«Теперь все будет иначе, поскольку со мной будут бесстрашные воины, покорные моей воле. Древние бойцы, готовые умереть за меня».
Опал сосредоточилась и попыталась установить мысленную связь со своим вторым «я». Но в ответ получала лишь белый шум — излучение страха.
«Она знает, — решила Опал. — Бедняжка».
Но сочувствие к своей младшей половинке длилось у нее недолго, поскольку заключенная в тюрьму Опал не интересовалась прошлым.
«Я просто стираю память, — думала она, — и больше ничего».
Очень удобный способ взглянуть на все это.
Дверь ее камеры превратилась в облачко газа, и Опал не удивилась, увидев в нем Смотрителя Тарпона Виниайю, матерого чиновника, не проведшего, кстати, ни единой ночи под Луной, в окружении двух коренастых пикси-охранников.
— Смотритель, — сказала Опал, прекращая свои попытки левитировать. — Вместе с вами явилось мое помилование?
Тарпону было не до любезностей.
— Мы перемещаем вас, Кобой. Пойдемте, и без вопросов, — он сделал знак охранникам. — Свяжите ее, парни.
Коренастые пикси стремительно вошли в камеру и без единого звука связали руки Опал. Коренастые пикси были особым видом, эволюционировавшим только в Атлантиде с ее высоким давлением водной окружающей среды и очистительными сооружениями на основе водорослей — все это постепенно увеличивало количество таких существ. Они отличались сильными мускулами, но это, очевидно, шло во вред их мозгам — такие пикси становились идеальными тюремными охранниками, не считающимися ни с кем, кто был мельче их, хотя сами едва умели ставить свою подпись.
Прежде чем Опал раскрыла рот, чтобы возразить, охранники натянули на нее антирадиационный скафандр и обмотали вокруг талии тремя прочными веревками.
Смотритель облегченно вздохнул, словно опасался, что Опал сможет каким-то образом обезвредить его охранников.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, промокая свой высокий лоб платком. — Отведите ее вниз. Не прикасайтесь к трубам и постарайтесь реже дышать.
Охранники схватили Опал, словно свернутый ковер, и быстро поволокли из камеры через узкий мостик, соединявший коридор с камерами с основным помещением тюрьмы, к служебному эскалатору.
Опал улыбнулась за толстым свинцовым окошком своего шлема.
Сегодня действительно был день, когда мужчины носят ее на руках.
Затем она послала мысленное послание своему младшему «я» на поверхности.
«Я чувствую тебя, сестра».
Кабинка подъемника опустилась сквозь сотни метров мягкого песчаника в маленькую камеру, выложенную из сверхпрочных материалов, добытых с поверхности нейтронной звезды.
Опал поняла, куда они прибыли, и хихикнула, вспомнив глупого эльфа, спросившего на лекции в институте, из чего сделаны нейтронные звезды.
— Из нейтронов, мой мальчик, — рявкнул тогда профессор Легуминус. — Из нейтронов! Это следует из названия!
Камера была самой дорогостоящей постройкой на планете, хотя внешне больше походила на печь для обжига цемента. На одном ее конце находилась дверь подъемника, а на другой — нечто наподобие четырех труб для запуска ракет, а посередине камеры стоял невероятно толстый мрачный гном.
— Что за дела? — пробурчал он, недовольно тряся животом.
Охранники швырнули Опал на серый пол.
— Приказ, дружище, — сказал один из них. — Засунь ее в трубу.
Гном отрицательно покачал головой.
— Я никого не сую в трубу. Эти трубы предназначены для стержней.
— Нам известно, — произнес второй охранник, очень гордый тем, что сумел запомнить информацию, которую должен был передать, — что один из реакторов отключен, поэтому труба должна быть пустой.
— Звучит неплохо, крепыш, за исключением «должна быть» в конце, — проговорил гном, которого звали Колин Озкопи. — Но даже если так, мне нужно знать, будут ли последствия оттого, что я суну кого-то в трубу, хуже, чем если я его туда не засуну.
Чтобы осмыслить такое длинное и сложное предложение, охранникам потребовалось несколько минут. Но и тогда они вряд ли смогли бы что-то ответить, однако на помощь им пришел зазвонивший телефон Колина.
— Минутку, — сказал Колин и взглянул на входящий номер. — Это Смотритель.
Колин изобразил на лице улыбку и вежливо сказал в трубку:
— Алло. Инженер Озкопи слушает.
Слушал Озкопи довольно долго, иногда вставляя «ага», а затем отключился.
— М-да, — произнес он, ткнув носком ботинка в антирадиационный скафандр. — Пожалуй, лучше запихнуть ее в трубу.
Полис-плаза, Хэвен-сити,
Нижние Уровни
Пип помахал перед камерой своим телефоном.
— Ты слышишь что-нибудь? Потому что я — нет. Никто не отвечает, хотя у меня пять полосок — связь доступна по всей планете. Проклятье, попробую позвонить на космический корабль.
Холли тронула сенсор микрофона.
— Мы все делаем настолько быстро, насколько возможно. В настоящее время Опал Кобой в камере подъемника. Нам нужно еще только десять минут.
Пип пропел противным голосом:
Никогда не лги, просто уходи,
Не рассказывай сказки, или загремишь в тюрягу.
Фоули поймал себя на том, что тихонько подпевает — это была песенка из заставки мультика про Пипа и Кипа. Холли покосилась на него.
— Прости, — смутился кентавр и замолк.
Артемис начинал терять терпение от бесполезных переговоров.
— Они просто водят нас за нос. Они вовсе не собираются освобождать Опал. Нам нужно смываться, хотя бы в залы шаттлов — они выстроены так, чтобы выдерживать даже выбросы магмы.
— Мы и здесь в безопасности, — возразил Фоули. — Реальная опасность угрожает Атлантиде. Именно там другая Опал. Ты говорил, и я с тобой согласен, что серьезные взрывы — теоретически — могут случаться только с живыми существами.
— Теоретические взрывы остаются теоретическими, пока не подтверждены на практике, — ответил Артемис. — А со столь многими…
Он оборвал фразу на середине, что было совсем на него не похоже: Артемис терпеть не мог неправильную речь и дурные манеры. Он побледнел как мел и шлепнул себя ладонью по лбу.
— Дурак. Дурак. Фоули, мы с тобой — два идиота. Я не ожидал нестандартного мышления от офицеров ПП, но ты, ты…
Холли узнала этот тон. Она слышала его во время предыдущих приключений, и, как правило, перед тем, как дело катилось к катастрофе.
— Что такое? — спросила она, заранее опасаясь, что ответ может оказаться ужасным.
— Да, — обиженно подхватил Фоули. — Почему это я идиот?
Артемис провел указательным пальцем по диагонали вниз и на юго-запад, в направлении клиники Ж. Аргона.
— Кислородная камера притупила мои чувства, — сказал он. — Клон. Нопаль. Она — живое существо. Если она взорвется, мало никому не покажется.
Фоули с бешеной скоростью принялся искать в компьютере файл клона на веб-сайте Аргона, а затем лихорадочно просмотрел его.
— Нет, — проговорил он. — Я думаю, все будет в порядке. Опал отдала свою ДНК до темпоральной развилки.
Артемис по-прежнему злился на себя за то, что забыл о клоне.
— Мы были на краю гибели, — проговорил он. — Если бы Нопаль создали позднее, моя тупость многим стоила бы жизни.