Но он не смог справиться с этой ролью, и посмотри, что случилось с ним в итоге . Я стою на шаг позади Вика.
‑ Разве ты не собираешься выступить с какой‑нибудь речью перед нами, или типа того? ‑ спрашивает Элай. ‑ Мы же только что прибыли сюда.
‑ Я не несу ответственности за этих нахлебников, ‑ говорит Вик. Так оно и есть. Он почти не выказывает гнева, стараясь держать его в узде, хоть и тратит на это много энергии. ‑ Я не являюсь оратором Общества.
‑ Но ты здесь единственный, у кого есть эта штука, ‑ настаивает Элай, указывая на порт, прицепленный за ремень Вика.
‑ Значит, вы хотите услышать речь? ‑ спрашивает Вик, и все новички согласно кивают и внимательно смотрят на него. И они услышали точно такую же лекцию, что и мы в свое время, когда прибыли сюда на воздушных кораблях. О том, что общество нуждается в нас, что нам нужно играть роль сельских жителей и мирных Граждан, чтобы отвлечь Врага. Что это работа всего на полгода, и когда мы вернемся в Общество, с нас снимут статус Отклонение от нормы.
Пройдет всего один день обстрела, и они осознают, что никто не продержится здесь шесть месяцев. Даже сам Вик, который почти приблизился к этому сроку, имея самое большое количество меток на ботинках.
‑ Наблюдай за остальными, ‑ продолжает Вик. ‑ Веди себя, как сельский житель. Именно это положено делать нам здесь. ‑ Он делает паузу. Потом отцепляет порт от ремня и бросает его приманке, который находится здесь уже пару недель. – Возьми и запусти эту штуку, ‑ говорит он. ‑ Убедись, что она работает на окраине поселка.
Парнишка отбегает в сторону. Когда порт становится вне зоны слышимости, Вик говорит:
‑ Все ваши боеприпасы холостые. Поэтому даже не старайтесь защитить себя.
Элай перебивает. ‑ Но мы же практиковались в стрельбе, когда были в тренировочном лагере, ‑ возражает он. Я усмехаюсь снова, несмотря на то, что мне должно быть плохо и уже тошнит от осознания того факта, что кто‑то настолько молодой закончит свои дни здесь. Малыш, несомненно , похож на Брэма.
‑ Это не имеет значения, ‑ отвечает Вик. ‑ Сейчас они все холостые.
Элай переваривает эту информацию, а потом задает следующий вопрос. ‑ Если это деревня, то где же все женщины и дети?
‑ Ты и естьребенок, ‑ говорит Вик.
‑ Вовсе нет! ‑ негодует тот. ‑ И я не девчонка. Где они, кстати?
‑ Девушек нет, ‑ отвечает Вик. – Как и женщин.
‑ Но тогда Враг должен знать, что мы никакие не сельские жители, ‑ продолжает Элай. ‑ Они уже вычислили это, скорее всего.
‑ Верно, ‑ соглашается Вик. ‑ Они все равно убивают нас. И это никого не волнует. А теперь пора приниматься за работу. Нам положено быть фермерами. Так давайте займемся сельским хозяйством.
Мы начинаем с полей. Солнце жарко сияет над головой. Я чувствую, как Элай сердито глядит вслед, когда мы уходим.
‑ По крайней мере, теперь у нас имеется приличный запас питьевой воды, ‑ говорю я Вику, показывая в сторону фляги. ‑ И все благодаря тебе.
‑ Не стоит благодарности, ‑ отвечает Вик. Он понижает голос. ‑ Воды недостаточно даже для того, чтобы утопиться в ней.
Основная культура здесь ‑ хлопок; его очень сложно выращивать в здешних условиях. Плохого качества пучки внутри коробочки хлопка отделяются достаточно легко.
‑ Ничего удивительного, что мы не беспокоимся об отсутствии здесь девушек или детей, ‑ говорит мне в спину Элая. ‑ Враг поймет, что это ненастоящая деревня, лишь взглянув на подобное. Не найдется больше дураков, чтобы выращивать тут хлопок.
Сначала я ничего не отвечаю ему. Никому не удавалось втянуть меня в разговор во время работы, кроме Вика. Я всегда держался в стороне от остальных.
Но сейчас я устал. События ‑ вчерашний снег, хлопок сегодня ‑ заставили меня вспомнить о рассказе Кассии, про тополиный пух, словно снег, выпавший в июне. Общество ненавидит тополиные деревья, но они совершенно точно были бы отличными растениями для Отдаленных провинций.
Это дерево хорошо для рисования. Если бы я нашел одно, я бы покрыл кору ее именем, так же, как на холме накрывал ее руку своей.
Я начинаю говорить с Элаем, чтобы убежать от желания иметь то, что пока недоступно мне.
‑ Это глупо, ‑ отвечаю я ему, ‑ но все‑таки более правдоподобно, чем та ерунда, которую придумало Общество. Несколько деревень рядом с этой зародились, как общины для Отклоненных. Хлопок был одной из культур, которую Общество разрешило выращивать им. Тогда здесь было достаточно воды для выращивания, и культура окупила затраченные на нее усилия. Поэтому нет ничего невозможного в том, чтобы вести хозяйство на этих землях.
‑ Оо… ‑ протяжно говорит Элай. И тогда замолкает. Я не знаю, зачем пытаюсь поддерживать в нем надежду. Может быть, причиной тому – воспоминания о тополином пухе.
А может – о ней.
Когда я оглядываюсь снова, Элай плачет, но ничего не предпринимаю в ответ, так как не вижу причины для слез.
На обратном пути в деревню я подаю условный сигнал Вику, отрывисто кивая головой в его сторону. Это значит, что я хочу поговорить наедине, без порта. ‑ Держи, ‑ говорит он, бросая порт Элаю, который уже перестал плакать. ‑ Поноси это некоторое время. ‑Элай кивает и отходит подальше.
‑ В чем дело? ‑ спрашивает Вик.
‑ Я жил здесь когда‑то, ‑ говорю я, стараясь запрятать подальше любые эмоции. Эта частичка мира была моим домом. Я ненавижу Общество за то, что они сделали с ним. ‑ Моя деревня находилась всего в нескольких милях отсюда. Я хорошо знаю эти места.
‑ Значит, ты собираешься сбежать? ‑ спрашивает Вик.
Вот он. Самый важный вопрос. Его мы все постоянно задаем себе. Собираюсь ли я бежать?Я думаю об этом каждый день, каждый час.
‑ Ты подумываешь о том, чтобы вернуться в свою деревню? ‑ продолжает Вик. ‑ Там остался кто‑нибудь, чтобы помочь тебе?
‑ Нет, ‑ говорю я. – Все уничтожено.
Вик трясет головой. ‑ Значит, места, куда бежать, нет. Мы не пройдем и мили, как нас обнаружат.
‑ И самая ближайшая река протекает очень далеко. ‑ Продолжаю я. ‑ Нам не сбежать этим путем.
‑ Тогда как? ‑ интересуется Вик.
‑ Мы не будем пересекать местность или спускаться вниз. Мы пройдем сквозь.
Вик оборачивается. ‑ Сквозь что?
‑ Ущелья, ‑ говорю ему, указывая на Каньон рядом с нами, протянувшийся на мили и испещренный мелкими расщелинами, невидимыми отсюда глазу. ‑ Если спуститься достаточно далеко, можно обнаружить свежую воду.
‑ Офицеры всегда твердят нам, что ущелья Отдаленных провинций кишат Аномалиями, ‑ говорит Вик.
‑ Я тоже слышал об этом, ‑ соглашаюсь с ним. ‑ Но некоторые из них построили поселения и помогают путешественникам. Мне говорили об этом люди, побывавшие там.
‑ Постой‑ка. Ты знаешьтех, кто живет в ущельях? ‑ удивляется Вик.
‑ Я зналлюдей, которые побывали там, ‑ говорю я.
‑ Людей, которым ты мог бы доверять?
‑ Это был мой отец, ‑ отвечаю я, закрывая этими словами тему, и Вик кивает.
Мы сделали еще несколько шагов. ‑ Так, когда мы уходим? ‑ спрашивает Вик.
‑ В этом вся проблема, ‑ отвечаю я, стараясь не показывать ему, как обрадовался, поняв, что он пойдет со мной. Столкнуться с этими ущельями – не совсем то, что я хотел бы сделать в одиночку. ‑ Самое лучшее время, чтобы уйти – когда начнется обстрел, когда кругом будет хаос. Тогда Общество не будет охотиться на нас и не сделает назиданием для остальных. Удобнее будет уйти во время ночного обстрела. Но только когда луна полная, чтобы было лучше видно. Они должны подумать, что мы погибли, а не сбежали.
Вик смеется. ‑ И Общество и Враг оснащены инфракрасными приборами. Кто бы там ни был наверху, они засекут наш побег.
‑ Знаю, но три маленьких тела вполне могут затеряться, когда сейчас их так много здесь.
‑ Три? ‑ удивляется Вик.
‑ Элай пойдет с нами. ‑ Я не знал об этом, пока не сказал вслух.