– Стоп! – крикнул Стив.
Карл почувствовал рывки веревки. Может, он раскачивается? Веревка ослабла.
– Я внутри! – сообщил Стив.
– Что это?
– Толком не знаю. – Голос друга звучал приглушенно.
Ползком подобравшись к краю расщелины, Карл выглянул.
Стив высунул голову из устья пещеры.
– По-моему, это какой-то собор. Громадный. На стенах письмена. Символы… Ничего подобного я еще не видел. Пойду огляжусь.
– Стив, не…
Стив снова скрылся. Прошло несколько минут. Неужели снова легкая вибрация? Карл насторожил уши. Ничего не услышал, но ощутил вибрацию всем телом. Теперь лед пульсировал быстрее. Встав, Карл сделал шаг от края. Лед позади него растрескался, а затем трещины появились повсюду – и начали стремительно распространяться. Он очертя голову устремился к расширяющейся расселине. Прыгнул – и не долетел до той стороны самую малость. Вцепившись ладонями в закраину, он долгую секунду болтался над пропастью. Вибрации льда становились интенсивнее с каждой секундой. Карл видел, как лед вокруг него крошится и падает, а потом осколок, державший его, откололся и Карл рухнул в бездну.
На судне Наоми смотрела, как солнце заходит за айсберг. Взяв спутниковый телефон, она набрала номер, который ей дали.
– Вы сказали звонить, если мы найдем что-нибудь интересное.
– Ничего не говорите. Не кладите трубку. Мы определим ваше местоположение за пару минут. Мы к вам прибудем.
Пристроив телефон на столе, она вернулась к плите и продолжила помешивать бобы в кастрюле.
Человек на другом конце спутниковой линии поднял голову, когда на экране вспыхнули координаты GPS. Скопировал местоположение в буфер и провел поиск по базе данных разведывательных спутников – не найдется ли ведущий наблюдение в данный момент. Один положительный результат.
Человек открыл поток и пропанорамировал картинку до центра айсберга, где обнаружились темные пятна. Несколько раз он делал наезд, и когда изображение навелось на резкость, он, выронив чашку с кофе на пол, вылетел из кабинета, опрометью ринувшись по коридору в кабинет директора. Ворвался туда, прервав седовласого человека, стоя говорившего что-то, подняв обе руки кверху.
– Мы его нашли!
Где я?
Она услышала очередной тихий шаг, словно в теннисных туфлях по ковру.
– Кейт, – шепнул мужчина, проверяя, не пробудилась ли она.
Ей удалось чуточку приоткрыть глаза. Над ней сквозь металлические жалюзи, прикрывающие низкие широкие окна, пробивались лучи солнца. Стробоскопический свет в углу каждые пару секунд озарял комнату, будто вспышка камеры, неустанно делающей фотоснимки.
Сделав глубокий вдох, Кейт быстро села, впервые увидев этого мужчину. Он шарахнулся, выронив что-то, зазвеневшее на полу, расплескивая по полу коричневую жидкость.
Это оказался Бен Адельсон, ее лаборант.
– Господи, Кейт. Прошу прощения. Я думал… если ты пришла в себя, то можешь захотеть кофе. – Он наклонился, чтобы собрать осколки разбитой кофейной чашки, и когда пригляделся к Кейт повнимательнее, заметил: – Без обид, Кейт, но вид у тебя ужасный.
– Посмотрел на нее долгим взглядом. – Пожалуйста, объясни мне, что происходит.
Доктор Уорнер протерла глаза, и голова вроде бы чуточку прояснилась, как только она сообразила, где находится. В последние пять суток она трудилась в лаборатории день и ночь, практически безостановочно с тех самых пор, когда позвонил спонсор ее исследований: выдай результаты сейчас же, хоть какие, или финансирование прекратится. На сей раз никаких отговорок. Никому из своего штата исследователей аутизма она не обмолвилась об этом и словом. Нет причин их тревожить. Она либо добьется каких-то результатов и можно будет продолжить, либо не добьется и они отправятся по домам.
– Кофе – это было бы замечательно, Бен. Спасибо.
Выбравшись из фургона, мужчина натянул на лицо черную маску.
– Внутри пользуйся ножом. Стрельба привлечет внимание.
Кивнув, его помощница тоже натянула маску.
Мужчина протянул облаченную в перчатку руку к двери, но заколебался.
– Ты уверена, что сигнализация отключена?
– Ага. Ну, я перерезала наружную линию, но внутри она, наверное, сработает.
– Что? – Он покачал головой. – Господи, да они могут сразу же и позвонить… Давай поторопимся.
И, распахнув дверь, ринулся внутрь.
Табличка над дверью гласила:
Кейт прихлебывала кофе. Джакарта – трудное местечко для проведения клинических исследований, но работа на острове Ява имеет свои светлые стороны. И кофе – одна из них.
Она не могла сказать Бену,
– Пожар?
– Нет. По пути сюда я делал обход, это не пожар. Я как раз собирался провести тщательную проверку, когда заметил, что твоя дверь чуть приоткрыта. – Бен сунул руку в одну из дюжины картонных коробок, загромождающих кабинет Кейт, и перелистал несколько дипломов в рамках. – А почему ты их не повесила?
– Не вижу смысла.
Развешивать дипломы не в духе Кейт, и даже будь у нее такое желание – на кого они тут могут произвести впечатление? Кейт – единственный врач-исследователь, и весь научный персонал знает ее резюме. Они не принимают посетителей, и, кроме нее, кабинет видели только две дюжины членов штата, ухаживающие за детьми-аутистами, которые служат объектами проводимых исследований. Служащие просто подумают, что Стэнфорд и Джонс Хопкинс – это такие люди, быть может, давно почившие родственники, а дипломы – наверное, их свидетельства о рождении.
– Ябы их повесил, будь у меня степень доктора медицины из Джонса Хопкинса. – Бен аккуратно положил диплом обратно в коробку и принялся копаться в поисках других.
Кейт допила остатки кофе.
– Ага? – протянула пустую чашку. – Я бы уступила тебе его еще за чашечку кофе.
– Значит ли это, что теперь я могу тебе приказывать?
– Не увлекайся, – сказала Кейт вслед Бену, выходящему из комнаты.