я видел пульпу Это топ-директ, рипс. Его тело весило четыре тонны, кожа вулканизировалась прямо на глазах. Но, Марта, сравнивать эти проекты... — он тряхнул головой так, что звякнули его надбровные полумесяцы. — Ваши Арцимович с Мамеляном простые штукари по сравнению со всеми нами.
— Мне плевать на бант, я отвечаю за совместимость. Это вам и Витте придется жевать стекло. У вашего гениального Агвидора будет очень средний разброс.